1
Следующие три дня мы с Денисом практически не виделись, и я очень скучала по нему. Когда они с Марком уходили, я ещё спала, когда приходили, я уже спала, хотя и обещала себе каждый раз, что дождусь его. Периодически я начинала злиться, не понимая, почему я скучаю, а он нет, но злость практически сразу же уступала место тоске.
Денис помогал Марку, я Карине.
Спина и плечи болели просто ужасно, но я решила, что смогу пережить это. К тому же, какой у меня был выбор?
Я полола морковку и прореживала её (раньше я понятия не имела о том, что её нужно прореживать), досаживала кукурузу, которая почему-то не взошла, и рассаживала свеклу, подвязывала помидоры и рыхлила землю в перцах, по вечерам поливала. Во вторник я попыталась встать в пять утра, чтобы окучить картошку, но попытка успехом не увенчалась — не помню, как отключила будильник, подозреваю, что это сделал Денис. Мне даже доверили побрызгать баклажаны каким-то раствором от черных мошек, которые сжирали листья. Вот это был ад: жара, стекающий по лицу и спине пот, тучи мошек и плантация баклажан… небольшая. Но как же я в тот момент ненавидела эту сельскохозяйственную культуру.
А в перерывах нужно было готовить обед и ужин… Я рвала салат, укроп, лук, свежие листья щавеля…
Для Карины такой темп жизни был обыденностью, я же едва стояла на ногах к концу дня, и это при том, что я всего лишь помогала. У меня началась аллергическая реакция на укусы мошек, я расчесала руки и ноги, так что пришлось пить какие-то таблетки, но в целом все было хорошо. Меня устраивало абсолютно всё.
Ну, почти всё.
По вечерам, когда на деревню опускались темнота, и зажигались фонари, мы с Кариной садились прямо на ступеньки крыльца и выпивали по бокалу ледяного шампанского под дружное кваканье лягушек. В такие минуты я думала о Денисе…
Я понимала, что он избегает меня, не понимала, почему он делает это.
Такое положение дел скорее злило, чем расстраивало или приводило в недоумение. Хотелось схватить Дениса за плечи и как следует встряхнуть. А ещё лучше врезать. И побольнее. Как поступил он со мной.
В среду я решила дождаться Дениса в его комнате, но уснула. Он разбудил меня в половину второго ночи.
— Решила взять ситуацию в свои руки? — поинтересовался он.
— Просто поговорить, — ответила я, пытаясь прийти в себя.
— Говори.
Судя по всему Денис только что вышел из душа. Душ… раньше мне и в голову не могло прийти, что принимать душ может быть настолько приятно. Стоя под прохладной водой, смывая с себя пот и грязь, я чувствовала, как тело расслабляется после невероятно долгого дня. Я закрывала глаза, подставляла лицо под струи воды и не думала ни о чем. Совсем.
Чувствовал ли Денис нечто подобное? Думаю, да.
Я ощущала запах его шампуня, а если бы в комнате было светло, то, скорее всего, увидела бы капельки воды в его коротко стриженных каштановых волосах. Как же мне хотелось провести по ним рукой и услышать в ответ на это его смех. Когда Денис улыбался в последний раз?
— Братишка, нам надо поговорить, — тихо сказала я, — хочу снова услышать твой смех. Мне его жутко не хватает.
Невероятно, но Денис негромко рассмеялся.
— Прям жутко? — спросил он.
— Прям жутко, — серьезно ответила я.
Денис обнял меня.
— Ладно, поехали, — шепнул он мне на ухо.
— Поехали.
— И не спросишь, куда?
— Просто иду, куда скажешь.
— Почему?
— Слишком много вопросов.
Денис кивнул и взял с подоконника ключи от машины, поискал глазами свой худи, нашел, бросил его мне… Я возразила, что на улице не холодно, он ответил, что туда, куда мы поедем, может быть прохладно. Я решила, что он намекает на озеро.
Я понимала, что Денис очень устал, но поговорить надо было.
Или…
Я остановилась у двери и повернулась к Денису.
— Что не так? — спросил он.
— Мы будем говорить здесь, — сообщила я ему, — что мешает?
— Мы не будем говорить здесь.
