1
Я в буквальном смысле умирала от жары. Кожа была липкой от пота. Майка промокла и липла к телу. Я бы с радостью сняла с себя всё и осталась в одном купальнике, но Карина не разрешила.
В доме было прохладно. В доме работал кондиционер. На улице же температура в тени достигала тридцати двух градусов.
— Ты сгоришь, — сказала Карина, — надень хотя бы футболку.
— Всё нормально, — ответила я, поправляя кепку, которую меня заставили надеть. Я бы воспользовалась кремом против загара, но оказалось, что он закончился. Карина сказала, что после обеда поедет в город и купит все необходимое.
Я чувствовала себя так, как и положено чувствовать человеку, который не спал всю ночь — ничего непредсказуемого. Голова была тяжелой, глаза резало от недосыпа и пота, к горлу то и дело подступала тошнота.
Мы пололи клумбу с Петуньями. Сначала нужно было вырвать сорняки, а потом ещё и взрыхлить землю тяпкой. Уже через пятнадцать минут я почувствовала ноющую боль в спине и бедрах. В школе я занималась танцами и относительно легко переносила физические нагрузки. Но все это осталось в прошлом, и тело тут же дало мне об этом знать.
— Денис рассказал мне про Аню, — сказала я, помолчала пару секунд и добавила, — вчера.
или сегодня?
Карина кивнула и выпрямилась, разминая уставшую спину. Я сняла перчатки и недоуменно посмотрела на свои руки: почему-то они были выпачканы землей. Под ногтями тоже была грязь. На тот момент мне это действительно показалось странным: я же надела перчатки.
— Аня… — повторила Карина и покачала головой, — это был какой-то кошмар.
— Все так плохо, да?
— О чем он тебе рассказал?
— Об обвинении в… — я прикинула, как бы лучше сформулировать свой ответ. Язык не поворачивался произнести это слово. Не при Карине, которая была старше.
— …домогательствах, — закончила я и подумала, что то, в чем Аня на самом деле обвиняла Дениса, было гораздо серьезнее.
— И все? Только об этом?
Я кивнула.
— А было что-то ещё?
Карина помолчала.
— Было. Но пусть он сам тебе об этом расскажет, хорошо?
А что я могла на это ответить? Карина не хотела вмешиваться в то, что её не касалось.
— Она помешалась на нём, — продолжала Карина, — разговор с отцом помог, но не очень. Помог на время. Потом она начала звонить ему, писать…
Карина присела на корточки и продолжила полоть. Я присоединилась к ней, чувствуя, как припекает спину и плечи. В тот момент я как-то не подумала о последствиях своего столь длительного пребывания на солнце. В самый его «час пик».
— Мы с Марком не сразу обратили внимание на то, что у Дениса какие-то проблемы. Вернее, мы заметили, но…
Она задумчиво посмотрела на небо, как будто прикидывая, как долго ещё будет светить солнце.
— Он стал нервным, замкнутым… раздражительным. Мы думали, это из-за того, что его родители разводятся. Какое-то время Денис надеялся, что они помирятся, а потом узнал, что Вика подала заявление на развод.
— Но дело оказалось не в разводе, да?
Карина кивнула. Она продолжила полоть, я же просто слушала её, совершенно забыв о цветах.
— Развод — это было последнее, о чем Денис думал в ту весну. В то лето. Однажды он пришел ко мне в комнату. Было уже поздно… часов одиннадцать. Марк уехал на несколько дней, и мы остались одни. Я спросила у Дениса, что случилось, и он ответил, что понятия не имеет, как поступить. Выглядел он при этом… — Карина задумалась, — растерянным, что ли. И уставшим. Мы спустились на первый этаж, Денис достал из холодильника бутылку коньяка, налил себе, предложил мне. Представляешь моё состояние? Я смотрела на пятнадцатилетнего мальчика, за которого несла ответственность, и понятия не имела, что делать.
— Ему было шестнадцать.
— Да? Ну, ладно. При этом я чувствовала, что не должна вмешиваться. Ситуация… так себе.
Я кивнула. Нечто подобное я чувствовала сегодня в машине.
