«Здравствуй, дорогая Виола! Ждал-ждал от тебя сообщения, но так и не дождался. Пришлось писать самому. А ты знаешь, как я это не люблю: пишу уже ночью, потому что не могу заснуть от мыслей о тебе. Как ты там? Как устроилась? Как тебя приняли в родном городе? Ты остановилась у Мастера или сняла комнату? Милая Виола, ты же знаешь, я волнуюсь о тебе…»
Да, Костас волновался обо мне, несомненно. Но всё же твёрдой рукой отправил меня прямо в эпицентр возможной эпидемии. В первую очередь он был целитель и руководитель одного из крупнейших госпиталей в стране, а потом только мой друг и кавалер.
«…я волнуюсь о тебе, но знаю, что ты сильная и со всем справишься. Ты уже была в гостях у пана Симона и его жены Тувы? Подарила подарки их детям? Знаешь, страшных новостей сюда с юга пока не дошло, значит, эпидемию вам удалось приостановить, если не заглушить полностью. Помимо личного письма, жду также от тебя и отчёта. Сколько было заболевших, сколько летальных исходов, сколько выздоровевших. Ну, ты сама знаешь. У нас всё нормально. Твоих больных взяла пани Стоцка. После тебя ей там совсем нечего делать, она возмущалась. (Улыбнись). Целую и обнимаю тебя нежно, твой друг с надеждой на большее Костас де Бруво.»
Письмо заканчивалось таким знакомым мне до каждого завитка росчерком. Я села за ответ, но слова не лезли в голову. Окно лекарской выходило на калитку в заборе, и я увидела, как огромная карета с мужчинами в форме стражи прибыла к чёрному ходу госпиталя. Они построились по двое и вошли на территорию. Стражей было не менее тридцати человек, около трёх отрядов. Я пошла им открывать двери, ведь чёрный ход мы не держали постоянно открытым. Но не успела: кто-то из сотрудников госпиталя меня опередил, и я на лестнице столкнулась с первыми вошедшими стражниками.
От них пахнуло конским навозом, сеном, а ещё дымом и здоровыми молодыми мужчинами.
Я отступила к стене и решила спокойно дождаться, когда они все пройдут мимо меня. Кто-то из мужчин проходил не глядя, кто-то улыбался и подмигивал. А вот один остановился напротив, и я почуяла знакомы запах, подняла глаза и утонула в синеве, как когда-то!
- Виола, здравствуй! – Рон Андирхейм стоял передо мною, и на его губах расцветала счастливая улыбка. – Так ты правда здесь работаешь? Я тогда не поверил, представляешь?
Он улыбался, а я сжималась от ужаса. Тот кошмар, произошедший в прошлом, снова схватил меня за горло: я, Рон напротив, и его боевая огненная магия.
Не знаю, что увидел он в моих глазах, но улыбка его застыла оскалом, и он отшатнулся от меня. Я же опёрлась спиной о стену коридора, поползла вдоль неё обратно в лекарскую. Не помню, как добралась до неё, как села на стул и сколько на нём просидела, пока один из молодых стажёров не проснулся и не спросил:
- Сколько пробило?
Я подняла на него непонимающий взгляд и будто бы вынырнула из глубины реки, громко вдохнув воздух.
- Не знаю, сейчас посмотрю…
Встала, как древняя старуха, переваливаясь с ноги на ногу, и вышла в коридор. Встреча с прошлым выбила меня из рабочей колеи. Я думала, что всё давно перегорело в моей душе, но это оказалось не совсем так. В коридоре мелькали синие мундиры Стражи.
- Ой, а что тут у нас происходит? Опять ловят контрабандистов? – из-за моего плеча высунул лицо молоденький травник-стажёр.
- Нет, ловят того самого «ненастоящего» пациента, который оказался на самом деле настоящим, - ответила я хрипло и посмотрела на часы: время было отправляться домой. Но тут в коридоре показался пан Сергус.
