Моя двоюродная тётка Елена — женщина удивительной судьбы. Господь наградил ее редчайшим даром исцеления. Лена обнаружила его, когда была еще ребенком. Как-то раз они с моей мамой (Лениной кузиной) играли в салочки, и мама, споткнувшись, упала на битый кирпич, содрав кожу на ноге до крови. Коленка страшно саднила, и девочка плакала от боли и досады. Утешая сестру, Лена сорвала подорожник, приложила его к ране и прижала ладошкой. Мама потом рассказывала, как почувствовала, что стало горячо-горячо и боль мгновенно прошла, а к вечеру ранка стала быстро заживать. Наутро от нее практически не осталось и следа, хотя накануне мамины родители думали, не везти ли дочь в травматологический пункт.
В другой раз сестры играли в ножички, и моя мама порезала руку. Она вообще в детстве была очень невезучей по части всяких травм. Ее даже на несколько лет от физкультуры в школе освободили — боялись, что убьется девчонка. Стоило ей упасть — готовый вывих, а то и перелом. Малейшая царапина — кровь хлещет так, словно там пулевое ранение. Бабушка таскала маму по врачам: думала, что у дочери повышенная хрупкость костей или несворачиваемость крови. Все оказалось в норме, просто невезуха какая-то маму мою преследовала. Одна пожилая врачиха сказала бабушке: «Не переживайте, мамаша. Перерастет. Войдет в подростковый возраст, все беды сами собой закончатся. Так бывает». По счастью, врачиха не ошиблась. Как только исполнилось маме 13 лет, она перестала падать, ломать руки-ноги, обжигаться, резаться. Да и теперь в полном порядке. Подружки ее здоровью завидуют: ни давления у мамы, ни мигрени. Вот как бывает. Но вернемся к игре в ножички.
И так, мама порезалась. Кровь, как водится, хлестала ручьем! К тому же девчонки боялись, что родители надерут им задницы за такие опасные игры: нож-то брать никто не позволял! Это вообще был дедушкин швейцарский ножик — ему кто-то из-за границы в подарок его привез. По тем временам вещь редкая и очень дорогая. А эти две егозы влезли в ящик письменного стола, умыкнули подарок и отправились за сарай играть. Что с ними за такое сделать? Конечно, всыпать по первое число. Короче говоря, рассчитывать девчонкам приходилось лишь на собственные силы. И тут снова Ленин дар помог. Остановила она кровь, сжав руку кузины пальцами ичто-то прошептав. И не понадобилось даже зашивать! Все зажило как на собаке. Бабушка, правда, заметила порез, но не поняла из-за бинта, насколько он серьезен. В тот раз Лена сразу после своих процедур свалилась спать и проспала почти сутки. Это моя мама запомнила.
Были и другие эпизоды. Возвращалясь как-то раз с работы, отец Лены поскользнулся прямо возле подъезда и неудачно упал, сломав руку. Острая боль пронзила его с ног до головы, однако он решил, что это всего лишь ушиб, и не поехал к врачу. Весь вечер он мучился, бледнея от боли, но молчал, чтобы не тревожить жену, а за ужином дочь спросила:
— Папочка, тебе очень больно?
— А почему мне должно быть больно? — силился улыбнуться отец.
— Ну я же вижу... рука болит, — девочка осторожно положила на больное место теплую ладошку.
Отец зажмурился, чтобы не взвыть от боли, однако ничего, кроме волны тепла, не почувствовал. Лена закрыла глаза и долго сидела рядом, не убирая пальцев со сломанной руки. Нестерпимая боль отступила, а вот девочка едва не упала от бессилия. Мать, заметив их уединение, вмешалась и буквально на руках унесла побледневшую дочь в спальню. Девочка лишь успела сказать отцу: «Тебе надо в больницу» — и провалилась в крепкий сон.
«И как вы с таким переломом ходили-то столько времени?! — недоумевали врачи, рассматривая рентгеновский снимок. — Тут же осколки... Это ж невыносимая боль!»
