19 января 1957 года столичный Асунсьон погрузился в трехдневный траур. Объявленный указом Президента Парагвая Альфредо Стреснера. Он хоронил своего командира и боевого товарища. Почетного гражданина Республики, беженцем приехавшего в эту страну. А затем фактически спасшего ее во времена самой кровопролитной войны в истории Латинской Америки.
Из дверей единственной в стране Православной церкви гроб вынесли Военный министр, его заместитель и русские ветераны Чакской войны. Церемония растеклась по улицам дождливой столицы. Тысячи горожан приняли участие в траурном шествии. Парагвай прощался с Команданте Русо, Хуаном Бланка или Белайефф.
Отдельной мрачной колонной шли хмурые Гуарани. Последним знаком уважения к другу они пели на своем языке “Отче наш”. Которую слышали от касика Тигров, Элебуко или вождя Сильная Рука. Воины народа Чемакоко подняли гроб с орудийного лафета и унесли в сельву. Зеленое море поглотило героя.
Вообще-то национальный герой Парагвая появился на свет в Санкт-Петербурге. 19 апреля 1875 года в Доме Грановского, где располагался офицерский корпус казарм лейб-гвардии, в семье потомственных военных родился мальчик Иван. Мать новорожденного, Мария Николаевна, в девичестве Элиот, умерла по прошествии нескольких дней после родов.
Его отец, Тимофей Михайлович Беляев, командовал Первой лейб-гвардейской артиллерийской бригадой. Службу закончил генералом от артиллерии на должности коменданта Кронштадтской крепости. Никем, кроме как военным, Иван быть не хотел. Да и не мог.
В прошлом практически все мужчины в роду Беляевых служили Отечеству с оружием в руках. Да и современники тоже. Один двоюродный брат, Михаил Алексеевич, станет генералом от инфантерии и Военным министром в правительстве Керенского. Другой, тоже Михаил, только Николаевич, дослужится до генерал-майора. Станет героем Первой Мировой. Участником Ледяного похода и погибнет в Гражданскую.
Иван Тимофеевич окончил сначала Второй кадетский корпус, а затем прославленное Михайловское артиллерийское училище. И это несмотря на довольно плохое зрение. Лишь боевые заслуги предков и личное вмешательство Военного министра генерала от инфантерии Петра Семеновича Вановского позволили будущему Команданте Русо получить желаемое образование.
С другой стороны, проблемы со зрением позволили молодому человеку увлечься книгами. Нет. Не просто читать. Тогда читали все. А увлечься. Серьезно и на всю жизнь. Вместо обычных детских шалостей, допустимых и у дворян, он перечитал всю семейную библиотеку.
А главное, забрался на чердак родового особняка в селе Леонтьевское Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии. Там Иван обнаружил клад, изменивший жизнь его, народов Гуарани и всего Парагвая.
Когда в 1924 году для организации Русской колонии его пригласит в свою страну Президент Хосе Элихио Айяла, Иван Тимофеевич ответит: Я знал Парагвай с детства. Знал он его как известный жюльверновский Жак Паганель. То есть досконально и не выходя из дома. И все благодаря “кладу”, найденному в 10 лет.
Все началось с чердака и карты Парагвая. Далее Инки, Ацтеки и Фенимор Купер. Ирокезы, пирамиды и Виракоча. Днем учеба. Вечером сельва, Майн Рид и гуакамоле. Увлечение далекого предка Федора Федоровича Трефорта индейцами передалось Ивану. Участник Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов собрал одну из лучших библиотек по данной тематике в России. Вот ее и изучил будущий Касик народа Чемакоко.
Однако наука наукой, а армия — дело жизни. По окончании Михайловского училища Беляев продолжает службу во Второй лейб-гвардии артиллерийской бригаде поручиком. Через 12 лет, в 1909 году, уже подполковником, становится офицером Штаба, оставаясь в гвардии. Он служит в Управлении генерал-инспектора артиллерии.
