Начало тут
Глава 11
После ухода Никиты, ночь прошла спокойно. Перебирая в голове полученную от него информацию, уснуть, смогла только под утро, проснувшись на обходе.
Сегодня врач был не многословен и хмур. Осмотрев меня самой последней, ничего не сказал и сразу вышел.
Через какое-то время в палату осторожно вошла Даниловна. В отличие от неё, я заметила сразу, как только она появилась у двери и махнула ей рукой.
-Здравствуй Кристина! Ну и напугала ты нас девочка,- Даниловна по-доброму погладила меня по руке и достала из-за пазухи два пирожка с капустой, заботливо завернутые в бумагу.
-Ещё горячие,- взяв в руку, втянула ароматный запах и надкусила край.
-Недавно завтрак был, -она улыбнулась,- вот решила тебя навестить, небось ничего тут не ешь, о родных своих переживаешь?
-Меня хотят обвинить в сговоре с матерью, - прожевав откусанный кусок пирога, ответила тихо,- якобы это я навела военных на наше ополчение и погибло столько человек,- мне было горько об этом говорить, но и молчать не было смысла.
-Я знаю ,- ответила Даниловна и нагнувшись тоже тихо продолжила: - всех наших уже допросили и никто не подтвердил эту версию. Знаешь, нам вообще не понятно, почему и кто так решил всё это на тебя повесть?
-Я тоже ничего не понимаю,- честно ответила ей,- я действительно мать позавчера увидела впервые после рождения дочери.
- Из наших никто не сомневается. Ты главное сейчас поправляйся и набирайся сил. И вот ещё сюрприз тебе, - Даниловна достала из внутреннего кармана сложенный в четверо листок и протянула мне,- это Анечка для тебя нарисовала.
Я развернула листочек и увидела на изображении рисунка женщину, девочку и мужчину, под которыми было подписано: мама, папа и Я.
Прижала рисунок к себе и заплакала. Анюта приняла Никиту за Максима и теперь рисунок семьи состоял из трех человек. А до этого она всегда рисовала только меня и себя.
-Не плачь девочка, всё образуется.- Даниловна посидела ещё пару минут и когда вошла медсестра проводить процедуры, сразу ушла.
Я так и сидела некоторое время, держа в руках рисунок дочери, продолжая плакать.
- Кристина Фролова? - сбоку послышался незнакомый мужской голос, от неожиданности я вздрогнула.
У кровати, как и ночью, стоял мужчина и пристально сверлил меня взглядом. На вид ему было около пятидесяти лет, может чуть больше. Ростом он был среднего, коротко стриженный и почти весь седой.
Не услышав моего ответа, он продолжил:
-Майор внутренней службы ополчения Федотов Андрей Викторович, представился он. - Наверно Вам известно, по какому поводу я сейчас здесь нахожусь?- Мужчина подошел ближе и придвинув тумбочку, уселся на неё как на стул. Достав блокнот и ручку, принялся что-то писать.
Я сразу поняла, что это именно он приходил ночью и также сверлил меня взглядом.
- Вас обвиняют в сговоре с Павловой Викторией Сергеевной, а также в пособничестве в нападении на лагерь ополчения, в котором Вы с дочерью находились последние два года,- произнес он.
-Вы абсолютно правы, что последние два года мы с дочерью жили в лагере, на который недавно военные совершили нападение, и нам чудом удалось спастись и попасть сюда. Мать свою, я не видела больше четырех лет, с самого рождения дочери Анечки. И неужели вы думаете, что я могла бы поставить под угрозу жизнь своей дочери?
-Я ничего не утверждаю, а здесь только для того, чтобы всё это выяснить,- ответил он.
Дальше майор попросил рассказать обо всем, начиная с того как и где мы расстались с матерью до сегодняшнего момента. Слушая мой подробный рассказ, он попутно фиксировал всё в своем блокноте, уточняя некоторые детали.
-До скорой встречи Фролова,- закончив допрос, он встал, придвинув обратно тумбочку и вышел из палаты.
Как только за ним закрылась дверь, я наконец, смогла глубоко вздохнуть. Свернув листок с рисунком дочери, который так и оставался в моих руках, положила его под подушку. Оглядевшись вокруг вдруг поняла, что того бойца, которого привезли вчера с полностью замотанной бинтами головой в палате не было.
