Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, затем Раэ медленно наклонил голову:
-Я до этого дважды получал приказ не приближаться к филактерии. Если надо будет, я ее… ведь есть способ, чтобы я хотя бы мог к ней приблизиться? Если бы у меня хватило бы сил, чтобы ее вскрыть и проткнуть его сердце…
-Чш-ш! Этого геройства от тебя боялись больше всего! Даже больше суккубата! Сумасшедший! Надеюсь, у тебя не было таких мыслей?... Или были? Раэ… не смей так геройствовать. Даже если у тебя будет возможность… Ты погибнешь очень глупо! Выдернешь пробку…
-Я понимаю, у меня тотчас лопнет сердце, но если бы у меня было еще несколько мгновений…
-Не будет у тебя таких мгновений! И не смей даже так думать! Просто не смей!
Рогни резко схватил Раэ за грудки и поднял его с края постели. Взгляд у него был такой, как у Юматры, когда его выводили из себя. Но голос его старшего брата был тверд так же, как и руки.
-Тебе отдали приказ к ней не приближаться, но сейчас ты мне - лично мне - дашь слово, братишка, что ничего такого не выкинешь!
Альвы, которые в это время вшестером дремали на кроватке под разговор людей, встрепенулись, запищали, Рогни быстро отпустил ворот Раэ.
-Так если только я могу попасть в Кнею и оказаться рядом с филактерией… чем я могу быть тогда полезен? – в отчаянии спросил Раэ.
-Есть одни существа, которых колдуны недооценивают, а они могут приблизиться к филактерии вплотную, - Рогни кивнул на пушистых всполошившихся летунов, поймал на рукав Оникса. Тот, сдвинув бровки, показал лапкой на Раэ и громко пискнул на всю спальню:
-Бя-ка?
-Нет, не Бяка, - засмеялся Рогни, оглаживая грозного Оникса.
-Они умеют говорить? – удивился Раэ.
-Нет, только несколько слов, но понимают больше, - сказал Рогни, - это все баловство… главное – что они могут даже сесть на сосуд с филактерией, и магия смерти на них не действует. Возможно, от того, что они самые чистые существа на этой земле, какие только могут на ней жить… если кому и доверить расправу над филактерией, то им.
-Но… как? – удивился Раэ, - они и пробку не вытянут… даже если вдесятером тянуть будут.
-Можно уничтожить филактерию не вытаскивая пробки, - сказал Рогни.
-Но как?
-План разрабатывается в Ставке. О подробностях я тебе сейчас сказать не могу, чтобы голову тебе лишними сведениями не забивать. Я и так тебе сказал слишком много и то только потому, чтобы ты все-таки не полез хвататься за пробку сосуда… если у тебя вообще хватит сил до него доползти не потеряв сознания. Способ будет, и чем ты больше и точнее сведений будешь передавать о Кнее и о ведьме, тем лучше…
Остаток ночи Рогни посвятил обучению Раэ, как правильно прикручивать письма к альвам, какова их грузоподъемность, а так же как делать чертежи и карты – слабая часть подготовки Раэ, как запоминать обмолвки Мурчин о Кнее, как уничтожать ненужные бумаги, как и из чего делать невидимые чернила, как поить таволговым отваром малышей.
В то время как Рогни обучал Раэ, как сложить потуже бумагу для удобства полета почтового альва, как он почувствовал тянущее чувство под грудиной, его альвы, в отличие от Оникса всполошились опять, навострили ушки и стали с опаской посматривать на потолок. Оникс спустился к ним и стал что-то успокаивающее цвиркать.
-Что происходит? – спросил Раэ.
-Колоссы, - бросил Рогни, так, будто это были мыши, - колоссы ходят по плите, под которой замок.
-А какие? – спорсил Раэ, заставив Рогни усмехнуться. Кто о чем, а титанобойца о тех, на кого его натаскивали.
