Дочь средняя в оздоровительном лагере. Сегодня рано утром отправили и …нет, не забыли, а сразу, что говорится, началось.
Звонки, сообщения и мольбы: «все плохо», «заберите», «голодаю».
На вопросы «что не так» вразумительных ответов не было, да оно и понятно, первый день, вот и думаю, ну может обвыкнется, осмотрится и пройдёт.
Первый раз и далеко от мамы, мне это близко и понятно, потому что сама никогда не могла уезжать надолго из дома.
Из моего первого лагеря меня забрали через две недели, а из второй поездки - на пятый день, поэтому больше я в «лагеря» не отсылалась.
Если только к бабушке на неделю, но то другое.
Те лагерные дни вспоминаю словно в кошмарном сне, оттого что была домашним ребенком и сдачи давать не умела, активистка из меня тоже никакая, мне либо в центре, либо никак, поэтому мое «никак» лучше проходило дома за книжкой.
Дети мои тоже домашние, точнее, привыкшие к теплым условиям, однако активности в общественной жизни им не занимать, не то что их скучной и приземленной матери. (Это я про старших дочек).
Поэтому по поводу «скучно» я не переживаю, уверена, в лагере, после того, как обустроится, все наладится.
Но самое главное, почему они и я могу быть спокойна и, что есть у моих дочерей и не было у меня, так это связь с родителями.
Телефон, автомобиль и мама, которая по первому требованию может прискочить на любой дочкин зов, так как лагерь всего в километре от города.
Хотя оговорюсь, зов должен быть не любой, а по факту. Здравому.
Однако, дочь написала, что голодает, а мы вечером собрались жарить шашлыки и, плюс, два ведерка земляники насобирали, поэтому я ей сказала, чтоб не переживала и мы ее сегодня покормим.
Земляничными шашлыками. Дочь успокоилась, засмеялась и сказала, мол, буду ждать.
И я знаю, что ждать она будет не еду, а меня, ведь так спокойнее привыкать к необычному, когда мама рядом.
Или когда знаешь, что о тебе знают и думают, и переживают.
И еда, которую тебе передают, заботливо упакованную в махровое полотенце, чтобы кушанье осталось теплым - знак той самой любви из «дома».
Я лежала в больнице раза три или четыре. Там были сохранения беременности, ну и дальнейший роддом. И мне никогда и никто не передавал домашние блюда.
Нет, передачки были, муж носил, все что попрошу - из магазина, из кулинарии, ресторана, но мои мечты о курином бульончике разбивались о слова: «Не выдумывай, говори, что купить?»
Мои соседки по палате разворачивали ежедневно принесенные кем-то кулечки с едой, а мне тогда уже начала нравится и больничная еда.
Главное, кормили, пусть и не так вкусно, как дома.
Просто мне в то время и есть -то не хотелось, а хотелось … ну, участия, внимания, переживания. И возможно, любви.
Все таки лежать в больнице - это не черноморский курорт и санаторий, там боль, страх, мысли разные.
Обнять домашним пирожком - та ещё терапия, поэтому когда мне сказали, чтобы не баловала ребенка и не возила ей ничего, я ответила: «Это не баловство, а любовь».
Уверена, что дочь, зная, что мама, как «Черный плащ» всегда будет рядом, успокоится, освоится и потихоньку привыкнет к другой еде.
Однако если ей нужно будет обняться или мне обнять ее - у меня всегда будет наготове домашний борщ и вареники с вишней.
Уже скучаю! Не могу!
