Впечатления о Втором дне конкурса Чайковского у пианистов.
Подробнее, чаще и в режиме реального времени рассказываю о конкурсе здесь: t.me/d_o_telegram
Итак, в начале о дневных событиях!
Бедная Цзэн Цзицзин с самого начала почувствовала себя маленькой и беззащитной по отношению к огромному залу - и у неë не получилось его наполнить чисто энергетически. Оттого зал, почувствовав свою безнакзанность, начал еë "сбрасывать с себя" - и самым ярким примером можно назвать расхождение у пианистки правой и левой рук на дистанцию в полтакта - да тактов эдак на 8... Тот самый драматический момент, когда на душе у тебя самого, то есть у слушателя за одно мгновение образуется полный вакуум, который уже в следующую секунду заполняется бессилием и какой-то тянущей сыростью. . . На осенней песне, впрочем, справилась с волнением и музыка потекла более свободно.
Француженка корейского происхождения Анчи Май оказалась более стабильной, но и эмоции были менее остры, на первый план выходила старательность. Та же Тридцатая соната - и снова кое-где не те ноты. Вообще, скажу, ещë то коварство у этой сонаты относительно текста и конкурсов. Изысканность фактуры может шутить с нами довольно-таки недобрые шутки, а особенно когда этой изысканностью приправляется традиционная неслучайность и философская весомость у Бетховена каждого звука - попробуй спрячься! Но какая всë-таки музыка - и какое же небо в ней! И какое логическое завершение расцвета Бетховенского ми-мажора - через вторые части Третьих фортепианных сонаты и концерта, Девятую Двадцать седьмую, сонаты и вот - наконец! Пока писал, Анчи подошла к коде сонаты, которую сыграла очень хорошо - созерцательно и проникновенно. Видимо, так же, как еë китайская коллега, успокоилась и смогла совладать с "ложной старательностью".
Николай Кузнецов начал b-moll'ную Прелюдию и фугу из Первого тома ровно так, как я люблю (и редко слышу) - из ниоткуда. Когда кажется, что фигура Христа, бредущая по склону Голгофы и несущая крест впервые прорисовывается издали, словно из какого-то марева, чуть ли не снегового. Какое тонкое взаимодействие фактуры с мыслью и образностью! Какое красивое, почти ослепительное высветление верхних слоях фактуры, словно атмосферы!
В начале Тридцать первой бетховенской сонаты я приготовился к чему-то гениальному, но тут что-то случилось - человек словно "перехлопотал" чуток, появилась неустойчивость подачи, когда исполнитель - то сверх-задумчивый поэт, то вдруг эдакий "бойкий малый". И так поочерёдно - то одно, то другое. Закончил сонату именно в фазе "бойкого малого", взметнулся ввысь, а потом, поверженный и утомлëнный опустился весь "с головой" слева от рояля, как если бы пригорюнился. Здесь и встретил аплодисменты. Так и во всей программе - как только лирик меняется на бойкого, так сразу словно другой человек. Причëм так и кажется, что лирик - это действительно он, а бойкий - наносной посторонний образ (возможно, когда-то воспринятый). Будем считать, это просто издержки молодости, которые со временем успешно пройдут. Пусть пройдут, а? Талантливый ведь человек!
Да! Сегодня же с утра не четвëрка, а целая пятëрка игроков. Потому разбиваю еë по двум разным публикациям.
#tch17
Светлому и оптимистичному Джорджу Хорлионо (Великобритания) идëт столь же оптимистичная соната Бетховена #18. А, нет, ему идëт и мрачно-оскалившаяся "Шапка" Рахманинова (этюд Ор. 39#6). Похоже, потрясающе чистому проводнику музыки Джорджу Харлионо идëт многое, если не всë. Конкурс он воспринимает как прекрасную возможность прекрасно помузицировать. Он не знает, что это страшно, так же как и не знает, что серединку ноктюрна Чайковского мы не играем быстро. Также он не знает, что до-минорную прелюдию и фугу Баха мы считаем школьным репертуаром. Но, может, и другое. Может, он всë знает, и про Баха, и про ноктюрн, и, конечно же, про то, что Шопен в конце Восьмого этюда не приписывает к аккорду звук "фа" четвëртой октавы, которую Джордж преспокойно и у всех на виду добавляет. Так и есть: его просто-напросто не заботит чужое мнение. В любом случае - какой же Джордж молодец! Технически он играет безупречно если не сказать потрясающе, поэтому - что в итоге возразим Джорджу? А ему и не надо ничего возражать, надо просто радоваться и ещё раз радоваться, что он есть. Его выступление пронеслось со скоростью света и оставило неизгладимое впечатление. Спасибо, Джордж!
