Гена Кузнецов плавать не умел, потому как страдал водобоязнью с раннего детства. С того самого момента, когда на речке его решили научить плавать старшие пацаны. Орущего и сопротивляющегося Гену они оттащили от берега, и отпустили. Нахлебавшись воды, и испытав при этом жуткий страх, Гена выбрался на берег. Но с тех пор он стал бояться воды, и на предложения сверстников пойти искупаться, всегда находил причины для отказа. Один только вид реки или моря, даже в кино или на картинках вызывал в душе его беспокойство и страх. А когда наступило время службы, то больше всего его пугала мысль попасть на флот. И не было пределу его радости, когда он оказался в Песчанке, в двести шестом учебно-танковом полку. Гражданская специальность у Геннадия был тракторист, и до армии работал он в совхозе на тракторе, то и был определен учиться на механика водителя танка. Учеба ему нравилась и давалась легко. А еще он был не избалованным и выносливым деревенским парнем, и все физические нагрузки переносил без труда. Но особое удовольствие доставляло ему управление многотонным танком Т-55. Когда стальная махина послушно следовала его воле, преодолевая препятствия. Но вскоре Геннадий узнал, что в процессе учебы предстоят подводные вождения. Признаться, он даже и не предполагал, что можно ездить под водой. Это даже звучало как то противоестественно. Но такие занятия входили в программу обучения. И с этого времени в сердце Гены вселилось смутное беспокойство и ожидание чего-то неприятного и жуткого. Заканчивался третий месяц службы, учеба шла полным ходом, и занятия которых так опасался Геннадий, неумолимо приближались. Недалеко от части, находился вододром, представляющий из себя огромный пруд. Речушку, текущую среди сопок перекрыли дамбой. И наполнив чашу вододрома, она вытекала через специальное отверстие в этой дамбе, продолжая свой путь. Гена бывал на берегу несколько раз, и всегда с опаской смотрел на зеркальную водную поверхность. И вот наступило время подготовки к подводным вождениям. Состояла подготовка из нескольких занятий. Учили водить, ориентируясь по гирополукомпасу, прибору, который находится в каждой машине перед глазами механика. Упражнение заключалась в том, что механику закрывали триплексы (смотровые приборы), и курсант должен был вести машину прямо на выбранный ориентир по стрелке прибора, не отклоняясь в стороны. Затем было упражнение по преодолению глубокого брода. Это когда нужно было на танке, преодолеть ров заполненный водой. И третье, пожалуй, самое интересное, это легководолазная подготовка. Но для Геннадия, это занятие стало настоящим испытанием. Необходимо было в изолирующем противогазе ИП-46, погрузится в воду, и провести там какое то время.
После изучения устройства и принципа работы противогаза, приступили к практическим занятиям. Занятия проходили на берегу вододрома, недалеко стоял тренажер на рельсах, имитирующий танк. На нем отрабатывались упражнения по затоплению и покиданию машины экипажем, и в этом месте было сравнительно глубоко. С каждым курсантом занятия были индивидуальны. На него одевали противогаз, для страховки обматывали веревкой, конец которой был у инструктора на берегу. Курсант брал в руки трак, чтобы не всплыть и шел в воду, пока не скрывался с головой. Пробыв несколько минут под водой, он выходил на берег. Геннадии не то, что погрузится, он на все это смотрел со страхом. И чем ближе приближалась его очередь, тем чаще хотелось в туалет, а сердце стучало в груди готовое выпрыгнуть. И уже когда подошла его очередь, и инструктор, видя его бледный, болезненный вид спросил – Что бледный такой? – Боишься? – Да нет, живот прихватило, - сказал Геннадии и опять побежал в кусты. Больше он не подходил к инструктору, который занятый суетой и хлопотами проводимого занятия, уже не обращал внимания на Геннадия. - И вот наступил день, когда непосредственно под водой, предстояло вести машину. На берегу вододрома было людно. Курсанты, стоящие строем на учебных местах, офицеры, проводящие занятия и инструктажи. Оборудованные неуклюжими труба лазами машины, тягачи, лодка с водолазами, все это создавало картину торжественного хаоса. Заезды шли по нескольким дорожкам. Машины трогались с места, погружались в воду, и только сноп буруна от выхлопных газов, и голова торчащего из трубы инструктора, поднимались над водой. И опять Геннадий мучительно ждал своей очереди, и опять хотелось в туалет и учащенно билось сердце. Он понимал, что на этот раз избежать занятия не удастся. Заглохнуть под водой, или увести машину в сторону он не боялся. Знал, что справиться с этим, но вот то, что придется идти под воду, это так угнетало, и от этой мысли становилось страшно. Было только два выхода, выполнять упражнение или отказаться. Отказ означал бы обвинение его в трусости, и насмешки сослуживцев. А Геннадий среди товарищей пользовался уважением, и допустить, что бы его считали трусом, не мог. Оставалось только выполнять упражнение, и он с замиранием сердца ждал своей очереди. И наконец, он услышал свою фамилию. Глубоко вздохнув, побежал к указанной машине, недавно вышедшей из воды, и с которой еще сбегали струйки. На корме танка стоял сержант-инструктор, ожидая очередного курсанта и держа для него в руках шлемофон. – Первое что сделай, ТПУ (танковое переговорное устройство) подключи, - напомнил он.