Смерть первой жены Марии Беляев переживал очень тяжело. Тогда впервые возникла мысль уехать в далекие страны. Служить в армии, там, где об артиллерии только слышали. Ну, к примеру, в Парагвай. Но встреча на почтамте с Александрой Захаровой изменила всю жизнь. Во-первых, любовь. Во-вторых, она купеческая дочь, и женитьба на ней сделала невозможной службу в лейб-гвардии. Но выбор сделан.
28 ноября 1911 года Иван Тимофеевич назначен командиром 2-й батареи 1-го Кавказского стрелкового артиллерийского дивизиона. В этот период службы им разработан Устав горной артиллерии. А кроме того, он не перестает заниматься научной деятельностью и изучает Хевсуров. Проживающих на берегах Арагви.
Также командиром 2-й батареи, но уже полковником, Беляев встречает начало Первой Мировой. За исключением периода ранения, все время Иван Тимофеевич на фронтах. Сначала на Кавказском, а затем на Юго-Западном. Он воюет и разрабатывает теорию организации тыловых артиллерийских частей для подготовки кадров.
Участвует в Брусиловском прорыве. Награжден в 1915 году Георгиевским крестом “За спасение батареи и организацию атаки”. Революцию встретил генерал-майором, командиром артиллерийской бригады на Кавказском фронте. Встретил, но не принял. Ни, как он считал, февральский мятеж, ни переворот в октябре.
Несмотря на монархические убеждения, присоединяется к Белому движению. В Гражданскую командовал на различных должностях артиллерией в Добровольческой армии Юга России. В 1919 году Кутепов назначает генерал-майора Беляева Инспектором артиллерии Добровольческой армии. А в марте 1920 года Иван Тимофеевич эвакуирован из Крыма в Галиполи. Оттуда - в Болгарию.
Как и подавляющее большинство его коллег по Белой Эмиграции, Беляев поездил по Европе, но не находил пристанища. Он не представлял возможным ведение подрывной деятельности против оставленной ими России. И оставленной, как он понимал, надолго. Вероятно, навсегда.
Разрозненное существование русских в агрессивной для них культурно и религиозно европейской среде, а главное, — антирусской неизбежно, по его мнению, приведет к потере национальной самобытности и ассимиляции. Он надеялся “В море продажного разврата и растления” сделать хоть что-нибудь. “Найти горсть героев, способных сохранить и взрастить те качества, которыми создалась и стояла Россия”. Ибо: “Если нельзя было спасти Россию, можно было спасти ее честь”.
Беляев вослед литературному капитану Гранту ищет место для организации “Русского очага”. То есть территории, где эмигранты могли бы жить обособленно. Насколько это возможно, конечно. Но главное — сохраняя свою культурную и религиозную самобытность. Сберегая свой неповторимый генофонд. Этнограф по увлечению и офицер по профессии Иван Тимофеевич деятельно ищет возможность реализовать научно-романтические идеи.
Когда все разрушено и из прошлого больше ничего не осталось. То появляется возможность сделать то, о чем всегда мечтал, но боялся сделать. Беляев с женой Александрой в 1923 году уезжают в Аргентину. В Новом Свете он ищет возможность снискать благоволение властей для оказавшихся без Родины людей.
Однако в Буэнос-Айресе к идее Беляева отнеслись если не враждебно, то с настороженностью.
Тогда он обращается в посольство Парагвая, где получает ответ, суть которого сводится к тому, что предложения интересные. Русские могли бы помочь стране, но сейчас там вновь череда мятежей и переворотов, а по-русски — смута. Потому решение принимать практически некому. Там, мол, время разрушать, а не строить.
В начале 1924 года Беляева неожиданно вызывают в Парагвайское представительство в Аргентине. Приехал бывший Президент этой страны Мануэль Гондра Перейра и представитель Военного ведомства Хосе Санчес. Они еще в Асунсьоне изучили предложение русского генерала и нашли его очень интересным.
Только не в организации некоей колонии или любой формы закрытого общества, а вообще пригласить к себе как можно больше русских. Парагвай был заинтересован в прибытии на постоянное место жительства офицеров, инженеров, геологов и еще многих специалистов.
