Одна из ночей ставит точку в наших тайных связях. После бурного тихого, вот как это уместить в одном предложении, однако, так и есть, свидания, спустя несколько минут после Сашкиного ухода внизу разгорается скандал. Я понимаю, что Петровского взяли с поличным.
Глава 26
Глава 27.
Александр
Домой крадусь, словно тень, уже придумал легенду, если что: ходил до машины проверить сигнализацию, показалось, что сработала. Врать не потребовалось, вроде спит. Укладываюсь на матрас и, прежде чем заснуть, прокручиваю в памяти свежие впечатления от нашего с Ксюхой любовного приключения, вот бы ещё повторить! Начинаю понимать психов, которые рискуют заниматься сексом в лифте или в машине на общественной стоянке, наверное, перчику не достаёт в любви! Засыпаю с лёгким сердцем, первый раз за три последние ночи…
Так и живу вторую неделю, утром на службу, вечером домой, как можно позднее, через ночь к соседке любимой, на свидание, как вор. Ворчит на меня, боится, что попадусь, но сама радуется моему приходу, я же вижу, чувствую, что нужен ей так же, как и она мне…
Мужики на работе недоумевают, что со мной творится, то сплю на ходу, то улыбаюсь, как дурак, а чему, не могу объяснить, это моя тайна, даже Серый не в курсе… Ничего не загадываю наперёд, настроился планов, хватит. Живу одним днём, вернее, одной ночью…
И вот!
Всё тайное, когда-нибудь становится явным, похоже я в этот раз прокололся. Будь разведчиком, сейчас бы самое время разгрызть капсулу с ядом, приготовленную за щекой, но капсулы у меня нет, и я увы не герой – разведчик, а горе – любовник…
Ксения
Вторую неделю ощущаю себя Матой Хари: вечерами после работы дружу с соседкой, беспокоюсь о её беременности, выслушиваю жалобы на невнимательного супруга и, тем не менее, серьёзные планы на их совместное будущее. А по ночам, принимаю соседа, правда, он не жаловаться приходит, а совсем по другому поводу и планов не строит с некоторых пор. Каждый раз обещаю больше его не пускать и не могу устоять перед соблазном, снова принимаю с радостью. Ох, мама, знала бы ты до чего докатилась твоя примерная дочь: завела соседа любовника, как в анекдоте…
Но одна из ночей ставит точку в наших тайных связях. После бурного тихого, вот как это уместить в одном предложении, однако, так и есть, свидания, спустя несколько минут после Сашкиного ухода внизу разгорается скандал. Я понимаю, что Петровского взяли с поличным.
Слышу женский ор, временами переходящий на визг, истерика продолжается минут двадцать. Как у неё только сил хватает, и голос ещё не сел, потом звон, кажется пошла в ход посуда. Соседям снизу, если не глухие, не повезло сегодня. Ещё минут десять уходит на общую какофонию из Катькиных криков, битья посуды и грохота стульев, скорее всего. Потом на миг всё стихает, далее пронзительный женский крик, от которого у меня мороз по коже, ещё через пару минут истерически настойчивый звонок в мою дверь. Срываюсь, открываю, на пороге Катюха с вытаращенными от испуга глазами,
- Ксюш, - едва говорит, задыхаясь, и уже шёпотом, - Я, кажется, Саньку убила.
Сердце рухает в пятки, бегу вперёд соседки, теряя тапки на лестнице. Врываюсь в открытые двери, в комнате никого, заворачиваю на кухню, рискуя наступить босыми ногами на осколки посуды, и вижу Сашку, сидящим на стуле среди погрома, с рукой, обмотанной кухонным полотенцем, уже набухшим от кр-ви, сам вроде, цел.
- Сань, ты живой? – кидаюсь к нему.
Кивает молча. Осторожно беру руку, укладываю на столе и разворачиваю полотенце, ладонь распахана от края до края, заливает во все стороны. Ничего не спрашиваю, даже догадываюсь, как так получилось. Катюха скорее всего, пыталась нож ему всадить, а он лезвие схватил рукой.
Конечно, всё рассечено, хлынула кр-вища, а эта дурёха подумала, что успела воткнуть в тело. Перетягиваю запястье Сашкиным ремнём, вместо жгута, руку велю держать кверху. Катьку заставляю достать что-нибудь холодное из морозилки, лучше лёд. Кр-вотечение останавливается понемногу, смываю всё с ладони, понимаю, что надо шить,
- Сань, в травмпункт, - сообщаю.
Катька бегает вокруг, ревёт, просит прощения у мужа, под ногами хрустят черепки, я умираю от вины за всё произошедшее.
- Может до утра потерплю, а там Артурыч заштопает, как в прошлый раз? – спрашивает меня. Делаю страшные глаза,
- Кто такой Артурыч?
Понимает, начинает, типа, объяснять.
- А, как ты до него доберёшься, тебе же за руль с одной рукой никак? – беру процесс под контроль, - сейчас вызовем такси, я, так и быть, с тобой съезжу, а Катя пока приберётся. У вас хоть что-нибудь уцелело после погрома? – спрашиваю Катеришну.
- Сковордка, - жалобно отвечает, вот хоть плачь, хоть смейся. Начинаем смеяться, наверное, нервы…
Пока сидим в травмпункте, завожу неприятный разговор,
- Всё, Сань, поигрались и хватит. Сексмиссию пора заканчивать, завязываем с ночными свиданками, живите мирно, хотя бы пока малыш не родится, потом ей, может, не до тебя станет. А то, боюсь, кто-нибудь из вас не дотянет до этого счастливого дня. Слишком ставки возросли, - не понимаю, как получается выговорить всё это спокойно по-менторски, наверное, учительские гены передались, но кто-то должен быть сильным, наверное, я. Помогает сегодняшний испуг. Я реально испугалась за любимого. Надо отпустить, а там либо у них в семье всё наладится, либо что-то изменится в обстоятельствах, как сказала мама.
- Ксюш, про какие ставки ты говоришь? – спрашивает недоумённо, - мы же не в казино…
- Ставки на любовь…
- И, что? Ещё семь месяцев ждать, а потом ещё год, я с ума сойду.
- Не сойдёшь, - думаю, я сойду, но вслух продолжаю задвигать правильные слова, - пора брать на себя ответственность за малыша, при такой весёлой жизни, он свихнётся ещё до рождения.
- Давай, где-нибудь в другом месте встречаться тогда, - предлагает.
- Нигде не будем. Ошибка это, вмешиваться в вашу семейную жизнь, сразу надо было тебя послать, а я расслабилась. Вот, сегодня знак прилетел, пока обошлось малой кровью.
- Не такой уж и малой, - горько усмехается, кивая на руку, - но это не ошибка! Наоборот, я только жить начал!
- Тем более, не помирать же, - соглашаюсь, - мои ключи с тобой?
Кивает. Протягиваю руку,
- Давай!
Отдаёт с сожалением, но не спорит, другое спрашивает,
- Ксюнь, это конец? – и глаза как у побитой собаки, смотрю в них, а у самой слёзы наворачиваются и больно.
- Сань, ну предложи, что-нибудь разумное! – не выдерживаю, - будто мне легко!
- Давай снимем квартиру подальше и переберёмся, - предлагает с надеждой.
- Разве в квартире дело? Я то и так уже подыскиваю, но ты никуда не денешься, ведь дело не в разводе даже, она тебя самого не отпускает!
- Я же не крепостной! Вырвусь…
- Жди, пока вольную не подпишет, - смеюсь, только не смешно потому, что правда.
В это время подходит его очередь, слава Богу! Справилась…
Продолжение