- С каких пор отсутствие постоянной прописки является основанием для отказа в постановке автомобиля на учёт? Вы законы вообще читаете? - попыталась я добиться справедливости от несговорчивого сотрудника Вырвинского районного отдела ГИБДД.
- Извините, пожалуйста, - с натянутой улыбкой оттащил меня Власов от окошка приёма документов, отвёл в сторонку и вполголоса уточнил: - Эля, вас какая муха укусила?
- А чего он к моей прописке привязался? - возмутилась я, пылая праведным гневом. - Регистрация автовладельца по месту проживания или пребывания к постановке машины на учёт вообще никакого отношения не имеет. Да, у меня нет постоянной, но временная-то ещё не закончилась! И вообще…
- Посидите здесь, я всё улажу, - усадил меня он на ближайший офисный стул и вернулся к окошку.
Я не слушала, о чём там идёт разговор, потому что пыталась успокоиться. Белена предупредила, что мне будет некомфортно за пределами леса до тех пор, пока баланс жизненных и колдовских сил в моей душе не восстановятся, но такого взрыва эмоций я не ожидала. Меня бесило буквально всё, за исключением Власова, которому я была безмерно благодарна за терпение. По той же причине шепоток для Бориса кикимора передала не через меня, а через Анатолия Павловича - всё верно, психованную недоведьму нагружать лишними задачами не стоило. И шоколадки, как назло, от этого состояния не спасали, хотя я их съела уже штук пять. Изжогу только заработала в итоге, а не успокоение.
- Эля! - позвал меня Власов, чтобы я поставила подписи на каких-то документах.
Не знаю, как ему удалось победить непобедимое, но через полчаса я получила на руки свидетельство о постановке своего очередного ведра с болтами на учёт. А до этого он ведь ещё как-то добился того, чтобы меня приняли без предварительной записи. Со страховкой проблем нет, её мы быстро оформили, а вот чтобы одним днём ещё и с ГИБДД все вопросы решить - такое со мной случилось впервые.
- Спасибо, - виновато поблагодарила я своего спасителя за помощь.
- Не за что, - улыбнулся он в ответ. - Алиса Игоревна себя ещё хуже ведёт, так что мне не привыкать.
Упоминание невесты Мирона испортило моё настроение окончательно, поэтому мы поехали не в ЗАГС подавать заявление о смене имени и фамилии, а в парк, где я разулась, села под дерево и сидела так почти час, уговаривая свою нервную систему не портить мне жизнь. В ЗАГС мы, естественно, опоздали, потому что приём там только до обеда, а Анатолий Павлович не всемогущий.
- Можем пообедать где-нибудь, а потом съездить в больницу, - предложил он, заметив глубокое разочарование в моих глазах. - Вечером вернёмся, переночуем в гостинице, а завтра с утра подадите заявление.
От Вырвинска до областного центра, потом назад… Он всё правильно придумал, а я расстроилась. Мне так отчаянно хотелось смыть с себя имя Марфы Оленевой, что любое препятствие казалось очередной пропастью, через которую я никогда не переберусь. После съеденного за день шоколада обедать не хотелось, но я всё же запихнула в себя немного овощного салата - если бы отказалась, то и Власов не стал бы тратить время на обед, а он ведь тоже человек, причём хороший.
К больнице мы подъехали в шестом часу вечера - как раз время посещений. Зашли в маленький магазинчик, купили минералку и фрукты. Анатолий Павлович при этом постоянно озирался по сторонам, будто кого-то высматривал, и я не удержалась от вопроса.
- Не хотите, чтобы мы с кем-то здесь столкнулись?
- Да, смотрю, нет ли на стоянке машины Артура или Алисы, - признался он. - У вас явная потребность с кем-нибудь поругаться, а мне этого не хотелось бы.
Стыдно-то как. Я в тот момент почувствовала себя склочной бабой, от которой у окружающих сплошные неприятности. К счастью, на пути в кардиологическое отделение, куда Бориса перевели из реанимации, ни один из упомянутых раздражителей на глаза мне не попался.
- Марфа! - обрадовался Никулин моему появлению. - Вот уж кого не ожидал тута увидеть!
Власов наклонился к нему и прошептал что-то на ухо. Взгляд Бориса на несколько мгновений затуманился, а потом прояснился.
- Как вы себя чувствуете? - улыбнулась я ему.
- Домой хочу, - пожаловался старик. - Здеся кормят отвратительно и иголками постоянно тыкают. А ты ведь Эля, да? Соседка наша новая. У Мирона Карпунина дом снимаешь.