Когда-то преуспевающая страна переживала очень тяжелый период войн с соседями и череду государственных переворотов. За почти сорок лет Парагвай потерял в конфликтах с Бразилией, Аргентиной, Уругваем и в гражданской войне больше трети территории. И около двух третей мужского населения. Экономика лежала в руинах. Армии практически не было.
Полицейских и тех не хватало. А что были — несли службу даже не во всех городах. Первое, что поразило супругов Беляевых в Асунсьоне, — патрульные на улицах, которые носили обувь перекинутой через плечо. Ботинки они надевали лишь в исключительных случаях.
С одной стороны, в столице ходил трамвай. Один маршрут. Кое-где наладили электрическое освещение. Было немало магазинов с огромными витринами. По Асунсьону ездили пять автомобилей.
С другой - в самом центре города активно действовал аналог нашего “колхозного” рынка”. Столица утопала в парках и садах. Своей патриархальностью она напомнила Ивану Тимофеевичу среднерусскую провинцию.
Первой службой Беляева в Парагвае стали места на кафедрах артиллерии, фортификации и французского языка одновременно в единственном Военном училище страны. Вскоре он получает аудиенцию у президента Айялы. Проект “Русского очага” фактически одобрен главой государства. Ворота для массовой миграции беженцев из России открыты.
Правительство гарантирует русским равные права с гражданами, обеспечение жильем на первое время и, главное, хорошо оплачиваемую работу. Более того, были утверждены списки специалистов, в которых государство нуждалось срочно. Для публикации оных за казенный счет начали при посольствах в Париже и Белграде выпуск специальной газеты “Парагвай”.
Офицеры и инженеры с семьями потянулись в неизвестную им Латиноамериканскую страну. Остро требовались путейцы, геодезисты, конструкторы и многие, и многие. Всего более 12 специальностей. Позже к ним присоединились казаки. Переселенцам государство положило жалование от 2500 до 5000 песо. А это уже зарплата местных законодателей.
Ничего подобного в Европе не предлагалось. В эмигрантской прессе писали, что в Парагвае русские доктора лечат, а не играют на гитарах в ресторанах, русские инженеры строят дороги и мосты, а не вышивают крестиком. Да еще и русские профессора читают лекции, а не натирают полы, и русские генералы служат в Военном ведомстве.
Принимающая сторона выдвигала два основных требования: образование или необходимая специальность и чистая от большевизма биография. Категорическое неприятие Советской власти в стране, привнесенное русскими эмигрантами, привело к тому, что Парагвай не имел дипломатических контактов с Россией до 1992 года.
В октябре того же 1924 года Иван Тимофеевич по поручению Министерства обороны начинает изучение области Чако-Бореаль, что расположена между реками Парагвай и Пилькомайо. Область, практически не изученная ни Боливией, ни Парагваем. Местные народы, относящиеся к группе Гуарани, имели довольно отдаленное понимание о своем гражданстве и государственной границе. Мало кто из них видел белого человека до Беляева.
Основной задачей Ивана Тимофеевича была топографическая съемка и составление карт. Но этнограф по призванию Беляев большую часть времени из своих тринадцати экспедиций посвятил изучению народов Гуарани и их языков. Их он выучил 14.
Но основным его увлечением стали народы Мака и Чемакоко. Первые называли его Белым Вождем, а вторые, еще прозванные Тиграми — Сильная Рука или Элебуко. И те и другие признали русского генерала Касиком. То есть если не вождем, то старейшиной точно. Как писал о Беляеве хорошо его знавший писатель и историк Михаил Каратаев: “Маленький, щуплый и благодушный Беляев был похож на тигра, как гвоздь на панихиду”.
Беляев увлекся этнографией настолько, что во многом пренебрег основной целью экспедиции — топографией и картографированием. Он составлял карты, планы и схемы, зачастую со слов изучаемых им местных индейцев. Что привело к довольно внушительным неточностям. И в свое время к почетной отставке Беляева с должности Помощника Военного министра.