- Пани Виола, хорошо, что Вы не ушли! У Вас же завтра выходной?
- Да, пан Сергус.
- Тогда останьтесь сегодня на дежурство! Вот, возьмите этого оболтуса себе в напарники, и оставайтесь! Ваши коллеги уехали помогать к Западным воротам. Там перевернулась гружёная повозка и придавила сразу пятерых.
- Хорошо, пан Сергус! А когда стражи покинут госпиталь?
- Уже скоро. Никого они так и не нашли, только магические следы в палате, где прижился пан Йорх. Кстати, можете его выписывать. Уже месяц протирает нам бельё и занимает место. А сам здоров давным-давно. Из-за неразберихи с целителями, он и так прожил у нас тут слишком долго!
- Хорошо, как скажете, пан Сергус. Сегодня же отправлю его домой.
Я развернулась идти по лестнице на тот этаж, где сейчас находился пан Йорх, как лицом чуть не врезалась в синий мундир стражника. Знакомый запах окутал меня облаком, и я поняла, кто сейчас стоит передо мною.
- Виола, - Рон захотел опять мне что-то сказать, но я шарахнулась от него и, сделав большой круг, обошла его, вернее, оббежала. Мне разговаривать с ним совсем не хотелось.
- Пани Виола! Лекарскую форму не забудьте заполнить! – выкрикнул мне вслед пан Сергус, но я уже бежала вверх по лестнице. Хорошо, что Рон Андирхейм не собирался меня догонять, иначе, не знаю, я бы упала в обморок.
Сердце у меня колотилось, как безумное, пока я искала палату странного старика. А найдя, не обнаружила его на месте.
- Небеса! Где же его носит?
Но никто мне не мог это подсказать. Я решила тогда навестить пациента ночью. Спать он так и так придёт сюда.
В палате стояли две кровати, одна из которых была отодвинута от стены. Обе были пустые. Я подошла к той, на которой явно давно уже никто не спал.
Матрас на деревянном каркасе был перевёрнут, подушка небрежно отброшена вместе с одеялом на пол. Вокруг на полу я увидела нечёткий магический рисунок. Он поблёскивал в полумраке палаты, но его мерцание становилось всё слабее и слабее. Так работали чары боевых магов, ищущих следы колдовства.
Я развернулась и вышла из палаты, но, закрывая дверь, мне показалось, что кто-то тихонько вздохнул.
От ужаса у меня побежали по коже мурашки. Я побыстрее закрыла дверь и подумала, что одна к старику ночью я не пойду, только со стажёром.
Это происшествие в палате заставило меня на время забыть о встрече со своим бывшим возлюбленным, но теперь, спускаясь по лестнице, я увидела Начальника Стражи, разговаривающего с паном Сергусом, и у меня заныло в груди.
Мужчины не обращали на меня никакого внимания, пока я проходила мимо. Но когда я уже открывала дверь в лекарскую, пан эконом окликнул меня:
- Пани Виола, пожалуйста, подойдите сюда!
Я тяжело вздохнула и подошла к беседующим мужчинам.
- Это – командир Веритас Ойбах, он руководитель над всеми боевыми магами в Эндригоне. Это – целитель из Вестрона пани Виола Бербридж, - представил нас друг другу пан Сергус.
- Очень приятно, - присела я в лёгком реверансе, а мужчина, высокий и представительный, с тёмными волосами и пышными усами, ответил мне кивком.
- Пани Виола, не сообщите ли пану Ойбаху подробности нашего дело? – пан эконом голосом выделил слово «нашего». Я кивнула и указала на лекарскую.
- Пройдёмте сюда, пан Ойбах.
Мы вошли в комнату и застали двух раздолбаев-стажёров за игрой в кости.
- Пани Виола? – спросил один из них, я же глазами показала: проваливайте, мол. – Да, у нас дела… в этом… как его… хирургическом отделении… нужно проверить, не закончились ли зелья…
И два великовозрастных балбеса выскочили прочь, прихватив с собою и кости.