Он после шепотка Фроси тоже забыл, кто я такая. Не знаю, почему, но от мысли об этом мне стало грустно.
- Да, меня Элей зовут, - кивнула я в ответ. - Ваша мама сильно за вас переживает, а позвонить не может. Если хотите, можете на мой телефон видеосообщение для неё записать, а я ей покажу, когда домой вернусь.
- Правда? - обрадовался он. - Вот хорошо-то! Вот спасибо! А то моих в Лесное ехать не заставишь. Интернету там, видите ли, нету, а без него не жизнь.
Мы посидели с ним недолго. О пожаре и эвакуации я не рассказала - у старика и так проблемы с сердцем, ему лишние волнения ни к чему. Будто бы невзначай осторожно упомянула Назара - никакой реакции. Человек, который и до этого с самого рождения официально среди живых не числился, теперь исчез ещё из памяти самых близких людей. Борису и не нужно было о нём помнить, ведь ничего хорошего за все шестьдесят семь лет жизни брат-близнец для него не сделал. Использовал только.
- Ну что, теперь в терапию? - спросил Власов, когда мы вышли из палаты.
- Давайте сначала в часовню зайдём, - предложила я. - Хочу просто кое-что проверить.
Он возражать не стал - терапевтическое отделение в другом корпусе, нам всё равно пришлось бы спускаться, а часовня на втором этаже. В прошлый наш визит там было тихо и безлюдно, а в этот раз мы даже застали батюшку, о котором говорила санитарка - отец Иоанн его, кажется, зовут.
- Здравствуйте, - негромко поздоровалась я с худощавым мужчиной средних лет, одетым в традиционное церковное облачение. - Вы отец Иоанн, да? Я здесь на днях на бумажечке имя писала, чтобы сорок дней за здравие человека молились. Назар. Этот человек умер два дня назад.
- После такого приветствия и не знаешь, доброго дня в ответ желать или соболезнования выражать, - озадаченно отозвался батюшка.
Наверняка он заметил, что я из неверующих. Верующие обычно крестятся перед тем, как в Храм войти, а я даже не помню, с какого плеча на какое это правильно делается. Заметил, но промолчал, за что я была безмерно ему благодарна, иначе встала бы на защиту своих убеждений, а ругаться в больнице со священнослужителем - это даже для меня перебор. Он предложил заказать сорокоуст за упокой души Назара, а я не смогла соврать, что старика уже похоронили согласно всем церковным канонам. Вписала имя в другой листочек, поблагодарила батюшку и вышла в коридор, чувствуя себя крайне неловко.
- Проверили? - не без интереса спросил Власов.
- Чего проверила? - не поняла я.
- Не знаю, вам виднее, - улыбнулся он.
- А, да, - дошло до меня, о чём речь. - Мне просто в прошлый раз тут плохо было, а сейчас вроде ничего особенного. Вряд ли я когда-нибудь стану глубоко верующей, но соответствовать мнению о том, что ведьма не может находиться в церкви, тоже как-то не хочется.
Власов многозначительно хмыкнул в ответ, и мы наконец-то пошли проведывать Мирона и его охранников. Карпунин - птица важная, его в одноместную палату определили, а Сергей и Виталик лежали в общей. Естественно, первым внимания был удостоен босс. Выглядел он отвратительно, чувствовал себя ужасно, разговаривал с трудом, поэтому лечащий врач разрешил нам пятиминутное посещение этого пациента и столько же времени отвёл на визит к двум другим больным.
- Что… случилось? - еле смог выдавить из себя Мирон и облизнул потрескавшиеся губы.
- Ничего не случилось, всё хорошо, - успокоила я его. - Вас немножко пытались отравить, но никто серьёзно не пострадал. Скоро вы все поправитесь.
- Я… не помню.
- Это нормально, - кивнула я. - Анатолий Павлович всё расскажет, когда тебе станет лучше. Отдыхай и ни о чём не думай. Стариков в деревне никто не трогает, я за ними присмотрю, а на Артура у нас есть компромат Попкова, поэтому он сто раз подумает, прежде чем что-то предпринять. Набирайся сил, выздоравливай… Тебе что-нибудь нужно?
Он посмотрел на меня долгим усталым взглядом, а потом попросил еле слышно:
- Выйди.
- Хорошо, - кивнула я, с трудом проглотив подступивший к горлу ком обиды и разочарования. - Поправляйся.