С другой стороны, своим авторитетом он приобрел для Парагвая несколько тысяч опытных и отважных воинов. Чья партизанская деятельность во многом повлияла на результат кровопролитной Чакской войны. В которой приняла активное участие и русская община, привлеченная Беляевым в Парагвай. Его вклад в столь дорогую победу был огромен.
С середины 20-х годов на огромной территории Гранд Чако, раскинувшейся на границах трех стран, активно велась геологоразведка. К 1930 году ученые пришли к выводу о наличии больших запасов нефти в недрах земель, что долго делят Боливия и Парагвай. В пограничные споры двух государств вмешались транснациональные компании.
Standard Oil Рокфеллеров контролировал правительство Боливии. В свою очередь, Shell Oil Ротшильдов “зашел” в Чако через Парагвай. Война становилась неизбежной. Но если Ла Пас к конфронтации был готов, то Асунсьон практически не имел армии. Вот ее созданием и занялись русские офицеры и генералы, привлеченные Беляевым в страну.
Огромный опыт русских и деньги британской нефтяной компании возродил армию Парагвая, практически как Феникса из пепла. Только еще быстрее. “Гонка вооружений” приобретала особый азарт на фоне того, что Боливийские вооруженные силы готовили давние враги — немцы.
В длившейся с 1932 по 1935 годы Чакской войне роль русских офицеров сложно переоценить. Достаточно того, что по результатам этой самой кровавой войны в истории Латинской Америки в Асунсьоне четырнадцать улиц названы именами наших соотечественников.
Белоэмигранты возглавляли батальоны, полки, бригады и Генеральный штаб. Команданте Белайефф к началу войны руководил всей артиллерией. Уже в ходе конфликта стал Бригадным генералом и советником Военного министра. А кроме того, командовал штурмом, а затем обороной стратегически важного пункта у озера Патиантута. Для почти бозводной местности этот объект стал почти стратегическим. Под его началом служил будущий президент Парагвая Альфредо Стресснер. Немец по происхождению.
Во многом успехи Беляева возле озера Патиантута были обусловлены партизанской деятельностью Гуарани. Своею гражданственностью они вдруг прониклись одновременно с уважением к Элебуко или Сильной Руке. Действуя согласно указаниям и фактически под руководством Ивана Тимофеевича, они перерезали снабжение поначалу довольно успешно наступавшей боливийской армии и лишили их самого крупного источника питьевой воды.
Все решило поражение боливийцев, руководимых германскими специалистами, при осаде города Нанавы. Закрывавшего путь на Асунсьон. Обороной командовали русские офицеры. Латинская Америка впервые столкнулась не только с организованным партизанским движением, но и с минными полями.
Не помогали ни танки, ни численное превосходство. Тылы полыхали от диверсий Гуарани и специальных отрядов. Многие из которых возглавляли русские казаки. Командующий армией Боливии генерал-майор Ганс Кундт вспоминал: “Все указывало на нашу победу, а мы проиграли, потому что русские вели себя в бою, словно сумасшедшие”.
Нефть в Гранд Чако нашли лишь в 2013 году. Десятки тысяч человек сражались за то, чего нет. Однако русские эмигранты покрыли себя неувядающей в Парагвае славой. Иван Тимофеевич Беляев до конца жизни изучал народы Гуарани. Как мог, боролся за их права. И делал все, что в его силах, для сохранения и популяризации культуры коренных народов Парагвая.
Авторитет Белого Вождя, а кому-то Сильной Руки был непререкаем. Как Команданте Белайефф вошел в историю Парагвая, так Касик Элебуко - в память Гуарани. А в их культуру - “Отче наш”. Которую перевел на местный язык Иван Тимофеевич.
Русская молитва на языке Гуарани плыла над Асунсьоном. Мелкий дождь дополнял печальную картину. Воины Чемакоко сменяли собратьев из Мака в почетном эскорте. Ивана Тимофеевича захоронили в сельве. Возле возникло поселение. В котором проживают сменяющие друг-друга семьи. Священным предназначением которых стала служба Касику Элебуко.