Это было перед самой пандемией. Валентина поставила машину у подъезда своего дома, выгрузила весь товар в сумку и на коляске повезла в лифт. Предварительно она выключила фары, они автоматически не выключались, а если этого не сделать, то утром можно машину не завести.
Эта полноватая не унывающая тётка была уже давно на заслуженном отдыхе, но продолжала заниматься торговлей в долг. Ей нравилось общаться с людьми, ведь до пенсии она долго работала страховым агентом, когда она бывала в гуще народа, там, нередко раздавался смех.
Хозяйка, наскоро помывшись, отправилась на кухню, изрядно продрогнув и проголодавшись на улице. Наряд женщины состоял из брюк и бюстика, ведь сына дома не было, он работал во вторую.
Валентина не могла опомниться, как котлета, купленная в полуфабрикатах, вылетела с горячей (накренившейся), сковородки и приземлилась ей на голый живот. Нестерпимая боль пронзила женщину в годах и в теле, как говорится. При ожогах, обычно, сильно болит в первые мгновенья, потом боль притупляется, это она, как бывший повар, хорошо знала.
Валентина помазала место ожога растительным маслом и посыпала питьевой содой. Но всё равно, образовался волдырь чуть не с ладонь величиной, котлета-то была внушительных размеров. Валя с досадой подумала, что несколько дней, из-за этого, придётся просидеть дома, а в больничном городке как раз будет день получки.
Дома эта лентяйка делать ничего не торопилась, привыкнув каждый день ездить с торговлей на своём маленьком «Матизе». А сегодня у неё день сразу не задался.
Валя остановилась ближе к обеду около больницы, с заднего двора. Она открыла у машины пятую дверь, разложила товар, в ожидании буфетчиц, которые скоро появятся, проходя мимо за пищей для больных. Особенно быстро разбирали женские трусы сорта «бамбук», ведь они натягивались на любой размер тушки. Своим мужикам женщины брали только носки.
На улице не было ни души, только голуби, воркуя, увлечённо подбирали крошки хлеба, которые больные накрошили из окон верхних этажей.
Тут из-за угла детского отделения показался высокий мужчина крепкого сложения, выражение его взгляда, с широкой красной физиономии, не сулило ничего хорошего. Он подошёл к торговке вплотную и, грубо схватив её за плечо, заговорил хриплым голосом, выдыхая ей в лицо перегар, смешанный с запахом гнилых зубов:
-а ну, дай денег, старая лошадь, надо срочно на опохмел! Трубы горят!-
У Валентины мурашки побежали по спине, когда она увидела очень близко наглые глаза, налитые кровью.
Пенсионерка сразу почувствовала слабость в ногах, в горле пересохло. А мужик уже тянул к себе сумочку, которая висела у неё на шее. Торговка машинально расстегнула молнию на этой сумке, достала купюру (это оказалось 500 рублей), грабитель молча схватил деньги и быстро зашагав прочь, вскоре исчез за углом.
На душе у женщины заскребли кошки, не так жалко было денег, просто она почувствовала обиду и свою незащищённость. Она сильно испугалась, сердце билось где-то в горле.
Вскоре из дверей больницы вышла Людмила, миловидная женщина, из-под берета у ней торчали кудряшки, окрашенные в белый цвет, она работает в терапии сестрой хозяйкой. Валя ей обрисовала всю картину. Та и говорит:
-да, зачем ты отдала ему деньги? Не стоило этого делать!-
На что Валентина возразила:
-а что я могла в этой ситуации? Машина открыта, товар, который там лежит, стоит намного больше этих денег, никого кругом не было! Но получив купюру, он сразу ушёл!-
-Уйти-то он ушёл, но может тебя караулить тут каждый день!-
-Я думаю, когда народ будет рядом, он не подойдёт!-
Людмила, немного помолчав, вспомнила:
-Валя, какое ты пальто хотела мне отдать?-
-Да, я привезла 2 года назад бежевое кашемировое пальто, было 3 размера, лишь одно купила у меня гардеробщица Ольга, а остальные так и валяются! А тут, смотрю, уже моль их начала грызть! Из одного я себе сошью жилет на дачу, а другое ты забирай, как раз твой размер!-
Людмила померила обновку и, покрутившись на месте, осталась довольна:
-Я буду в нём за хлебом ходить!-
И они разошлись, довольные друг другом.
Так и жили...