- Ну, пани Виола, что Вы можете нам рассказать? – мужчина вальяжно уселся на самый лучший стул в лекарской и забросил ногу на ногу. И стул он поставил так, чтобы я могла присесть напротив него на низенький диван, очень близко, непозволительно близко для посторонних мужчины и женщины. Но я проигнорировала столь грубое нарушение моего личного пространства и прислонилась прямо к столу, сбоку от командира боевых магов. А в руки взяла одну из бумаг, лежавших на столе. Это оказался отчёт за прошлый месяц, что не дописал один из стажёров.
- Я могу рассказать Вам только то, что уже наверняка Вы слышали от пана Бартоломью и пана Сергуса. Я ничего нового не узнала.
Пан Ойбах развернулся ко мне корпусом и опёрся рукой на одну ногу, подавшись чуть вперёд.
- А я Вас помню, пани Виола Бербридж… Вы не помните меня? Мы с Вами не были знакомы, но сегодня, увидев, как Вы сбежали от Ронгедаса, я вспомнил Вас и Вашу с ним историю… Она тогда наделала много шума среди стражи. Его командир Симон Топиар едва не отправил Ронгедаса в тюрьму. Я и несколько боевых магов заступились за парня. А его женитьбы на Луизе де Монкур вообще сделала Рона неприкасаемым… Ведь из-за Вас он мог лишиться всего: жены, карьеры, дворянского титула. Таких цыпочек у него могло быть очень много, но…
- Это всё? Или Вы ещё что-то можете мне сообщить?! – я громко перебила этого наглеца. Я была в шаге от истерики, но тут же вспомнила слова менталиста, которого посещала ещё в первые годы жизни в Вестроне: если тебя пытаются унизить или оскорбить, то представь между собой и этим человеком ледяную стену, толстую и прочную, и слова этого недостойного человека не коснуться ни тебя, ни твоей души.
Руки и губы у меня уже начинали трястись, когда я вспомнила этот совет и представила себя внутри ледяного столба. И поэтому слова дались мне легче, чем я даже предполагала.
Я обошла этого хама и вышла прочь из целительской с гордо поднятой спиной. Ледяной столб плыл за мною, и я даже не повернула головы в сторону мужчины, пытающегося мне что-то сказать ещё. Я не собиралась больше ничего слушать. Так, не торопясь, я дошла до лекарской на последнем этаже, открыла в неё дверь и увидела моих двух стажёров, распивающих чай и смеющихся вместе с Себиллой.
И тут будто бы тяжесть опустилась мне на плечи, и я без сил опустилась на ближайший стул, закрыла лицо руками и зарыдала.
- Виолочка, что с тобой? – Себилла обняла меня за плечи. – Балбесы, подайте же воды!
Я отметила то, что не только я считаю этих двоих высоких детин великовозрастными оболтусами и балбесами, но рыдать не перестала. Видимо, на меня накатило. Слишком сильная моральная усталость и встреча с неприятными людьми растревожили мою душу.
- Ну, ну, прекращай, на, выпей водички!
Холодная вода остудила мою истерику, и я раскрыла глаза.
- Он тебя обидел, да? – парнишка-травник сверкнул глазами. – Ты скажи нам, Виола, мы вызовем его на поединок за тебя…
- Пан Войцех, я рада, что ты готов за меня биться, - я слегка улыбнулась. – Но тот мужчина не мог оскорбить меня сильнее, чем это сделала я сама несколько лет назад, связавшись не с тем мужчиной… Просто… - я всхлипнула, - просто не будьте жестоки к девушкам, не соблазняйте их сладкими речами, если у вас на них нет серьёзных планов… Это… больно, очень больно потом…
- А ну, брысь, идите погуляйте! – Себилла Тоунж выгнала парней из лекарской и спросила серьёзно: - Это поэтому тебя выворачивает из-за пирогов?