А чего я ожидала? Знала ведь, что не нужна ему. Сама захотела повидаться - вот и результат. Но всё равно больно. Безответная любовь - это мука. И угораздило же меня влюбиться с первого взгляда! В Демида я примерно так же втрескалась, но там хотя бы приворотом внезапность чувств объяснялась, а с этим-то почему всё так получилось? Вроде столько всего случилось, что и влюбляться некогда было. Он ведь женится скоро, зачем мне его любить?
Я не стала ждать Власова в коридоре - потопталась минутку под дверью палаты, а потом пошла проведывать Серёжу с Виталиком. Эти двое не только выглядели не лучше Мирона, но ещё и спали, поэтому там мне тоже делать было нечего. Вышла на улицу, присела на скамейку напротив входа в корпус…
- Ты?! - прозвучал над головой возмущённый голос Алисы. - И как у тебя только совести хватило сюда прийти? Из-за тебя Мирон чуть не умер! Я вас с Власовым обоих засужу! Не знаю, чем вы меня опоили, но я всё вспомнила! Вы мне за всё ответите!
- Каблуки не сломай, когда в суд бежать будешь, - пожелала я ей, встала и пошла к больничным воротам, не обращая внимания ни на истеричный визг за спиной, ни на охранников, которых, естественно, для будущей госпожи Карпуниной заменили, поскольку предыдущие имели наглость проявить к ней неуважение.
Власова угораздило выйти из больничного корпуса именно в этот момент, и он тоже попал под раздачу. Понятия не имею, кто вышел из ситуации победителем, но на парковке у его машины я стояла довольно долго, и вопли взбесившейся девицы были слышны даже там. Странно, ведь это меня весь день буквально распирало от желания поскандалить, а тут вдруг расхотелось.
- Надо же, вы выжили! - усмехнулась я криво, когда Анатолий Павлович подошёл к машине.
- Трусливые собаки всегда громко лают и норовят укусить исподтишка, - философски отозвался он, не проявляя к будущей госпоже ни малейшего уважения. - Вы зря смеётесь, Эля. Алиса вполне способна обеспечить вам серьёзные проблемы, причём начнутся они очень скоро, если мы не уедем немедленно.
- С чего бы? - не поняла я. - Я ей ничего плохого не сделала.
- Вы виделись с Мироном, а для неё он только что посещения запретил.
- Почему запретил? Она ведь его невеста.
- Она очень шумная особа, а ему сейчас необходим покой. Едем? Или будем стоять и ждать, когда этот ураган обрушится на нас?
Я вспомнила, как Алиса Игоревна размахивала туфлями, пытаясь попасть острым каблуком в голову Клавдии Ильиничне, и решила не рисковать. В больнице нам всё равно делать больше было нечего, а утром следующего дня меня ждало новое испытание - Вырвинский ЗАГС, бюрократия и всё такое.
- Переночуем в городе, а с утра я займусь вашими документами, - огорошил меня очередной новостью Власов, заводя двигатель.
- Но у меня регистрация Вырвинская, - возразила я. - Заявление там подавать надо.
- Это не ваши проблемы, - отрезал он. - Мирон Олегович распорядился оказать максимально возможное содействие, а здесь возможностей больше. Надеюсь, вы не возражаете против постоянной прописки в областном центре? И всё будет вполне законно, так что по этому поводу можете не волноваться.
Я не возражала, но меня удивила такая забота. Задавать вопросы не рискнула - видно же, что на объяснения Власов не расщедрится. Всю дорогу молчала и размышляла о том, с какой стати Карпунин отдал такое распоряжение, и пришла к выводу, что в больнице меня выставили за дверь, чтобы Анатолий Павлович мог без посторонних ушей предоставить боссу полный доклад о событиях последних дней. Услуга за услугу - я спасала Карпунину жизнь, а он помогает мне решить насущные проблемы. Других логичных объяснений его заинтересованности в моей судьбе я не нашла.
Чуть позже на меня свалилась ещё одна новость - ночевать мне предстояло не в гостинице, а в квартире-студии, принадлежащей Мирону.
- Это его личная нора, о ней даже Артур не знает, - пояснил Власов. - Эля, я не говорил ему ничего о колдовстве и всём остальном, потому что он сейчас точно не в состоянии принять ту реальность, в которой вы живёте. Я пытаюсь освоиться, но это сложно, сами понимаете. На всё нужно время.
