Как-то я упомянула, что, разбирая папину библиотеку, нашла сборнички, выпущенные областной детской библиотекой. Дело в том, что наша соседка работала библиотекарем и иногда обращалась к нам, чтобы мы написали небольшой рассказ для очередного сборничка.
В одном из таких изданий, выпущенных в 2005 году к 60-летию Победы, я нашла воспоминания своих родителей о войне. Сегодня, когда мы вспоминаем скорбную дату начала ВОВ, я решила поделиться с вами этими небольшими рассказиками.
Мои родители - не писатели, их воспоминания возможно простенькие по форме, но искренние по содержанию.
Начну с воспоминаний отца. Он родился в 1933 году. Жил он в одной из деревень Пучежского района Ивановской области.
Начало войны
Весёлые песни под гармошку, подвыпившие мужики в селе, в километре от нашей деревни, где был сельмаг. Мы, мальчишки, бегали среди поющих. Грустным мне запомнился один учитель, Иван Андреевич. Сколько было ему лет - я не знаю, но лет 40 было. Он сказал: "Что вы радуетесь? Ведь это последний раз, когда мы видим друг друга!" Перекинул тощенький вещмешок и ушёл пешком в район. Больше о нём никто не слышал (похоронку прислать было некому - он жил один). Грусть и плач были потом, когда в каждом доме собирали на войну мужей, сыновей...
Как ни странно, но я часто вспоминаю свою мать в эти дни. Она говорила: "Посмотрите, все бабы кричат и плачут, как они будут жить без них, на кого они их оставили, и ни одна не кричит, как ему будет там тяжело, на войне".
Бомбёжки
Шла война. Мы в деревне о ней знали только из писем деревенских мужиков и писем отца с фронта.
Мальчишки знали больше, так как они видели наяву летящие бомбы!
Было это вот как. Стали доходить слухи, что бомбят город. Расстояние до нас 100 км. Кто-то проведал, что если забраться на геодезическую вышку, а её высота 22 метра, то с площадки ночью видно.
Вот мы всей детской оравой 5-6 человек ночью бежали 6 км до этой вышки и по очереди, по 2 человека залезали по полусгнившим ступенькам на площадку и смотрели, как завороженные. Было видно, конечно не бомбы, а осветительные огни, которые немцы спускали на парашютах.
Картошка
Военные годы в деревне - это изнурительный труд и голод.
В 1942 году осенью мама работала свинаркой в соседней деревне (в 3-х км). Мы с младшей сестрой ходили к маме, и она дала нам украдкой несколько картошин величиной с голубиное яйцо каждая. Сестра положила их в подол платья, и мы пошли домой. Переходя овраг перед нашей деревней, сестра споткнулась и обронила из подола картошину. Именно одну, так как было их 4 - каждому из детей. Глубина оврага около 58 метров, внизу ручеек, заросший травой. мы спустились вниз искать эту картошку. Искали долго-долго, но не нашли. Сколько было пролито слёз!
Ленинградцы
Летом 1942 года к нам привезли ленинградских детей. Их было много. Это было поздно вечером, но особенно никто не удивился, так как слышали о вывозе детей из блокадного города. Удивительное было утром, когда они разбежались по лугу за околицей. Все обратили внимание, что дети не букетики собирали, а объедали цветы со стебельков. Когда сопровождающие спохватились - поляна была без цветов... Многие дети потом были отправлены в больницу и говорили, что были смертельные случаи.
Детей увезли куда-то дальше. Больше мы их не видели.
Про голод
В результате несчастного случая погиб годовалый жеребёнок. Каждой семье в деревне выдали кусок мяса - был настоящий праздник.
Я до сего времени ощущаю запах и вкус этого кусочка мяса, который приготовила мать в глиняном горшке в печи.
Когда мать была на работе в колхозе, я получил по карточке полбуханки хлеба. Положил в коридоре на сундук и куда-то убежал. Мать пришла с работы и увидела, как коза доедала хлеб...