Я кивнула головой.
- Расскажи, если хочешь… Просто, я могу показать тебе пару техник дыхания, но мне нужно знать, с чем я имею дело!
И я начала свой рассказ. Не вдаваясь в подробности, я дошла до того места, как дядька Симон рассказал мне про измены Рона в других городах. И тут Себилла, молчавшая до этого, возмутилась:
- Вот же козёл!
Я только кивнула в ответ.
«Через три дня рано утром меня вырвало. На следующий день опять.
- Нужно сходить к Туве, пускай посмотрит, что с тобой, - Мастер Силвергейн не находил себе места из-за моего плохого самочувствия, но я уже догадывалась, что произошло. Видимо, я забыла выпить одну настойку, что купила себе после первого раза с Роном. И теперь я жду ребёнка. Наши тесные отношения с Роном дали свой плод.
Только это не был плод любви, это был плод греха, моего греха. Рон, видимо, виноватым себя не считал. Он даже не разу ни пришёл ко мне, хотя бы для того, чтобы объясниться.
- Не нужно к тёте Туве. Я сама схожу в госпиталь к целительнице, - я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о моём позоре. Пускай на дворе были не страшные Тёмные века, когда девушку, зачавшую вне брака, могли изгнать с позором из города, но осуждение знакомых и соседей мне было гарантировано.
Поэтому я постараюсь оттянуть момент признания в своём недостойном поведении как можно сильнее, подальше от сегодняшнего дня.
И я сама решилась на разговор с Роном. Так как появляться мне у стражей было теперь нельзя, я стала караулить Рона у его дома.
Каждое утро я выбиралась через окошко своей комнаты и перелезала через невысокий забор, так, чтобы не скрипнула калитка, и Мастер не увидел меня, убегающей в такую рань. Спала я теперь очень плохо: волнения сказывались на мне. И ещё я хотела рассказать всё Рону. Может, он одумается? Ведь я же его так люблю!
Небеса, какая я была наивная дура…
Так прошло две недели: я ждала его с ночного дежурства, но ни разу его не застала заходящим домой, пока не додумалась спросить про него у соседей.
- Молодой стражник? – на мой вопрос о Роне ответил мне немолодой мужчина из соседней двери. – Так он съехал ещё две недели назад. Говорят, что женился и снял квартиру побольше… Так, погоди, так ты же к нему ходила… Он не на тебе женился? Вот это да-а-а!
И мужчина издевательски засмеялся, я же бегом сбежала с лестницы, умирая со стыда.
Тошнота потихоньку проходила, и я посчитала примерный срок. Выходило уже около трёх месяцев. Скоро пупок полезет на нос, я молчу про свою беременность. Нужно было признаваться Мастеру и дядьке Симону с тётей Тувой. Они – самые близкие мои люди. Нечего скрывать такое!
Я уже решилась на признание, как в наш дом постучали.
Я была дома одна, Мастер отлучился к одной из своих пациенток. Распахнув дверь, я не ожидала увидеть на пороге именно её.
Я сразу же её узнала: чёрные локоны, уложенные в замысловатую причёску, прикрывала малюсенькая изящная шляпка с вуалью. Серые глаза в окружении пушистых ресниц ярко блестели, белоснежный короткий плащик поверх такого же ярко белого платья только выгодно подчёркивал большую грудь и тонкую талию девушки. В ушах ярко светились драгоценные камни. И вся она, такая изящная, невероятно красивая, странно смотрелась в нашем с Мастером дворе.
- Что угодно? – я не собиралась быть с ней вежливой. Она увела у меня Рона, мою любовь, и не заслуживала приятной беседы! Но я никак не могла предположить, что по части грубости и хамства мне не сравниться с этой высокородной леди.
- Тебя угодно, маленькая дрянь! Прекрати лезть в нашу семью, ты, грязная деревенщина! Рон любит только меня! Так что, не путайся под ногами, иначе узнаешь, на что способна Луиза де Монкур!