Я села на диван, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица. Денис отвернулся, чтобы я не смогла сделать этого. Теперь он злился, и я испытала мрачное чувство удовлетворения. Злость — это хорошо. Злость — это не растерянность и непонимание. Злость — это то, что могло привести его в чувство. Мне нужны были эмоции, а не апатия.
— Бежишь от воспоминаний, да? Помогает? Берешь на себя ответственность вмешиваться в чужую жизнь, принимать за других решения, но продолжаешь бегать от себя? Это… мудро, наверное, но явно не работает.
— Дина, тебя это не касается, — ответил он с плохо скрываемым раздражением.
— Серьезно? Вот как раз меня это и касается. И ты это понимаешь, иначе не притащил бы меня сюда.
Денис молчал. Я чувствовала его состояние, и для этого не нужно было обладать какими-то особыми качествами.
— Твое прошлое мешает нашему будущему.
Молчание в ответ.
— Злишься?
— Дина, отвали от меня.
Я улыбнулась и кивнула, поборов желание сделать то, о чем он просил: просто уйти и посмотреть, что он будет делать.
Потом, сказала я себе, отомстишь ему потом.
— Или что? Ударишь меня.
Денис дернулся, как будто я влепила ему пощечину. Собственно, именно это я сейчас и сделала.
— Мне отрубить себе руку, которой я тебя ударил? — поинтересовался он, — чтобы ты прекратила постоянно напоминать мне об этом.
— Не ударил, а избил.
Он промолчал.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Денис? Ты думаешь, что окружающие воспринимают твои… страшные тайны так же, как ты сам воспринимаешь их. Но по большей части всем плевать. Понимаешь, да, о чем я? Знаешь, как Карина отреагировала на то, что я принимала наркотики?
Денис молчал, но я знала, что он слушает меня.
— Никак, — продолжила я, — она не поняла, почему я так сильно переживала из-за этого.
Денис достал из кармана худи пачку сигарет, закурил, протянул сигарету мне.
— Будешь?
— Я бы лучше выпила чего-нибудь. Может… коньяк?
Он рассмеялся, но как-то зло.
— Я понял, о чем ты. Карина рассказала. Ладно. Принесу шампанского. Устроит?
— Конечно. Если подумать, коньяк — это по твоей части. Но если он поможет тебе…
— Хватит уже.
— …расслабиться.
— Я принесу шампанского.
Денис вышел, а я спросила себя, что же все-таки планирую делать? Напиться и отложить разговор на потом. Не напиваться и поговорить. Напиться и поговорить.
Решила, что буду ориентироваться по ситуации.
2
Я слушала кваканье лягушек и размышляла, с чего бы начать разговор. Сегодня ночь казалась мне какой-то особенно темной. Я представила себе, как неуютно сейчас должно быть на берегу озера. Хорошо, что мы туда не поехали.
Сделав глоток шампанского я посмотрела на Дениса. Он сидел на подоконнике, привалившись спиной к стеклу и поставив ноги на батарею. Сигарета была зажата между указательным и среднем пальцами. Его нетронутый бокал стоял рядом.
— Сомневаюсь, что Аня отстала от тебя даже после того, как Карина поговорила с её отцом. Она поговорила?
— Поговорила, — подтвердил Денис и сделал затяжку.
— Видимо, толку от этого было чуть, да? Это она звонила тебе по ночам? Твоя девушка говорила про неё?
— Про неё.
— То есть ты не изменял Оле?
— Лене.
— Да. Лене.
Денис с любопытством посмотрел на меня, как будто пытался понять, какого ответа я жду от него: честного или не очень.
— Изменял. Но не с Аней. С Аней у меня не было ничего. И вообще, я бы никогда не решился с ней. Она же неуравновешенная. Была.
Не решился с ней, — подумала я, — не можешь решиться со мной. В чем дело-то? Решись уже хоть на что-то.
— Что-то все-таки было, раз ты до сих пор так болезненно реагируешь на неё. Что-то связанное с ней и… железной дорогой, да? — я посмотрела на Дениса. Он кивнул и потянулся за своим бокалом. Я потянулась за его сигаретой. Вдруг захотелось курить.
Прям жутко захотелось.
(продолжение 👇)