— Денис выпил, налил ещё, потом закурил и сказал, что устал. И не просто устал, а смертельно устал, помню, как меня поразило это слово. Смертельно. Я смотрела на него и понимала, что все обстоит именно так: передо мной сидел смертельно уставший ребенок. Знаешь, я до сих пор не уверена, но мне кажется… Мне кажется, что в тот день он пришел ко мне, чтобы не сделать что-нибудь с собой.
— Самоубийство? — одними губами произнесла я. Карина кивнула.
Мне показалось, что она бы сейчас сама с радостью выпила чего-нибудь. Что же с вами всеми такое? — подумала я, что такого могло произойти? Никто ведь не…
Умер.
Сейчас мне уже и самой начало казаться, что девушка в зеркале — это всего лишь видение, не имеющее ничего общего с реальностью. А разве могло быть по-другому? Нет.
Солнце палило просто нестерпимо. Я потерла шею и ощутила легкую боль. Плечи тоже начали побаливать. Только эта боль была другой, не такой, как в спине. В затылке кольнуло.
— Он рассказал мне про Аню, — продолжала Карина, — после третьей рюмки его заметно развезло, он же курил и не закусывал. Я с ужасом думала о том, что будет, если Марк узнает… Денис сказал, что Аня угрожает ему сделать что-нибудь с собой, и вот после этого мне стало плевать на то, что скажет Марк. Помню, как я спросила Дениса, почему он не расскажет обо всём… кому-нибудь. Знаешь, что он ответил?
Я знала. Конечно, я знала.
— Он ответил, что отец Ани изобьет её, да?
— Примерно так. А потом он посмотрел на меня и спросил: почему я? Объясни мне, почему я? Почему из всех парней она выбрала меня?
Хороший вопрос, ответа на который просто не существовало. Потому что ты такой симпатичный? Но он был не единственным симпатичным парнем в окружении Ани. Потому что… так просто получилось? Взрослый бы понял, подросток нет. Это был вопрос из категории: почему он/она меня не любит. Это был вопрос из категории «нет ответов».
— Что ты ему сказала?
— Что сама поговорю с отцом Ани, попытаюсь ему объяснить… ситуацию.
— И что он?
— Сказал, что ещё немного, и сам примет тройную дозу снотворного, лишь бы она отстала от него. Денис, вроде как, шутил, но я видела то, чего он сам пока не понимал. Или понимал, не знаю.
— Он был на грани?
Карина кивнула, не поднимая головы от чёртовых сорняков. Я вдруг ощутила почти непреодолимое желания вырвать цветы, которые мы пололи, бросить их на дорожку и растоптать. Это не изменило бы ничего, но мне, возможно — только возможно, — стало бы легче. Пот застилал глаза, стекал между лопаток. Я зажмурилась и сдавила виски кулаками. Перед глазами поплыли черные пятна. Затылок ломило.
— Дина? — услышала я встревоженный голос Карины.
— Все хорошо. Что такого говорила ему Аня?
Разве я не знала, каким будет ответ? Знала.
— Он не сказал.
— Ещё бы.
Я открыла глаза.
— Ты поговорила с её отцом?
— Да.
— Она отстала?
— Мне кажется, она до сих пор периодически пишет ему.
Я вспомнила слова бывшей девушки Дениса. Что-то типа: оставь его в покое. Я думала, что Денис изменял ей, но, может быть, я ошиблась?
2
К пяти вечера мне стало совсем плохо. Карина уехала в город, а я лежала в комнате на диване, умирая от жары и нестерпимой головной боли.
Увидев меня, Денис по-настоящему испугался.
— Ты же сгорела, — воскликнул он, — какого… Дина… — он беспомощно посмотрел на Марка, — что делать?
— Лечить, — спокойно ответил Марк и повторил, — лечить. Не переживай. Ну, сгорела, ну, и что? Бывает. Сам же сгорал.
— Ну, то я, а то она. Девочка.
Я увидел, как Марк по-доброму улыбнулся, глядя на племянника.
— Знаешь, — продолжал Денис, не заметив эту улыбку, — лучше бы я… когда тебе плохо, это нормально, но когда кто-то мучается…
— Дэн… угомонись, — Марк пытался оставаться серьезным, но у него не получалось. Он продолжал улыбаться.