Я опешила от такой наглости: Рона я не видела с того самого дня, у Западных Ворот, когда он притащил эту дамочку в город, и она говорит, что я путаюсь у неё под ногами!
- Пошла вон, - процедила я сквозь зубы и попыталась закрыть дверь, но она вставила свою ногу в дверь, не давая мне проделать это. И тогда я резко распахнула дверь и оттолкнула её подальше. Дамочка оступилась и присела на пятую точку на землю. Я уже хотела спросить у неё, что-то, например: «Живая?», как калитка распахнулась, впуская ещё одного участника событий. Это был Рон Андирхейм собственной персоной.
- Что здесь происходит? Луиза, милая, ты почему сидишь на холодной земле? Лето уже закончилось?
Он кинулся поднимать свою жену, и тут мне бы закрыть дверь и отгородиться от него и его семейной идиллии, но я не видела Рона так давно, что непроизвольно уставилась на него, плохо соображая, что вообще происходит.
И тут Луиза горько зарыдала:
- Милый… Я хотела только прийти к твоей бывшей… Чтобы она не смела и мечтать,.. чтобы вернуть тебя… Мы же ждём ребёнка… - и несостоявшаяся актриса провела рукой по животу… - Но она ударила меня… ногой… прямо по животу…
Я в начале плохо поняла: что она такое несёт? Но потом слова врушки дошли, наконец, до меня, и я попыталась разоблачить эту мерзавку:
- Рон, она врёт! Никто её не би…
Но мои последние слова переросли в мой глухой стон, а потом я завыла от боли.
Ронгедас Андирхейм, мой бывший возлюбленный, направил на меня свою магию, заклятье «Огненный кулак»! И направил его туда, где билось сердце нашего с ним не рождённого ребёнка!
Я упала. Сквозь пелену я услышала чьи-то крики, голоса. Меня перенесли на кровать, потом приходила целительница, затем целитель-мужчина, потом опять женщина, вроде бы, повитуха… Потом меня отвезли в госпиталь, другой, на другом конце Эндригона, и седовласый мужчина-целитель, держа меня за руку, всё время повторял:
- Девочка, ты нас прости, но по-другому нам было тебя не спасти… ты теперь не сможешь никогда иметь детей. Нам пришлось удалить твою матку вместе с остатками умершего ребёнка…»
Не знаю, зачем я всё это рассказала Себилле, но мне сейчас необходимо было выговориться.
- И после всего этого этот… пан Ойбах мне говорит, что это я виновата в том, что их соратник Рон Андирхейм чуть не лишился семьи, титула и службы? Какова наглость…
- Мерзавец…
- Ты это о ком, Себилла? – я посмотрела на девушку.
- А-а-а… это… обо всех…
Она встала и подошла к окну.
- Знаешь, а я уже переспала с Магнусом, но так и не услышала от него предложения. Да будет ли оно вообще? – задумчиво произнесла она.
- Надеюсь, ты предохраняешься? – спросила я, удивившись такой откровенности от коллеги, с которой мы, бывало, и парой слов за день не перекидывались.
- Что? Нет. Я надумала родить. Если при этом не окажется рядом отца ребёнка, то ничего страшного: как-нибудь справлюсь. Возраст мой подходит, я не молодею. А дети… Дети – это самое главное. Поэтому твоя история мне сегодня не даст заснуть. Ты поэтому ещё не замужем со своей привлекательной внешностью?
- Спасибо, ты тоже ничего, - я усмехнулась. Моя привлекательная внешность оказалась недостаточно привлекательной именно для того, кого когда-то хотелось. А на остальных мне было наплевать. – Ладно, я пойду. Сегодня дежурю.
- Не ходи больше по госпиталю одна, бери кого-нибудь из этих оболтусов. Им всё равно жить негде. Им дежурства тут за радость…
- Поняла. До свидания, Себилла!
- До свидания, Виола!