Многим, наверное, интересно, откуда пошло, малость подзабытое теперь, слово “супонь”, часто употребляемое, когда разговор идет, например, о конской сбруе. Многие, видимо, думают, что название этой “лошадиной принадлежности” произошло от того, что пьяные крестьяне, зятягивая хомуты замерзшими руками, душевно ругались поминая норовистого коня, как противную собаку. “Сууукаа коонь”, желали они сказать, а у них непроизвольно вылетало отрывистое “суупонь”. Ничего нельзя исключать.
История знает много примеров, когда в результате некоего косноязычия по разным причинам, предметы деревенского обихода приобретали странные и неожиданные названия. Например, “стропило”, это сокращенный призыв подтягиваться на недостроенную крышу, чтобы выпить очередной стакан самогона, типа: “по сто наши строители уже выпили, можно, чтобы общество еще выпило, потому что работы пока много!” Кричать все время такие длинные тирады было некогда, потому призыв звучал коротко и ясно, как удар кинжала: “стропило!!!” (строители пора выпить!!!).. И всем было ясно, что пришло время добавить для просветления глаза. Работники поднимались на верхотуру, для здоровья чокались стаканами, выпивали и закусывали зеленым луком и жареными карасями, принесенными в подоле хозяйкой новостройки. Опять же известное жителям деревенских изб слово “стреха”, пошло, видимо, от искаженного слова прореха. Значит отверстие в чем-то, в данном случае, под крышей. Всем известно, что на штанах время от времени появляются прорехи, в которые бывают видны мужские “орехи”. Потому как, если речь идет про орехи, всегда появляются прорехи, а от прорех и до стрех недалеко.
Но мы несколько отвлеклись от истоков слова “супонь”. Есть источники, утверждающие, что название этой части конной сбруи пошло на Руси из Юсьвинского района Пермского края, где протекает река Онь, образовавшаяся в результате слияния двух рек - Большая Онь и Малая Онь, стекающих с холмов Верхнекамской возвышенности. Там было много переселенцев, ехавших в Сибирь в поисках плодородных земель и золота. Когда в конных обозах, ехавших вдоль реки Онь, заканчивались продукты и переселенцы начинали голодать, они распрягали коней и варили суп из сыромятных ремней, стягивающих хомуты. Хомуты потом стягивали лыком, ободранным с ближайших деревьев, леса тогда было много, а лесников никто не видел. Сварив суп, переселенцы разрезали сыромятину острыми железными ножами, долго и старательно жевали их куски, прихлебывая бульоном. Такой суп спасал многих от голодной смерти. В то время и появилось название этого элемента упряжи “суп-онь”, то есть суп, сваренный на берегу реки Онь из сыромятного ремня. В истории после этого еще наблюдались случаи поедания сыромятных ремней в голодные времена. А слово “супонь” прочно вошло в обиход, как неприкосновенный запас еды (НЗ) во время дальних странствий.
Помимо использования по прямому предназначению, деревенские женщины в минуты нервного расстройства и душевных травм используют супони для противодействия мужьям. Могут мужика так засупонить, что мало не покажется. Оттуда и пошла старая пословица о том, что деревенская женщина коня на скаку остановит. И рассупонит его, коня то, для того, чтобы потом мужу засупонить так, чтобы все боялись.