Пак Кëн Сона слушать весьма интересно, он так же, как и Джордж, чертовски спокоен на конкурсной сцене, у него также есть свои придумки, но более сильна интеллектуальная составляющая. "Интеллектуальный виртуоз" - так можно сказать о нëм. Лирика у него несколько медитативна - хрустальна, прозрачна, при этом музыкальная ткань течëт и в ней нет острых углов. После "Мая" Чайковского он,не смутясь, начинает без перерыва его же Вариации. Установка на интересность концепции, на новость, на небывалость. Всë продумано, выстроено, притом у музыканта широкая палитра красок. Пак Кëн Сон, безусловно, исполнитель со своим лицом.
Вообще, надо заметить, конкурсанты сегодня более расслаблены, нежели вчера. Всë-таки, независимо от удач и неудач, по напряжению исполнителей второй день прослушиваний не в пример проще первого.
#tch17
А далее был вечер естественно летящей музыки. Не специально "поданной", без претензии на уникальность концепций, обычной прекрасной музыки, в коей была чистота и чьи звуки были в своей простоте - целебными. Не значит это, однако, что всем нашим братьям на сегодняшней вечерней конкурсной сцене сопутствовала удача. Но и те, кому она не улыбнулась, дарили нам эту удивительную естественность и чистоту.
Первым вышел к нам Фан Янь из Китая. Собственно говоря, исполнение это было не до конца структурированно, не вполне чëтко прорисовано (фактурно, интонационно, по форме), к тому же не всегда аккуратно... Осталось ощущение, что перед нами добрый человек и также замечательный музыкант, но фигуры конкурсного бойца не возникло. Вот ведь нестыковка! Участвуем в конкурсах вроде бы для того, чтобы потом получить много концертов. А что делать людям, способным только на что-то одно из этих двух форм самовыражения?))
Затем вышел Антон Яшкин.С ля-бемоль мажорной Прелюдией и фугой из Первого тома, еë "правнучкой" Тридцать первой сонатой Бетховена, "Метелью" Листа. Звучал благородно, ясно, главным образом повествовательно. Возможно не хватало определëнной доли драматизма на уровне "атомов" - остроты в гармониях, разности звучания в пластах аккорда, контрастов в динамике. Музыка была чистой, настоящей и, как я, уже говорил, "целебной". Мы ли виноваты в своей испорченности, что хотим в чистую воду добавлять специи? Я ли не прав в том, что возникло у меня желание подобного рода корректировки музыкальной ткани? Имею ли право советовать? А что если именно это и есть главный message пианиста? Послание о прекрасном мире, весть о нëм?
Потом вышел Энжел Станислав Вонг, представитель США (насколько понимаю, учился с ЦМШ) и добавил ровно ту щепоть "специй", которых мне не хватило у Михаила, сохранив притом его чистоту и естественность, а также свет, который сохранялся в самых драматических моментах. Удивительной была Апассионата (рифма вчерашней 30-й сонате Ильи Папояна), очень хорошим - сентиментальный вальс Чайковского. И что-то в этом было старое-доброе, настоящее. Без излишеств и с отсылом ко второй половине двадцатого века и прошлым конкурсам Чайковского.
А уже совсем под вечер на сцену вышел Еламан Ернур, представитель Казахстана. Энергетически и по музыкальной ткани менее "текучий", чем два предыдущих музыканта, более структурированный, Где-то более отточенный в звуке, где-то более аристократично-нервный, если можно так выразиться. Он тонко и одновременно строго исполнил b-moll'ную Прелюдию и фугу из Первого тома, а затем началось настоящее чудо - ранее неведомая мне соль-мажорная соната Гайдна, ставшая для меня открытием. Затем - отличная пьеса Чайковского, потом начал этюд Листа и... Да, друзья мои, это был тот драматический случай, когда мантия конкурса выворачивается к душе музыканта своею спортивной изнанкой. Конкурс показывает себя как борьба нервов. Нет сомнений в качестве подготовки исполнителя, есть просто понимание того, что так, к великому сожалению бывает. Музыкант в середине этюда стал терять текст и в результате не всë произведение было сыграно. Я знал случаи, когда после таких происшествий музыканты покидали сцену. Нельзя, ни в коем случае нельзя этого делать! Артист должен оставаться королëм до конца и никогда в жизни не "сознаваться в содеянном", будь то маленькая зацепка или крупная авария. Еламан принял это единственно верное решение, он не ушëл и доиграл программу, причëм психологически восстановился полностью - и сыграл еë оставшуюся часть замечательно.
Таким был вечер второго дня XVII конкурса Чайковского у пианистов.
#бзк #мгк #music #tchaikovsky #дмитрийонищенко