Лёле 6 лет. Лёля мечтает о платье. О воздушном нежно-голубом платье, которое в бабушкиной книжке домоводства значилось как “Костюм Снежной королевы”. Лёля часто брала с полки первый том заветной книги, искала букву К и подолгу рассматривала цветной вкладыш с карнавальными костюмами.
– Ма-а-ам, подари мне на день рождения такое платье, – канючила она.
– Бабушка-а-а-а, сшей мне такое платье, пожа-а-алуйста, – ныла, подсовывая под нос бабуле вожделенный рисунок.
Наконец, её услышали. Лёля боится верить своему счастью.
– Подарим тебе платье, – сообщает мама, и Лёля тут же рассказывает всем в детском саду, что на новогоднем празднике у неё будет самое лучшее, самое воздушное, самое прекрасное платье снежной королевы.
День рождения у Лёли за неделю до Нового года. Родители всегда наряжают ёлку к Лёлиному торжеству. В этот раз Лёля ждёт его как никогда. И вот, наконец, он! Подарок! Платье! Лёля бережно открывает коробку и… упс… Что это? Мама ошиблась? В магазине перепутали упаковки? Но мама улыбается и смотрит, как ни в чём ни бывало:
– Ну что? Нравится?
В коробке лежит ярко-салатовое вязаное платьишко, даже отдалённо не напоминающее то, о котором она мечтала. Лёле показалось, что мир рухнул.
– Оно не такое, – шепчет она.
– Нет, нет, – заверяет её мама, – разве ты не видишь? Это точно такое же платье! Тебе же нравится, да?
Лёля послушная девочка. Наверное, она, и вправду, что-то не так разглядела. На картинке оно другое, но в жизни всегда всё не так, как в книгах. Она смотрит на маму и кивает. Мама взрослая. Она лучше знает…
Лёле двенадцать. Лёля дружит со Светкой Беловой. Светка – её подружка с самого детского сада. Светка – воображала. Это всем известно. Она модничает, укорачивает юбку школьного платья так, что оно едва прикрывает её попу, и ходит, плавно виляя бёдрами. Это Светка ещё три года назад рассказала Лёле, откуда берутся дети. Во всех подробностях. Лёлю впечатлило. Она бы не поверила, да только девчонки во дворе подтвердили. Светка много говорила о мальчиках и о том, кто кому нравится. А Лёля всё ещё помнила, как в первом классе они залезали на яблоню во дворе и играли в принцесс. Теперь Светка взрослела не по дням, а по часам, но Лёле всё равно было с ней интересно. От неё исходило что-то такое, что приятно щекотало нервы.
– Мне сказали, ты слишком близко общаешься с Беловой? – спрашивает вечером мама, усадив Лёлю напротив.
– Что значит, слишком? – Лёля не понимает. Они столько лет дружат. Почему мама вдруг заинтересовалась их отношениями именно сейчас?
– Я бы не хотела, чтобы ты с ней дружила больше.
Лёля хмурится. Она не знает, что ответить. Ей почему-то делается стыдно, как будто она сделала что-то нехорошее.
– Ты умная девочка, – продолжает мама, – а она пустышка. Одни мальчики на уме. Разве мало в классе хороших девочек? Соня вон, Даша…
– Они подруги. Почему ты думаешь, они примут меня к себе?
– А ты спроси.
Лёля послушная девочка. Наверное, она, и вправду, не должна дружить со Светкой. Если она продолжит, её ждёт ещё не один разговор с мамой и бабушкой. Проще сделать всё так, как говорит мама. Мама взрослая. Она лучше знает…
Лёле шестнадцать. Лёле нужна одежда на зиму. Хотя ещё лето, но пора думать заранее. Лёля отдыхает на даче, но они с мамой обожают ездить в близлежащий город, чтобы пройтись по магазинам. Вот и присмотрели шубку. Пусть из искусственного меха, но такую хорошенькую! Лёля крутится перед зеркалом, и насмотреться на себя не может..
– Мамочка, ну давай её купим, ладно?
– Хорошо, – маме, похоже, тоже нравится дочка в обновке, – Только у меня с собой денег нет. Давай в субботу купим. Как раз бабушка приедет, ей покажем.
Лёля рада. Бабушке тоже, наверняка, понравится. Наконец-то у неё будет красивая шубка. Она не будет бегать в школу в стареньком демисезонном пальто, потому что “нечего трепать новое – до школы три минуты, добежишь”. А если и будет, то всегда сможет надеть шубку на экскурсию или на прогулку с подругами.
