Когда мой старший сын перешел в шестой класс, я почувствовала все «прелести» переходного возраста. Не только я, конечно, но и все остальные мамочки в нашем классе тоже. Переходный возраст показал себя во всей красе. Женщины в родительском чате на полном серьезе писали, что отправляют детей в школу, как на войну. Неизвестно, на какой перемене произойдет бой, и с какими ранениями ребенок вернется домой.
Мой интеллигентный и воспитанный мальчик радостно сообщал, придя со школы, что сегодня они с пацанами опять «забивали стрелу» и выясняли отношения на кулаках. Еще три года назад, в начальной школе, мне учительница в шутливой форме делала замечание, что у нас слишком вежливый и культурный ребенок. Уж чересчур в его речи много «спасибо», «пожалуйста», «извините». А тут этот же самый ребенок взахлеб рассказывает, как он отработал «двоечку», этому вмазал туда, а тот ему в ответ сюда.
Я, понятное дело, хотела вмешаться. Найти всех, кто посмел обидеть моего ребенка, поговорить, встретиться с родителями. Но сын категорически возражал и приводил в ответ «весомый аргумент»: это не по-пацански. Он и так нарушает правила, делится этими историями с родителями. Но у нас в семье такие доверительные отношения, поэтому не рассказать он не может. При этом надеется на нашу сознательность. Он держит нас в курсе, мы не лезем.
Муж поддерживал сторону сына и просил меня не вмешиваться, доказывая, что в мальчишеской среде в этом возрасте драки – абсолютно нормальное дело. Я была в шоке. Если уж такие аргументы приводит мой интеллигентный муж, которому даже не свойственно голос повышать, и от которого я за все время знакомства ни одного плохого слова не услышала, то, наверное, да, надо просто пережить этот сложный период.
Сын приводил еще более "весомый аргумент":
– Понимаешь, мам, я кого-нибудь побью, и у меня сразу авторитет. Месяца на два хватает. Меня никто не трогает. А потом надо просто опять будет с кем-нибудь подраться на виду у всех. Для этого «стрелы» и забиваются.
Я слушала все это в полном шоке. Вся моя внутренняя сущность протестовала против такого положения дел. Но я дала сыну и мужу обещание не вмешиваться, поэтому просто каждый раз, когда ребенок уходил в школу, я сидела как на пороховой бочке.
Однажды зимой сын пришел с опухшей правой рукой: кисть сильно покраснела, болела, двигать пальцами было трудно. Объяснил, что выходил со школы, спускался с крыльца, сзади на спину ему запрыгнул одноклассник и начал пинаться ногами. Сын опрокинул его на землю, сел сверху и со всего маха врезал кулаком по лицу. Боль почувствовал сразу, но еще какое-то время они катались по снегу и боролись, пока их не растащили одноклассники.
Поехали в травмпункт. Там всех сначала посылают в смотровой кабинет. Бегло осматривают, отправляют на рентген. Оттуда уже со снимком надо идти в кабинет к врачу. Народу – тьма! Дождались мы своей очереди через пару часов, заходим. За столом сидит пожилая женщина-врач в очках с толстыми стеклами, напротив – молодая медсестра.
Медсестра берет у нас карточку, врачу протягивает рентгеновский снимок. Та даже не смотрит на ребенка, сразу поворачивается к окну и рассматривает пленку. Через пару секунд говорит:
– Перелом пястной кости, гипс на три недели.
Медсестра что-то пишет в карточке. Мы с Витей стоим рядышком, молчим. Врач мельком взглянула, наконец, на ребенка и спросила:
– При каких обстоятельствах случилась травма?
Сын помялся, не сразу ответил. Не по-пацански же рассказывать про драку. Потом промямлил, что перелом от падения на гололеде. Врач повернулась к нему и какое-то время пристально смотрела. Я молчу, сын смущается. А он тогда ходил с длинными волосами, чуть ли не до плеч. Переходный возраст же еще чреват экспериментами с внешностью. Стоит такой, смущенный, волосы за уши заправляет здоровой рукой. Одет в яркую толстовку и джинсы. Врач покачала головой и сердито сказала:
– За дуру-то меня держать не надо. Я почти 40 лет в травмпункте отработала. Я знаю, какие кости и при каких обстоятельствах ломаются. Такой перелом можно получить, только если кому-то кулаком по лицу врезать.
Сын опустил глаза, молчит. А врач продолжает:
– По-хорошему, я должна об этом случае в полицию сообщить. Пусть тебя вызовут, побеседуют, может, на учет поставят.
– Не надо в полицию сообщать, – потихоньку попросил сын.
– А тебе не стыдно драться? Ты же девочка!
Мы с сыном переглянулись, чуть не рассмеялись, но сдержались. Врач не заглядывала в карточку сына, не видела его имя и приняла за девчонку.
Медсестра позвала Витю в гипсовую. Я вышла в коридор подождать. Сыну наложили гипс, он еще раз зашел в кабинет к врачу, та выписала какое-то обезболивающее, объяснила, когда нужно прийти снять гипс. Сын собирался уходить, уже подошел к двери. Врач окликнула его и миролюбиво предложила:
– Если пообещаешь больше не врать врачам, так и быть, в полицию сообщать не буду.
– Обещаю! – радостно произнес сын.
– Ну, вот и хорошо, иди домой!
– А вы точно в полицию звонить не будете?
– Точно! На первый раз тебя прощаю.
– Ну, тогда я тоже сдержу обещание и больше не буду врать врачам. Я не девочка…
Лицо женщины вытянулось от удивления. Она ничего не понимала.
– Я мальчик! Просто очень красивый! – сказал Витя и быстро выскочил в коридор, пока врач не передумала насчет полиции.
______________________________________
Мой телеграмм-канал https://t.me/znoinaiazhen (делюсь веселыми историями, анекдотами и мемами для поднятия настроения)
Группа ВКонтакте (там можно найти ранние рассказы)