Придавило меня тоской по дому, в июле так всегда и бывает, словами не передать, как я хочу снова оказаться на улицах родного города, в своём окрoвавленном Дoнбассе. Тянет меня со страшной силой, хоть в Крыму и жить - удовольствие, но это не дом. Это работа, это походы, это ожидание возвращения домой.
Мама рассказывает о домашних хлопотах, о котах наших, о том, что брат приезжал. Я всё это словно вижу перед глазами, и так меня эта картинка греет, распаляет мою тоску. И сама мысль, что моему дому могут навредить или его вообще может не быть, кажется мне чудовищной. А ведь немало людей у которых больше нет дома и они живут с этой потерей дальше.
Я стала часто представлять нашу кухню и домашние посиделки, утро без будильника и полную свободу. А ещё ... военную технику на дорогах, бoевые самолёты в небе, работу ПВO. Как будто и не было уже другого Дoнбасса, мирного. Как будто он застрял в этом безвременье. Мой дом.
Иногда думаю, а как сейчас живут мои подруги с той стороны, с которыми мы больше не поддерживаем общение? Где они? Может быть разъехались давно. Всё что у нас осталось - наше прошлое, которое сейчас вспоминается с тоской.
Милый сердцу дом, в который я вернусь осенью. Снова распакую чемоданы, снова буду смотреть на мир из того же окна. Дорисую картину с Мэрилин Монро. Чудесная выйдет.
Долистала Галерею до того последнего дня дома, до нашего скромного застолья перед моей дальней дорожкой. Домом повеяло. Уютом, теплом, меланхолией.
Николаевская подруга говорит:
"Я только однажды слышала у тебя такой голос, когда твоего брата мобилизовали. Это так необычно, ты всегда бодрая, это я ною"
А я и правда затянула со своей апатией. Никак не могу прийти в себя. Хочется сесть в оцепенении у моря и вообще ни о чём не думать. Но разве это возможно - не думать?
Наверное, я морально износилась. Я больше не могу переваривать эту реальность. Хочется мира и понимания, что будет дальше. Хочется безопасности для родных. Всем ведь этого хочется.
Что ж, схожу-ка я этим вечером к морю, послушаю, что оно мне расскажет.