Мама долго не могла прийти в себя, была так возмущена, что если бы не соседка, не знаю, что бы со мной было...
Охота
В одну из зим к нам в дом попросился жить лесник, который даже не знаю, откуда взялся. Фамилия его была Бобин.
Как-то собрался он на охоту на зайца. Собаки у него не было, и он уговорил меня пойти с ним. Мне было интересно, и я согласился.
Эту охоту я запомнил навсегда. Ведь вместо собаки зайца гонял я. Обнаружив след зайца, Бобин послал меня по нему. Заяц петлял. Я бежал за ним и громко кричал, чтобы охотник знал, как ведёт себя заяц. Сколько это продолжалось, судить не могу. Но заяц был убит. Заяц, по-моему, был живее, чем я. Не помню, как пришли домой.
И только утром я понял всю трагедию моего положения. Бобин сидел за столом, ел зайца и пил самогон. Он не только не угостил меня, даже не сказал ни слова в своё оправдание. Мне не удалось погрызть даже самой малой косточки. Трудно представить состояние голодного, обманутого 10-летнего пацана. Вот так я поохотился!
Моя мама родилась в начале весны 1941 года. Жили они в одном из сёл Приморского края.
...Тогда мы с сестрой были совсем маленькими детьми, но голод, который пришлось пережить не только нам, не забудется никогда. Тот паёк, который давали по карточкам был настолько мал, что съедали мы его мгновенно, подбирая все крошечки до единой.
Были и такие дни, когда хлеба не было совсем, и тогда мы шли на колхозные поля. После их уборки, когда слякотная осень уже сгноила все остатки, мы находили немного гнилой, жидкой картошки. Из неё варился вонючий кисель и выпекались "лепёшки", если так их можно было назвать. Когда мы их ели, скрипел песок на зубах, но нередко это было единственное, чем мы могли питаться.
В придорожных канавах уже не было ни единой травинки, всё было собрано голодными людьми. Топилась печь, и на ней стоял котелок с кипятком. Мы пили его и холодным, и горячим, чтобы заглушить голод.
Очень отекали ноги - они были, как брёвна, кружилась голова, и мы падали, теряя сознание.
Но даже в такое тяжкое время люди приходили друг другу на помощь. Помогали кто чем мог, делились даже каким-то залежалым сухарём, заплесневелым, с червями, и сухарь тот казался слаще сахара. Это всё было пережито нами. Цепкая детская память запечатывала эти воспоминания нашей жизни.
Мама работала в военном госпитале санитаркой с раннего утра и до самого позднего вечера, а мы с нетерпением ждали её, ждали, что она принесёт нам хоть чего-нибудь съедобного.
Мы уже получили известие о том, что отец наш пропал без вести в боях под Сталинградом в 1942 году, но мама всё равно очень его ждала. Я помню, как при свете керосиновой лампы она, уронив голову на стол, спала сидя в ожидании нашего отца.
Наконец наступил тот момент, когда наши солдаты стали возвращаться в свои родные дома.
Было лето, жара. За колонной машин поднимались клубы пыли, а солдаты бросали нам, детям, бежавшим за ними, печенье и конфеты в маленьких мешочках. Всё это рассыпалось по пыльной дороге, мы же хватали всё, что кому достанется и несли маме, чтобы она порадовалась вместе с нами.
Каждое утро мы поджидали на дороге машины с надеждой принести в дом что-нибудь из еды. Мы в то время мало что понимали, но чувствовали, что это Победа. Лица людей были совсем другими. Мы увидели улыбки на измученных лицах.
С 1941 года прошло уже 82 года. Уходят те, кто был очевидцами тех событий. Вот и моего отца уже нет в живых. Поэтому такие записи - последние ниточки, связывающие нынешнее поколение с поколением детей войны. А это, как мне кажется, очень важно для того, чтобы не забывать одну из самых важных страниц нашей истории.