[заключение 1 части = анонс части 2-й]
Каждая предыдущая страничка, что мы прошли вместе, спорила меж собой. Об акцентах – как их расставить. И спорили они, в общем: «что такое охота - промысел». Процесс или явление, самоя жизнь или уже пещерный атавизм.
Зачем были эти странички. Задался я целью проследить путь локального промысла на Северáх. Откуда он вышел, куда пришел, а повезет, так и предположить куда ему идти.
Перебирал варианты изложения. Можно было нагородить аксиом. Ходульных представлений. Разбавить их историями. Все было не то.
Поскольку описывать охоту как процесс – значит искать закономерности в наборе случайностей.
Описывать охоту как систему – этим занимаются учебники, но они еще далеки от теорем. А теперешние «законы» от логики еще дальше. Погружаться в это все - значит отвлечься от явления. На сиюминутное, текущее, проходное, малозначимое.
А уж про охоту как атавизм вовсе глупо было думать – человек вид биологический, а вот привычка добывать себе подобных - атавизм пуще охоты будет. Тем более, что человек эту добычу не ест. Прошу прощения за вызывающий материализмъ.
Момент для описаний и предположений подходящий, поскольку затейники охоту (как систему) нынче подгоняют под бабки. Нагородив вокруг нее сборов и налогов больше, чем за недра. А ритуалов больше чем во всех религиях мира.
Такая смешная схема. Когда побеждает бюджет, а не право. А право то естественное, его каждый получает с рождения. Как вид биологический. Как получает право на жизнь. Как получает право отказаться от жизни во природе. В пользу жизни в регулируемом неизвестными обществе.
…..
Способ изложения составился сам собой, когда друг товарищ и брат передал мне свои записи. С просьбой разобрать и вытащить ценное. На мой взгляд.
Ценным, наперво, я посчитал схему, коей дети (и неопытные энтузиасты) налаживают свой волнистый путь в тайгу и промыслы. С него и начал.
Впрочем, всюду в жизни человек проходит как ребенок. Дитя природы ли, среды ли. Ничего не зная, не умея, учась на ошибках. Хорошо бы на чужих. И до самого итога ребенком человек и остается.
Каждого этого ребенка жизнь заставляет бороться по-своему. С природой, как в нашем случае. Или за место под солнцем, с несправедливостью, с врагом, за деньги ли, как в случаях иных.
Договоримся же считать нашу охоту началом человечества. Как каждый человек для себя и есть начало человечества. И с каждым человеком человечество уйдет.
…
Однако любой путь человека проходит среди препятствий. Препятствуют строй, заблуждения, законы, враги и ду_раки. А надо бы, чтобы препятствовали лишь: логика, традиции, свобода, равенство.
Начали мы прогулку по истории как раз с порога перемен. А меняться промысловый мир начал примерно в 83…85 годах.
Хотя ортодоксальные и парадоксальные называют началом разрушения гармонии – то конец империи, то конец военного коммунизма, или же хрущевскую «оттепель». Когда (во всех трех случаях) к рулю массово пролезли черте кто. Полезли эти – с жаждой благ и упрощенным пониманием общества. И жаждой поставить себя над обществом. Бывает, некоторый человек общественен, как общественен олень. И агрессивен, как волк, что сообщает ему исключительную успешность в делах исключительно темных…
Да и про гармонию времён, да хоть с самого сотворения мира, тоже можно спорить. Где и когда, та гармония-то была. Не было такой. Не хотелось бы думать, что и не будет.
.......
Имел как-то продолжительную беседу со своим старшим коллегой, в артельной избе застряли, в распар. Я не мог в верхá ехать на снегоходе, затаскивая (нежданно случившимся и оголодавшим) монахам еду. А он не мог идти вниз, отбыв положенный срок полевых работ. Удили рыбу, ждали морозов и беседовали.
Коллега заканчивал пуш-мех при Сталине. А нишу свою нашел при Хрущеве. И просмотрел из этой ниши весь ряд правителей.
Конечно, судить о движущемся мире с одной точки, значит судить однобоко. Но тем не менее
Он выдал наблюдение: «при Сталине, кто не лез во власть, того власти не считали угрозой». Жили открыто. Впереди было поле непаханое. Была возможность свершений. И можно было горы свернуть. Энтузиазм начали сворачивать сразу после.
И причиной бардака он считал – корыто. Причиной развития - энтузиазм. А те сказки, что выдумали о зависти, наветах, квартирном вопросе, испортившем все поколения горожан – были блажь и частности. Город для того и придуман - для управления толпами. Щадящего управления – городской средой. Или жесткого – регламентами и όрганами. И чтобы под рукой все были (если завтра в поход).
Но мы не о городе, где так удобно вымирать, и не о власти. Власть - это лишь фон человеческой жизни. Каждой.
Но и без фона никак. Но это не та категория, которую сейчас будем обсуждать. Что там обсуждать – инстинкты, что ли. Позже, время придет о власти, ее природе и ее влиянии на таёжку поговорим.
И анонс. Что было опущено в повествовании.
Пройдя по стандартному пути новичка - промысловика, династических промышленников коснулись параллельно. А лиха они хватили.
Многие династии промысловиков перетасовали в погоне за «правильной организацией» промысла. Начали в 20-е, с колхозов, это менее болезненно, поскольку артельные традиции были испокон. Отечественная забрала много охотников. А после, в 50-е укрупнение деревень отрывало промышленника от угодий расстояниями. Но основную массу шевелить стали в 60-70-х , когда в процесс включились промхозы. Получившие право тасовать угодья. Где - для отторжения их. Где - для исключения «частного владения» угодьями.
Греха таить не будем. Было. Снимали с наследственных участков. На готовое, бывало, сажались друзья-приятели, или лояльные администрации (и это тоже было – немного власти самодура скорее сделает). Когда кончались приятели, могли просто вытеснять с участков прежних владельцев, а то жгли избы, штрафовали и сажали строптивых.
Но прошла та волна «управленцев», унаследовавших методы военного коммунизма. Пришло время не диктата, но управления. И мирное развитие оказалось более эффективным.
Однако, начало сегодняшней частной собственности (на природу), сдается, началось именно с ликвидации исконной и относительной «частной собственности» на участки тайги промысловика. Сделавшее тогда эти участки фактически бесхозными.
Парнишки уже в 70-е смотрели далеко. К западу спиною стоя. Борьбы за власть им оказалось мало. Хотели оне, как большие пацаны, бороться за капиталы.
Вот потому и внутри нашего повествования и случаются экскурсы в новейшую историю.
Чтобы поискать причины, посмотрев на следствия. И найти ту точку, после которой все стало необратимо.