- Я никого не прошу осваиваться и менять взгляды на жизнь, - возразила я. - Посильную помощь с благодарностью приму, потому что других вариантов нет, а потом просто оставьте меня в покое.
- Как скажете, но пока вы здесь, под носом у Артура и Алисы, я за вас головой отвечаю, поэтому прошу обойтись без самодеятельности. Хорошо?
- Без проблем, - пожала я плечами, нутром чувствуя, что снова попала в какую-то ловушку.
Кто я без колдовской силы? Кем я была до того, как вляпалась во всю эту сказочную мистику? Бесперспективная неудачница, прогибающаяся под сильных мира сего и пытающаяся защититься от вселенского зла несносностью характера и профессионализмом - вот я какая. Пустое место. Неприметная букашка в огромном муравейнике человечества. Магия делала меня чем-то большим, чем ничего, а теперь всё вернулось на свои места. Если Артур Карпунин или невеста его брата захотят меня раздавить, им даже особых усилий для этого прилагать не придётся. Пока силы не восстановились, а Власов меня оберегает - я в относительной безопасности. Нужно просто слушаться его, ведь ничего сложного в этом нет.
- Мирон велел вам спрятать меня здесь и не отпускать обратно в лес? - поняла я.
- Да, - честно ответил Анатолий Павлович, но я расслышала виноватые нотки в его голосе. - Потерпите немного, пока он придёт в себя, а потом всё обсудите с ним лично. Я всего лишь исполнитель.
Я вздохнула, без особого интереса прошлась беглым взглядом по современному интерьеру своего нового убежища и грустно усмехнулась.
- Не переживайте, глупостей делать не буду и никуда не сбегу. Я для этого слишком меркантильна. Какие ещё есть распоряжения, гражданин начальник?
- Вы обиделись, - заметил он. - Никаких особых распоряжений нет, просто постарайтесь не выходить без необходимости из квартиры и никому не сообщать, где вы находитесь. Всё необходимое я вам привезу по первому же звонку. Этот жилой комплекс хорошо охраняется, но у подъезда всё равно круглосуточно будет дежурить дополнительная охрана. Мне жаль, что всё обернулось так, но это для вашего же блага.
- Я всё равно вернусь в Лесное, - просто ответила я и потеряла всякий интерес к дальнейшей дискуссии на данную тему.
Власов ничего не решает, Мирон тоже не может запретить мне жить так, как я хочу. Если он упрётся и будет чинить препятствия, независимо от того, из благих или нет побуждений это будет, я придумаю способ уговорить Никулиных продать мне их дом. Это единственная недвижимость в Лесном, которую Карпунин ещё не выкупил. Не зря же я два года на других стариках практиковалась, убеждая их в необходимости пожизненной ренты, которая на самом деле была нужна только в одном случае из десяти - опыт есть, справлюсь. А если опыта будет мало, попрошу Фросю нашептать Борису нужное мне решение. Сколько можно пользоваться моей добротой и доверчивостью? Хотят помочь из чувства благодарности - пожалуйста, я только за, но распоряжаться моей судьбой и жизнью больше никому не позволю. И прятаться в чужих норах в каменных джунглях, пока большие мальчики играют в свои странные, дурацкие игры, тоже не стану.
- Вы пообещали не делать глупостей, - напомнил мне Власов перед уходом и добавил: - Я вам доверяю, Элеонора Алексеевна. Доброй ночи.
«Доверяет он мне… Ну хоть кто-то. Искреннее доверие дорогого стоит, а неделька-другая беззаботной жизни в окружении цивилизации ещё никого не убила», - пришла я к разумному выводу, нашла в стеклянном шкафу шампанское, напилась и всю ночь жаловалась подушке Мирона на её слепого хозяина и мою несчастную судьбу. Я ведь люблю его. Правда люблю. Так сильно, что иногда кажется, будто в сердце не осталось места даже для родных, которые давно забыли о моём существовании. И когда нет необходимости решать какие-то срочные и архиважные проблемы, боль неразделённой любви становится ещё сильнее. Если бы у отворотной магии не было непредсказуемых негативных последствий, я бы задумалась о том, чтобы ею воспользоваться. Дальше ведь только больнее будет. Белена сказала, что нужно бороться за своё счастье, но… Планы подобных сражений лучше строить на трезвую голову, поэтому я наревелась вволю и завалилась спать в обнимку с подушкой, которая никогда не расскажет своему хозяину о том, что слышала этой ночью.
Оглавление: