Из воспоминаний командира батареи А.Я. Лещенко:
«В 16 часов 10 минут батарея вела огонь по скоплению живой силы в районе деревни Верхний Чоргунь. Давали последний выстрел по этой цели. Я имел привычку после каждого выстрела пускать секундомер и следить по нему момент падения снаряда. И вдруг, через 15-18 секунд после пуска секундомера, я услышал звук выстрела, т.е. на 15-12 секунд раньше, нежели позволяет наша скорострельность. В этот же момент сигнальщик с наблюдательного поста доложил: «Над II башней вижу большой столб дыма».
По телефону 2-я башня не отвечает. Глянув в амбразуру боевой рубки, я увидел столб дыма и огонь над второй башней. Приказал: «Пожарная тревога, пожар во второй башне, погреба второй башни затопить», – что и было немедленно выполнено.
Доложив на КП дивизиона о происшедшем и отданным приказам, отправился немедленно на место для личного руководства. По прибытию на место я увидел страшную картину – вся горизонтальная броня башни сорвана, электропроводка, краска, ящики с инструментом горят, прислуга башни убита и трупы горят в бушующем пламени.
Личный состав аварийной партии ликвидируют пожар.У входа в башню тоже бушевало пламя, в котором рвались патроны и гранаты, оставленные матросами, обслуживающими погреба с боеприпасами.и подойти для тушения пожара туда было невозможно, из-за летящих осколков.
Инженер-электрик Широков и матрос Пересада, одев каски, ползком подобрались и, протянув пожарные шланги, затушили пожар у входа в башню.
В это время на батарею начало прибывать начальство: командир артиллерийского дивизиона Радовский, начальник артиллерии БО Файн. Прибыл также на батарею и начальник Особого отдела флота. Он, по всей вероятности, посчитал, что в башне сработала вражеская рука, т.к. отдал приказание меня арестовать, что и было немедленно сделано. У меня отобрали оружие и посадили в кают-кампанию под охраной моих же матросов.
Мне и самому была не ясна причина катастрофы. Считать, что взрыв произошел от неумелого обращения с боеприпасами или других причин, зависящих от личного состава, например: незнание инструкций по эксплуатации матчасти, я не мог. Личный состав инструкции и матчасть знал отлично, провел десятки боевых стрельб и всегда техника была приготовлена отлично и действия личного состава у механизмов были безукоризненным.
Вторая версия – это предположение вредительства со стороны личного состава. Но так как личный состав, обслуживающий орудия, был кадровый и прослуживший порядочное время на батарее и был обученным, да и к тому же, все погибли при взрыве, я исключил эту версию. Я терялся в догадках и не мог прийти к какому-либо выводу.
В кают-кампанию зашел флагманский артиллерист капитан 1 ранга Рулль А.А., бывший, в свое время, командиром 35-й батареи, когда я был еще командиром орудия.тОн начал разговаривать со мной на разные темы и совсем не касался катастрофы. Разговор на отвлеченные темы меня немного успокоил и, видя, что я начал приходить в себя, флагарт спросил, в чем причина.тЯ ответил, что и сам не знаю, меня вскорости арестовали, и я не разобрался, не успел ничего рассмотреть, так как в башне все горело. Август Андреевич сказал, что часового у дверей уже сняли, что мы пойдем на место и разберемся. На батарею прибыл генерал-майор Моргунов П.А и мы все вместе направились в башню. В башне заканчивали тушение пожара. Страшную картину разрушения увидели мы, зайдя в перегрузочное отделение башни. Искореженные механизмы, трупы сгоревших матросов на боевых постах, некоторые из них с огнетушителями в руках. Для уточнения погибших построили личный состав башни, и когда я увидел, что почти половины состава башни нет в строю, сердце готово было разорваться на части. 34 человека мы не досчитались в строю, 34 наших боевых товарища погибли на боевых постах… Отдав распоряжение о подготовке всего необходимого к похоронам погибших, я зашел в башню. Для выяснения причины катастрофы была составлена комиссия под председательством А.А. Рулля, в которую вошел и я.
Комиссия установила, что взрыв произошел от воспламенения заряда в каморной части орудийного ствола при недокрытом замке орудия. А воспламенился заряд от тлеющих остатков от картуза заряда, не сгоревших во время предыдущего выстрела. В дальнейшем, при стрельбах этой партией зарядов подтвердилось, что после выстрела в зарядной каморе оставались прилипшие к стенке тлеющие остатки картуза, которые не выдувались продуванием при давлении воздуха в баллонах 120-130 атмосфер.
Предположение комиссии такое, что тлеющие остатки картуза воспламенили заряд во время заряжания. Без давления бездымный порох горит спокойно. Как только при закрывании затвора начало создаваться давление пороховых газов, произошел выстрел при недокрытом замке. Газы снаряд вытолкнули, и он пролетел около 3-х километров, а так как замок еще не сцепился с казенником, то его оторвало, и факел огня вырвался из канала, сорвал броневую крышу башни, сжег находящихся людей в боевом и рабочем отделениях башни. Этим же факелом подожгло семь зарядов, находящихся в перегрузочном отделении. По все вероятности заряды горели относительно спокойно, пока не начало создаваться давление, т.к. прислуга подачи перегрузочного отделения успела схватить огнетушители и даже разбить некоторые, но в этот момент произошел взрыв зарядов, который и причинил большие повреждения в перегрузочном отделении и вызвал пожар.
Личный состав погребов оставался задраен в погребах, а погреба во время пожаров залили водой. Прислуга погребов поднялась по стапелям к подволоку (потолку), где создалась воздушная подушка и находилась там до спуска воды и открытия погребов. Несмотря на грозившую им гибель, матросы и младшие командиры боевые посты не бросили. Они знали, что если во время пожара открыть броневые двери для выхода, то может взлететь на воздух вся батарея.
После катастрофы наша батарея замолчала. Личный состав первой башни дни и ночи трудился на замене стволов. Оставшийся личный состав 2-й башни провел уборку в башне и подключился к первой башне. Надо было сократить время на замену стволов и ввод ее в строй…»
Монумент установлен на месте захоронения бойцов второй орудийной башни 35-й береговой батареи. В могиле похоронены 39 (38) воинов 35-й береговой батареи 1-го отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны Черноморского флота, погибших 17 декабря 1941 при взрыве 2-й артиллерийской башни (34-х - это количество погибших указывает в своих воспоминаниях командир батареи капитан А.Я. Лещенко. По другим источникам, а именно, по тексту вывода комиссии о причинах взрыва, приводится цифра – 35-ть погибших) и в мае 1942 г. при выполнении боевого задания на корректировочном посту (4 чел.).