– Вот же! Вот она! – кричит Лёля, выдёргивая из череды шуб свою любимую.
Она надевает её, с гордостью показывает бабушке.
– Правда, классная?
Бабушка Лёлю словно не замечает. Говорит маме:
– Ириш, шуба – это так непрактично. Может, пальто посмотрим?
Обе, и мама, и бабушка, отворачиваются от Лёли и идут к вешалке с пальто. Бабушка вытаскивает что-то серое и бесформенное.
– Вот, смотри. И в школу не жалко. У меня воротник есть песцовый, я перешью. Будешь, как барыня.
Лёля не хотела, как барыня. Она хотела шубку. Которая так шла к её карим глазам. А этот мешок… Но мама во всём соглашалась с бабушкой. Она стоит и кивает головой:
– А шубку купим, когда в институт поступишь. В школу, действительно, не слишком практично.
Лёля вздыхает и с тоской провожает взглядом шубку, которая возвращается на вешалку к своим “коллегам”. Жалко, но разве есть повод для сомнений, что так надо? Ладно бабушка. Но мама-то точно знает лучше…
Лёле восемнадцать лет. Она очень хочет стать актрисой. Или хоть хореографом. Но мама чётко сказала, что актриса – унизительное и постыдное занятие. Кривляться на потеху толпы – всё равно, что клоуном быть. А хореограф – вообще не профессия. Кому эти хореографы нужны? Вот инженер – совсем другое дело. Инженер – это навсегда. И Лёля ходит на курсы в Авиационный институт. А там такая страшная физика, что Лёля ничегошеньки не понимает, хотя в школе у неё твёрдая “пятёрка”.
– Я буду поступать в педагогический на матфак, – сказала ей одноклассница Ленка Маслова, и в голове Лёли зарождается крошечная надежда избежать страшного технического ВУЗа. Да, бабушка и мама – учителя– всегда говорили, что не хотели бы видеть Лёлю продолжательницей династии, но вдруг? Учительница – это не так страшно. Учительница может ставить с детьми спектакли, организовывать праздники, ходить в походы. Это может быть интересно. И Лёля решилась.
– Мама, я хочу попробовать поступить в педагогический. На математику.
Сердце сжимается от страха. Она до сих пор помнит, каким скандалом обернулось её заявление о желании стать актрисой. Но мама, похоже, не против.
– Попробуй, если хочешь.
Огромный камень упал с Лёлиных плеч и с рокотом покатился прочь. Это был первый, робкий, совсем крошечный бунт. И ведь получилось! Мама, конечно, знает лучше. Но, может, и так можно?
Лёле двадцать три. Она влюблена. Мало того – беременна. Это тоже был бунт. Тайный, но куда более мощный. Ведь встречаться с мальчиками – удел таких, как Светка Белова. А она должна, чистая и невинная, ждать принца на белом коне. А ей надоело ждать. Все принцы от неё, гордой и невинной, уходили к простым и даже чуточку порочным, а потом женились на них. Пашку Лёля упустить не хотела, и решилась на всё. Беременность, конечно, не входила в её планы, но уж так вышло…
Лёля только что рассказала обо всём маме.
– Он тебя не любит, – уверенно говорит мама, и Лёле ужасно больно от её слов, – И глаза у него злющие.
– Мам, это не так.
– Я вижу.
Спящий червячок шевелится в сердце. Мама знает лучше? Лёля загоняет его поглубже. У Пашки самые добрые глаза на свете, с лучиками морщинок в уголках, когда он улыбается.
– Мы поженимся.
– Да, конечно. Только не рассчитывай сильно, что это надолго. А малыш хорошо, что родится. Скучно у нас стало что-то. Воспитаем.
Лёле сорок восемь. Она снова невеста. Только серебряная. Старший сын говорит тост:
– Я хочу сказать своей маме спасибо за то, что она не стала взрослой. Той взрослой, которая знает всё лучше всех. Что она поддерживала любые мои мечты, мои начинания, мои проекты. – Он обращается к своим братьям-близнецам, – Ребят, цените и пользуйтесь: вам открыты любые двери, мама вас всегда поддержит.
Лёля счастливо улыбается и крепко сжимает пальцами ладонь мужа. Видимо, мама всё-таки не всегда знает лучше.
Как часто дети сталкиваются с давлением со стороны родителей. Как думаете? Мама знает лучше?