Отец и сам не мог объяснить, почему рука практически не болела. Не будешь же рассказывать про дочку, лечащую руками... Но с того случая в семье дар Лены уже стал обсуждаться. К ней теперь бегали и бабушка с головной болью, и соседка со своей подагрой, и даже мама юной целительницы — с радикулитом, хотя она первая твердила, что эти сеансы лечений изматывают девочку...
Дар Лены раскрылся в полную силу, когда она закончила институт. Девушка устроилась на работу бухгалтером, но в свободное время принимала пациентов. Мне кажется, что не было у нас в городке человека, который не знал бы о ее способностях. Чаще, конечно, приходили бабульки со своими наполовину придуманными хворями, но иногда попадались действительно тяжелые случаи, после которых тетка очень долго приходила в себя.
Однажды ей срочно пришлось уехать в другой город: позвонила рыдающая женщина, у которой умирал ребенок. Девочка была уже совсем слаба, врачи дали ей месяц, отказавшись дальше лечить... Дочка мучилась сильными болями, родители были в отчаянии. Тете Лене они пообещали
большие деньги, только бы помогла!
Лена поехала, конечно. И уж точно не ради денег. Она немного посидела с безутешной матерью, потом пошла к девочке. Та лежала на кровати, похожая на тень. Она даже не открыла глаза, когда вошла чужая женщина. Тетя Лена мне рассказывала, что, едва войдя, ощутила в детской спальне гигантский сгусток боли. Он словно наполнял комнату, давил на умирающего ребенка.
«Мне стало так плохо, — призналась Елена. — Захотелось убежать, но не могла же я бросить ребенка в таком состоянии!» Присев на краешек кровати, Лена осторожно взяла невесомую руку девочки. «И тут же меня пронзила боль, прорвавшаяся сквозь мое энергетическое поле» —
так описывала свое состояние тетка. Выпустив от неожиданности руку ребенка, Лена легла на кровать рядом, чтобы собраться с силами. Потом она снова коснулась девочки. На этот раз у нее гораздо лучше получилось контролировать потоки боли. Этот первый сеанс длился всего три минуты. Но домой целительница не приехала, там же в соседней комнате упала как подкошенная. Родители больной девочки даже испугались, хотели вызвать скорую, но потом тетя Лена их успокоила, сказала, что завтра продолжит...
Утром, едва моя тетя открыла глаза, она увидела мать девочки, которая плакала от радости.
— Леночка, это настоящее чудо! — едва выговаривала она, захлебываясь слезами. — Впервые за последний месяц Анечка смогла спокойно поспать несколько часов подряд! Я вас очень прошу, умоляю, останьтесь еще на какое-то время... пока Анечка не уйдет! Пусть умрет без болей...
— Она не умрет, — твердо сказала Лена, — я буду здесь, сколько потребуется!
Лена не уехала, конечно, пожалела родителей. Позвонила на работу, оформила отпуск. И оставалась возле девочки почти месяц. Спала рядом с ней, читала ей книжки или рассказывала забавные истории... И все время держала за руку.
Через неделю Аня сама поела бульон, через две вставала, чтобы дойти до туалета, а на третьей неделе вышла на балкон, чтобы подышать... Врач разводил руками: у ребенка ремиссия.
Родители не знали, как благодарить мою тетку, заплатили ей и правда очень большие деньги. Лена тогда купила первую машину. Она еще пару раз в год потом ездила к маленькой пациентке. Та окончательно вернулась к нормальной жизни, даже в обычную школу пошла! За всю жизнь тети Лены это была самая большая победа над болью, над смертью. Слава о ней пошла по соседним городам, в очередь к ней записывались за месяцы... А потом... Потом она вышла замуж, забеременела и... перестала чувствовать боль других. Бог забрал у нее способность исцелять. Ну, так она выразилась. Может, и правда Бог. Может, Господь решил, что силы теперь нужны моей тетке, чтобы растить ребенка.
Чтобы отдавать все ему, не оглядываясь на других? Ей еще долго звонили, умоляли принять за любые деньги. Вот странные люди, не понимают, что деньги решают не все! Вернее, ничего не решают.