Глава 2.
Студенческие годы для любого, кто прошел через них, самое счастливое время в жизни. Молодость, полная свежих сил, красота, здоровье, громадье планов и надежд, вся жизнь впереди и конца ей, казалось, не будет. Лекции, семинары, коллоквиумы - все на одном дыхании. А время-то какое! Революция на Кубе, барбудос, Фидель, Чё Гевара! Как хотелось Зиночке, как любому комсомольцу СССР, оказаться там, на острове свободы, помогать этим мужественным людям строить социалистическое общество!
А освоение космоса, спутники, Белка и Стрелка, первый человек в космосе! Нет, такой прекрасной эпохи больше не будет никогда! Ожесточенные споры физиков и лириков - яркая примета этого времени. Вот и в этот раз перед танцами, тем самым осенним балом, предполагалась дискуссия лириков, хозяев вечера, с физиками, представителями Политеха. Свои физики в пединституте, разумеется, тоже имелись, но не такие ортодоксальные. В украшенном по такому случаю осенними листьями актовом зале собралось много студентов и преподавателей. Зина должна была читать стихотворение Слуцкого, который положил начало этим спорам советской интеллигенции и студенчества. Сейчас это выглядит наивно, но в то время везде и всюду ломались копья: что важнее - симфония Моцарта или космическая ракета? Зине доверили прочитать это стихотворение Бориса Слуцкого со сцены. Как же она волновалась! На сцену вышла на ватных ногах. Зал затих. Сотни глаз устремились на нее. Девушка одернула платье, тряхнула головой, и в полной тишине зазвенел ее голос, ставший вдруг глубоким, громким. Как будто волной подхватило ее:
Что-то физики в почёте.
Что-то лирики в загоне.
Дело не в сухом расчёте,
Дело в мировом законе..
Летел ее голос в огромный зал. Она ничего не видела перед собой, все слилось, кроме пары черных горящих глаз, смотрящих на нее из темноты.
- Кто это? Высокий брюнет в темном костюме... Вот он стоит у колонны. Почему он так смотрит на нее?
После диспута, уже во время танцев Зина искала глазами обладателя горящего взгляда, но увы... Музыканты заиграли вальс.
Зиночку пригласил преподаватель русской литературы 19 века Борис Александрович Домбровский, солидный с виду мужчина с черной с проседью шевелюрой. Борис Александрович славился необычными методами преподавания. Во время изучения романа Достоевского "Преступление и наказание" он пришел на лекцию в странном балахоне, распахнул его, а под ним в районе подмышки на петле висел топор. Так преподаватель проиллюстрировал подготовку Родиона Раскольникова к убийству старухи-процентщицы. Аудитория онемела то ли от ужаса, то ли от восторга. Борис Александрович был не только прекрасным педагогом, но и замечательным танцором. Он уверенно вел свою юную партнёршу, лавируя среди разгоряченных пар. Зиночка порхала, как мотылек, в своем нарядном шелковом платье, взлетавшем и открывавшем стройные ножки на резких поворотах. Когда вальс закончился, Домбровский расшаркался перед ней, благодаря за танец, Зина вернулась к подружкам, подпиравшим стену. Тут она снова поймала на себе огненный взгляд незнакомца. Он все так же стоял у колонны.
- Ну и что дальше? Взял бы и пригласил на танец. Что смотреть издали?
Оркестр заиграл Летку-Енку, студенты дружно кинулись прыгать под веселую финскую песенку, задирая поочередно ноги, потом выстроились друг за другом, ухватившись за талии впереди стоящих.
Зина с подружками смешались со смеющейся и подпевающей музыке массой молодых танцоров. Горящих глаз она уже не видела, как ни вертела головой. А вот подружки Таня и Надя познакомились со студентами Политеха, Юрой и Глебом. Парни поехали на трамвае провожать девчонок, а Зиночка отправилась к своим "мегерам" (так она называла за глаза своих соседок старшекурсниц) в общежитие.
- Ну, что? Наплясалась? А пол кто за тебя будет мыть, красавица ты наша? Живо бери тряпку и ведро! Чтобы через полчаса все блестело!
- Девочки, давайте я завтра помою! Поздно уже!
- Ещё чего выдумала? Ты сегодня дежурная, вот и дежурь!
Пришлось нашей Зине снять нарядное платье, надеть старое и приниматься за уборку. Про дежурство она совсем забыла.
Засыпая, она все вспоминала того, у колонны. Такой необычный парень! Похож на кубинца. Темноволосый, черноглазый.
А время мчалось со скоростью света. Вот уж зима засыпала город, реку, все крыши и тротуары пушистым снежком, развесила гирлянды инея на проводах и ветках, разрумянила щеки ребятни, вытащившей с балконов санки и обновившей ледяные горки во дворах. Зина любила это время года. Когда училась в школе и жила с родителями, она почти каждый день каталась на лыжах, Лучше ее никто не прыгал с самодельных трамплинов, быстрее в гору никто не забирался, хоть ёлочкой, хоть лесенкой. И в институте она сдала норму ГТО по лыжам на золотой значок. Физкультуру Зиночка обожала. Ее крепкие ноги и руки, казалось, не знали устали. Приближался новый год, а за ним и сессия. Был в то время в вузовской программе у филологов такой предмет - научный атеизм. Преподаватель Ефим Яковлевич Липник объявил студентам:
- Кто запишет проповедь священника в церкви, тому он поставит автоматом зачёт. А как запишешь? Стенографировать никто не умел. Зина писала быстро, память была отличная. Она решила попытать счастья и отправилась на Лиговку в единственную действующую церковь в темном платочке с блокнотиком и карандашом в кармане пальто. В церкви горели лампады и свечи. Народа было немного. Зина до этого в церкви не была ни разу. Все было ново и интересно. Пожилой священник с окладистой бородой певучим голосом говорил не совсем понятные Зине церковнославянские слова, тоненькими голосами пели женщины. Прихожане крестились, отбивая земные поклоны. Зина ждала конца службы, готовясь записывать за священником. И вот началась проповедь. Батюшка Антоний так проникновенно говорил о добре и зле, о гордыне, что Зина забыла о своем блокноте. Она слушала священника, не дыша, соглашаясь в душе с каждым его словом. Вот тебе и научный атеизм! Из церкви девушка вышла верующим человеком.
Родители Зины не были религиозными. Их детство и юность пришлись на самое безбожное время. Отец родился в семнадцатом году, мать в двадцатом. Оба были коммунистами. Бабушка Даша потихоньку окрестила всех внучат, ребятишек дочери, но молиться не приучала, побаиваясь строгого зятя. Отец Зины пришел с войны без левой руки из Сталинграда в марте сорок третьего, а в декабре уже родилась Зина, первенец в семье Григория Семёновича и Варвары Петровны Денисовых. Ее день рождения был как раз перед Новым годом. Так что родители, братишки и бабушка с дедом ждали нашу студентку на двойной праздник.
Продолжение:
Начало: