- Так тебе и надо, - Галя слышала утренний разговор между родителями Степана. – Теперь ты будешь молчать, а я потихоньку возьму власть в свои руки. Повезло мне со свекром. Ох, как повезло.
Галя слушала, как за окном муж и его отец работают, переговариваются, обсуждают важные вопросы.
Глава 1
Глава 10
Весь день она ходила ниже травы, тише воды. Старалась не попадаться мужу на глаза. Обед накрыла, пока он был в сарае, ужин готовила, когда Панкрат чинил колесо телеги. Степан крутился вокруг отца, помогал в мужской работе, а Галя лежала на кровати и просила малыша не покидать ее чрево. Она была уверена, если этот ребенок сохранится, то свекор полностью попадет под ее влияние.
- Так тебе и надо, - Галя слышала утренний разговор между родителями Степана. – Теперь ты будешь молчать, а я потихоньку возьму власть в свои руки. Повезло мне со свекром. Ох, как повезло.
Галя слушала, как за окном муж и его отец работают, переговариваются, обсуждают важные вопросы.
- Кроватку сам сооружу, - Панкрат вешал колесо на ось. – Да такую, чтоб лет на десять хватило.
- Так в чулане есть. Еще от меня осталась, - Степа сидел на корточках и наблюдал за руками отца.
- Нет. Пусть у внука будет новехонькая. Мог бы и купить, но не стану. Мой дед, мой отец своими руками для детей кроватки собирали. Традиция у нас такая. Если ребенок спит в такой кроватке, то набирается отцовской силы.
- Пап, а мама рассказывала, что ты для Феди с рук брал…
- И что? Брал и брал. Мне тогда не до кроваток было.
- Из-за брата?
- А это ты к чему?
- Просто слышал как-то, что ты на него злобу держишь. Почему вы не общаетесь? К нам дядька не ходит, и ты к нему ни разу не ездил.
- По кочану. – Насупился мужик, отпустив колесо. Крутанув его, Панкрат улыбнулся проделанной работе. – Готово.
Степан поднялся на ноги, сунул в карман штанов руку и достал пачку с папиросами.
- Чего задумался? – отец вытащил из его пачки одну папиросу. – Из-за мало́го? Не переживай, - хлопнул сына по плечу. – Будет жить. Сердцем чую.
Оба закурили. Помолчали, посмотрели на дорогу, потом – на телегу. Панкрат выдохнул серый дым, цокнул и сплюнул рядом с колесом.
- Хорошая тебе жена досталась, сын. Я б за такой, как за горой был.
- А откуда знаешь, что она хорошая? – Степан уставился на отца.
- Жизнь прожил. Теперь все вижу, чувствую.
- А мать? Тоже для тебя хорошая?
- Ну-у, ладно. – Панкрат не стал отвечать на вопрос. Махнув рукой на телегу, затушил о подошву сапога окурок и строго сказал: - ужинать пора. Потом проверим. А ты Гале отнеси харчи. Вставать ей не вели. Иначе точно без мальчонки останемся. Береги ее. Она теперь твоя правая рука. В общем, живите дружно.
- Я не уверен, что…
- Я тебе дам! – гаркнул отец, замахнувшись кулаком. – Не уверен он. Жив наш Федос! Жив, я сказал.
Плотно поужинав свежей картошкой, пожаренной на сковороде, и засоленным салом с парным молоком, мужики разбрелись по комнатам. Панкрат вернулся, заглянул к Гале, спросил о ее самочувствии, еще раз напомнил о постельном режиме, а потом сел у красного угла. Марфа услышала, как ее муж шепчет молитву. Шепчет, хлюпая носом.
- Паразит, - шепнула она, навострив уши. – Во как, к девке сердцем припек. С чего бы это? С какого перепугу он так о ней заботится?
Ответ был прост – Панкрат всегда мечтал о дочке. Он так хотел иметь дочь, что даже фантазировал, как она будет выглядеть, какого цвета у нее глаза, как звучит ее задорный смех. Он и имя ей дал еще до рождения Федора – Настасья. Об этом он никогда и никому не рассказывал. Мечтал себе втихомолку и улыбался, когда перед его взором возникала маленькая девчушка, носящая по полю, как угорелая. В его роду только мальчишки рождаются. Отец всегда говорил, что без мужской руки семьи не существует. Маленький Панкрат слушал и соглашался, потому как перечить отцу противопоказано.
Прошел месяц. Галя ходит сама не своя. Ждать ли красных дней календаря или можно рыдать в подушку, горюя о потере ребенка? Каждое утро она просыпалась в страхе, что обнаружит на простыне красное пятно. Осторожно приподнимаясь, Галя проводила ладонью сначала по подолу сорочки, потом – по простыни. Сухо. Слава тебе Господи, сухо! Выходя из комнаты, она широко улыбалась.
- Чего скалишься? – Марфа вытаскивала из печи чугунок с молочной кашей. – Бегом корову отвязывать. Я не успеваю мужиков кормить и за скотиной приглядывать.
- Как же Вы раньше без меня жили? – поддевала Галя свекровь, выходя в сени.
- Счастливо жили. У-у, стерва, - Марфа провожала сноху колким взглядом и ждала, когда сын вернется после купания.
Летом и до середины сентября Степан часто бегал на речку, чтобы искупаться, подумать о самом сокровенном, встретиться с другом.
- Степ, как оно – быть женатым? – Митька выжал трусы, надел их и потянулся за штанами.
- Да я еще не разобрал. – Выходя из воды, Степан попрыгал на одной ноге, постучал ладонью по уху, чтобы выбить воду из слухового прохода.
- Да ла-адно! – друг затянул ремень на поясе. – Тебе ж все карты в руки! Обнимайся, сколько хочешь, целуйся. Не надо теперь к девкам приставать. Слушай, а как она, а?
- Что, как? – Степа встряхнул свои штаны.
- Ну-у, лучше Любки грудастой? – вытянув шею, Митя приготовился к признанию во всех оттенках.
- Пошли домой, - одевшись, Степа потопал на дорогу.
- Чего-то я тебя не узнаю, - догнав друга, Митя поравнялся с ним. – Давай, рассказывай. Как там у вас, а?
- Отстань, Мить. – Удивительно, но Степан не хотел выкладывать интимные отношения на всеобщее обозрение. Он чувствовал, что это будет нечестно по отношению к Гале.
- А это, ну-у. Кусается, не?
- Еще раз спросишь, я тебе грудь пробью, - разозлился парень и прибавил шагу.
Дома ждал его сюрприз. Да такой, что Степан ненароком в глаз получил, потому что отец слишком резво размахивал кулаками.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.