Геннадий согласно кивнул, одел шлемофон и стал взбираться по скобам труба лаза наверх. На самом верху огляделся и, собрав всю волю в кулак, перекинул ноги внутрь трубы, и стал спускаться во чрево машины. После дневного света внутри казалось темно, но свет от плафона дежурного освещения в башне, давал возможность ориентироваться. На коленях пролез на место механика, из триплексов проникал свет и, глаза, привыкнув уже все различали. Включив дежурное освещение огляделся. Полик был мокрым, как и сиденье механика. Да вообще все вокруг казалось мокрым, осклизлым как в сыром подвале. Заняв место механика, Геннадий подключился к ТПУ. Вся последовательность действия была отработана, главное было ничего не забыть в охватившем волнении и сковывающем движения страхе. Доложив инструктору о готовности к движению, и сверив ориентир на противоположном берегу со стрелкой гирополукомпаса, Геннадий стал ждать дальнейших команд. Вскоре последовала команда – Заводи! Запустив двигатель и установив ручником обороты, Геннадий даже немного успокоился от привычных действий и шума двигателя. Прозвучала команда – Вперед! Геннадий включил первую передачу, и машина плавно двинулась. Еще несколько мгновений, и мутная вода, качнувшись несколько раз в триплексах, скрыла всю видимость. Теперь только дежурное освещение, дрожащие стрелки приборов, и монотонный гул двигателя, царили в этом маленьком замкнутом мирке. Отовсюду ручейками стала пробиваться вода, после многократных погружений герметизация машины была уже порядком нарушена. Геннадий старался не смотреть по сторонам, а все внимание сосредоточил на стрелке гираполукомпаса, стараясь удержать машину в нужном направлении. Иногда в шлемофоне раздавался голос инструктора – Так,- так,- так. Это означало, что машина движется правильно. И это так, так, так, было как бы связующей ниточкой, не давая совсем запаниковать, тем, что связывало с внешним миром. Каждая секунда казалась вечностью, и чудилось, что был слышен шум, струящийся воды, перекрывая гул двигателя. А она и впрямь прибывала быстро, доходя уже до сидения. Сердце билось часто и быстро, готовое выпрыгнуть из груди. И вот, наконец, в триплексе появился блик, и Геннадий увидел дневной свет. И сразу все в сознании померкло, от охватившего торжества и счастья, наполнилось чувством победы одержанной над собой и своим страхом. Выехав на берег, Геннадий остановился и обессиленный сидел и глядел на лейтенанта, который улыбаясь, показывал руками скрещивая их, что нужно сбросить обороты и заглушить машину. Но ошалевший от счастья Геннадий не понимал его, и только голос инструктора привел его в чувство реальности. Заглушив двигатель, весь мокрый и светясь от счастья, он стал выбираться из машины. На самом верху труба лаза, он вдохнул свежий воздух, и стал спускаться вниз, уже совсем другим человеком. Человеком, победившим свой страх.