Денис замолчал.
Это были хуже ломки. Ну, по крайне мере, так мне казалось в тот момент. Кожа в буквальном смысле горела, голова раскалывалась, тошнило. Денис померил мне температуру и обнаружил, что она поднялась до тридцати восьми и пяти.
— Прими прохладный душ, — сказал Марк, — тебе станет легче.
— Не… могу… — пробормотала я.
— Надо.
— Не… надо.
Денис дал мне таблетку, объяснил, что это жаропонижающее, потом принес бутылку с холодной водой, протер мне лицо, руки и грудь. Стало немного полегче.
— Почему Карина не проследила за ней? — услышала я недовольный голос Марка.
— Не ругай её, — прошептала я, не открывая глаз, — она не виновата. Она предлагала надеть футболку.
— Не буду, — тут же отозвался Денис, гладя меня по голове, — не переживай, слово ей не скажу.
— Я не тебе.
— Он тоже не будет.
— Пусть он скажет.
— Я не буду её ругать, — ответил Марк. Мне показалось, что прозвучало это как-то снисходительно. Я с трудом открыла глаза и увидела, что Марк снова улыбается. Денис, наоборот, был бледным и напряженном. Он с тревогой смотрел на меня и хмурился, но я понимала, что причина его беспокойства заключается в чем-то другом. Мой сводный брат выглядел слегка отрешенным и вырваным из реальности. Он как будто пытался осознать что-то, пока без особых успехов.
— Что случилось? — спросила я.
— Все хорошо, — ответил он, — попробуй поспать, да?
Я закрыла глаза.
— Это все Аня, да? — сонно пробормотала я, — ты из-за неё такой, да?
Денис ничего не ответил, но мне и не нужно было. Я и так знала.
3
Когда я проснулась, в комнате было темно и относительно не жарко. Я лежала на животе, раздетая по пояс. Спина была смазана чем-то прохладным.
— Денис? — позвала я.
— Ты как? — отозвался он откуда-то из темноты.
Я попыталась определить, как я. Голова, кажется, не болела. Тошнота, кажется, прошла. Кожа горела уже не так сильно, но спина и плечи чесались. Поясница и бедра по-прежнему ныли.
— Что со мной? — спросила я.
— Перегрелась на солнце, — ответил Денис, — кстати, будешь облазить. И с этим уже ничего не сделаешь. Будет больно, — сочувственно добавил он, — придется потерпеть.
— Сама виновата.
— С непривычки. Я несколько раз мерил температуру, все почти в норме. Попозже выпьешь ещё таблетку, хорошо?
Я попыталась перевернуться на спину, но Денис меня остановил.
— Полежи так немного. Я смазал тебя сметаной.
— Зачем?
— Помогает от солнечных ожогов. Карина приедет завтра… уже сегодня, привезет мазь. А пока лечимся сметаной. И увлажняющим кремом. И пей побольше воды.
— Ты раздевал меня?
— Дина, — с легким упреком в голосе отозвался Денис, — к чему эти вопросы? Не Марк же. Конечно, я.
Я пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Сметана приятно холодила кожу. В ночном воздухе пахло травой и чем-то сладким. Может быть, полевыми цветами? Или Петуньями, при прополки которых я сгорела?
Я закрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Абсолютной и какой-то первобытной. Глубокой и чистой, как горная река.
— Звонила Карина, — заговорил Денис через какое-то время, — очень переживает за тебя.
— Со мной все в порядке.
Мы промолчали.
— Аня умерла, — сказал Денис, и я не смогла определить по голосу, что он сейчас чувствует, — в тот день, когда ты
увидела её в зеркале
разбила зеркало в ванной комнате.
Я молчала, понятия не имея, что на это можно ответить. Понятия не имея, какого ответа он ждет от меня и ждет ли его в принципе.
Я вдруг подумала о старухе, которая умерла у гроба своего мужа.
похороните меня
— Как она умерла? — спросила я. Денис ничего не ответил.
(продолжение 👇)
ССЫЛКА на подборку «Сводный брат»