-Странно,- не заметила, как сказала вслух.
-Ничего странного здесь нет,- с соседней койки, неожиданно ответил больной, находившийся ближе всех ко мне. И на мгновенье посмотрев на меня, как обычно лег, прикрыв глаза и было непонятно, смотрит он сквозь ресницы или нет.
До этого я вообще думала, что он либо немой, либо постоянно спит. За всё время моего нахождения в лазарете, здесь вообще никто ни с кем не общался.
-Это была подсадная утка и очень похоже, что именно по Вашу душу. - Увидев мой удивленный взгляд, ответил он.
-Откуда Вам известно?
-Я просто здесь уже давно и знаю, что говорю. Меня кстати Русланом зовут. - Впервые он широко открыл глаза, повернувшись ко мне и улыбнулся. Хоть и говорил он на чистом русском языке, было заметно, что в нем течет кавказская кровь.
-А я Кристина, - ответила ему.
-Я в курсе. Кстати Ваш родственник ночью уронил вот это. -Мужчина достал из-под матраса свернутый листочек и протянул мне.
Я взяла в руки сверток и развернув, прочла про себя:
"Павлова Виктория Сергеевна, 10 камера"
Значит, Никита действительно разговаривал с мамой. Сердце снова защемило в груди. Чем больше проходило времени, тем меньше я на неё злилась и даже корила себя за то, что не смога расспросить о том, как она жила всё это время.
Сосед не спуская с меня заинтересованного взгляда, продолжал пристально смотреть. Мне даже стало как-то не по себе.
-Почему не рассказали майору о ночном визите? - решила спросить у него.
-Зачем? Сейчас тут такая обстановка, что не поймешь кто свой, а кто чужой.
-В каком смысле? - не поняла я.
-В прямом. Сейчас помимо войны между людьми и государством. В нашем ополчении тоже идет противостояние между двумя, скажем так, фракциями. Которые никак не могут поделить между собой власть. И то, что сейчас происходит с Вами, прямое тому доказательство, что свои идут против своих же.
-Странно, я почему-то думала, что все мы здесь боремся заодно.
Хотя, если вспомнить лагерь капитана, в котором нас хотели продать, как рабов вместе с детьми, удивляться не чему.
-Руслан, а что с Вами произошло? Почему Вы здесь? - поинтересовалась у него.
-У меня ранение в спину, после очередного боя с военными и пока, я не могу самостоятельно передвигаться. В лазарете я почти месяц лежу и врачи пока не дают никаких гарантий.
-А Ваши родные? У Вас есть кто-нибудь?
-Отца убили, когда мы ещё с ним за наше правительство в самом начале воевали. Мы же военные и давали присягу. Поэтому сразу как нас призвали, ушли защищать Родину. Но как оказалось, защищать нужно было народ. Поэтому спустя год, перешли на сторону ополчения.
-Жена, дети, мать, у Вас есть семья? - уточнила я.
-Семью я ещё не успел создать, а мама? - Он тяжело вздохнул. - Понимаете Кристина, повиновавшись власти, мы перешли на другую сторону вначале, а мама, она всегда была за свой народ и не поддержала нас.
А мы с отцом, получается, предали её. Я не знаю даже, где она сейчас и жива ли вообще? - Он вдруг вытащил из кармана своей рубашки маленькую фотографию и протянул мне. - Вот теперь всё, что осталось от моей семьи.
Я взглянула на фото и воскликнула:
-Тамара? Вашу маму зовут Тамара?
-Вы что знаете мою мать? - удивился Руслан.
-Да. Она жива и сейчас находится здесь. Мы вместе выжили при нападении на наш лагерь. Боже, Тамара. Она ведь рассказывала про Вас. Про то, что Ваш родной отец был из Тбилиси, но погиб перед свадьбой.
-Да это так.- Мужчина на эмоциях попытался подняться, но тут же рухнул обратно в кровать и прикрыв руками лицо заплакал, повторяя: - Мама, мамочка, ты жива!
Продолжение по ссылке:
Навигация по каналу тут