Едва ли не с самого ее появления, в исторической науке происходят попытки найти существующие закономерности (хотя сейчас стали их называть менее пафосно - тенденции). Однако поиск объективных законов истории имеет смысл только в рамках детерминистского подхода, где у любого события всегда видятся определенные причины. И тут все зависит от конкретного варианта: кто-то видит такие законы в божественной воле, кто-то - в природных условиях, кто-то - в экономике и так далее. И если смотреть на историю как бы через телескоп, то кажется, что какие-то законы действительно работают. Правда для этого приходится игнорировать львиную долю фактов, которые в эти законы не вписываются.
При этом детерминизма могут придерживаться не только сторонники рационализма, но и идеалисты или религиозные историки (идея божественного провидения - это вообще самый жесткий вариант детерминизма). Как пишет Ниал Фергюсон:
Между сторонниками исторической предопределенности – идеи, что события в некотором роде предварительно запрограммированы, то есть случившееся должно было случиться, – и сторонниками более ограниченной каузальности существуют важные различия. Не все сторонники линейной или потоковой каузальности, при которой все события представляют собой единственно возможные следствия “определяющих” предпосылок, разделяют мнение множества детерминистов девятнадцатого века, полагавших, что она имеет какую-то цель или однозначную направленность. Существуют весьма глубокие различия между религиозными историками, которые видят божественную волю в итоговом (но не обязательно единственно верном) течении событий; материалистами, которые считают историю поддающейся объяснению в категориях, аналогичных категориям естественных наук (таким как универсальные законы) или произведенным от них; и идеалистами, для которых история представляет собой происходящую в воображении историка трансформацию прошлой “мысли” в поддающуюся объяснению (и часто телеологическую) структуру.
Общую позицию детерминистов можно выразить в такой форме: "Вопрос истории заключается не в том, что должно или что могло бы произойти, а исключительно в том, что произошло на основании имеющихся свидетельств". Главный их аргумент: раз событие произошло именно так, значит бессмысленно думать о том, что оно могло не произойти или произойти в другой форме. Отсюда и вытекает идея существования тенденций и закономерностей: если событие А произошло потому, что ему предшествовали события Б и В, значит они находятся в единой связке. Во многом детерминизм является следствием ограниченности источниковой базы - мы видим только незначительную часть фактов, которую при желании довольно легко уложить в определенную систему. Господство детерминизма в истории во многом связано с попытками сделать историю "настоящей наукой" - т.е. ввести в нее категории естественных наук с их закономерностями. Примерно с середины XIX века в дело включилась модель "экономического рационального человека", в рамках которой детерминизм объясняется тем, что люди всегда преследуют рациональные экономические цели, что приводит к их однотипному поведению во все времена, что позволяет опять-таки говорить о неких закономерностях. Причем тут интересен такой логический переход: отдельный человек для истории не играет никакой роли, поэтому его нелогичными поступками можно пренебречь, поскольку история делается массами, а массы не могут не действовать по определенной логике. Как писал Гегель:
“действия людей в истории мира дают совсем не тот эффект, на который они сами рассчитывают”, а “ценность индивидов измеряется той степенью, в которой они отражают и представляют национальный дух”. В связи с этим “великими с точки зрения мировой истории становятся те индивиды… которые устремляются к высшей цели и делают ее своей”.
Вообще главная особенность детерминизма - это представление о том, что нам известна конечная цель человеческого развития, и все события трактуются как шаги по ее достижению. А раз есть конечная цель, то вполне логично, что любые действия должны к ней вести - вот опять представления о закономерностях.
При этом зачастую историки попадали под влияние эффекта "послезнания" - мы видели, что событие произошло и воспринимали его как закономерный итог предыдущего развития. Но при таком подходе никак не получалось как следует реализовать прогностическую функцию. То есть прогнозы строить пытались, но на основе выведенных ранее закономерностей, которые, как показала практика, были ошибочными как раз из-за того, что выстраивались исключительно линейные причинно-следственные связи. Именно это привело исследователей к мысли о том, что в каждый конкретный момент существует множество вероятных исходов события, поскольку одновременно действует очень много факторов.
Однако если не приглядываться, то всегда можно представить, что все закономерно: формация сменяет формацию, размер территории определяет форму правления, климат формирует менталитет и так далее, и тому подобное. Однако, если мы отставляем в сторону телескоп и вместо него берем микроскоп, то оказывается, что на уровне конкретных событий все выделенные прежде законы не работают от слова совсем. Чем больше фактов мы видим, тем сложнее загнать их в какую-то схему, тем больше история выглядит как "хаостория". И это приводит к необходимости отказаться от представлений о существовании законов истории - потому что они не могут объяснить слишком многое.
Интересно, что первый серьезный вызов детерминизму бросили как раз вполне рационалистически настроенные сторонники математических методов в истории (школа клиометрии), в частности Р.У. Фогель, который построил модель экономического развития США без железных дорог, чтобы опровергнуть традиционное мнение, будто они стали ключевым фактором американской индустриализации.
Говоря о противниках детерминизма, Ниал Фергюсон выделяет два группы исследований, с которых все начиналось:
первые представляют собой продукт воображения, но (в целом) лишены эмпирической основы, в то время как вторые призваны проверить гипотезы (предположительно) эмпирическим способом, который предпочитает расчеты воображению.
Но тут можно попытаться провести аналогию с физикой, где на макро- и микроуровне действуют совершенно различные законы. И если падение яблока еще можно объяснить в рамках закона Ньютона, то движение квантов им уже не объяснить. Значит ли это, что на микроуровне не существует объективных законов? Физики с этим не согласны и пытаются вывести их, признавая при этом, что они принципиально отличаются от тех, что есть на макроуровне.