-В основном, здесь гиганты, - сказал Рогни, - дилинкварцы наделали проклятых колоссов перед погибелью… их много тут… я ж следовал за твоим кораблем по земле… их много тут…
-Ты… ехал через Дилинквар по земле… - оторопел Раэ, - там, где стрыгайи, гиганты и…прочая гадость?
-Ну да, - сказал запросто Рогни, будто для него путь по враждебной земле был чем-то простым, как прогулка, - я получил приказ двигаться ко двору Ортогона вслед за тобой, а заодно связаться через Оникса. Но ураган меня заставил остановиться в Диодарре. Я рад, что ураган позволил нам встретится раньше…
Раэ не хотелось, чтобы разговор окончился – много еще нужно было обсудить с разведчиком, но опытный Рогни знал меру и знал, когда ему надо уходить. Раэ надолго остался один в темноте – магический шарик, который оставила ему ведьма, давно погас, и ему светили только пятеро альвов. Время от времени они тревожно вострили уши, смотрели на потолок и что-то тихонько друг с другом обсуждали. Раэ пытался вслушаться, но такого тонкого слуха, как у альвов, у него не было, а там, наверху, среди непогоды бродили его враги-гиганты и ярилась иная гадость, от которой столь тщательно запиралась целая столица. Он всю ночь глаз не сомкнул, хотя внял совету Рогни: расстелил постель, устроился в одной сорочке, и даже хорошенько помял парочку подушек, чтобы не казались слишком уж свежими.
Мурчин вернулась под утро, страшно довольная времяпрепровождением. У дверей ее кто-то бурно заверял в своих чувствах, пытался уговорить ведьму пригласить себя в ее покои, на что Мурчин отвечала лукавым смехом. Она вприпрыжку влетела в спальню и бросилась на низенькую кушетку, которую обычно ведьмы использовали для своего мимолетного неглубокого сна. Кушетка располагалась в ногах большой кровати, которую отвели простецу.
И первыми словами, которые она произнесла в темноте, было:
-У-у-у, да ты не спишь!
Вот зараза! Без света видит, что Раэ лежит на кровати с открытыми глазами. Она мигом зажгла несколько белых световых шаров и подняла их в воздух над изголовьем Раэ.
-Что-то ты рано проснулся, - сказала она, - неужели готов к продолжению учебы? Что ты на меня так смотришь? Думаешь, меня там на празднестве подменили?
Ее волосы вывалились из прически, и теперь в копне ее пепельных волос торчали ошметками рваные сеточки, платье потеряло свежесть, на нем красовалось пятно от вина, брыкнув ступнями, ведьма подбросила в воздух истрепанные туфельки, которые, наверное, были белые, когда она их обувала, и, наверное, имели пряжки.
Раэ смотрел на Мурчин так, будто видел ее впервые. Неужели та сила, которая веяла от ведьмы, должна была пройти через несколько лет? Неужели рано или поздно она станет почти что человеком? Ведь рассказывали же, что порой ведьмы живут годами, никак себя не проявляя. Заводят семьи с людьми. Когда их хватают ведьмобойцы, то ничего серьезного им вменить в вину не могут, осматривают тело не предмет распада и убеждаются, что ведьма не колдует. И тогда назначают ей в наказание только ежегодные паломничества по святым местам… но при этом не спускают с нее глаз. Может… нет-нет, эта на такое не согласится.
Да что он такое вообще думает! Эх, Рогни, Рогни! Какую же ты ошибку совершил, когда рассказал ему, Раэ, о том, что силы у этрарок временные! Теперь в его сердце тихой змейкой вползало разрешение…
-Ну и что мне с тобой делать? – спросила Мурчин, - хочешь пялиться? Пялься, я не против. Но ты же не собираешься это делать весь день? Тебе надо продолжать учебу. И как ты ее продолжишь, если ты не выспался, и тебя будет клонить в сон?
-Мурчин, - решился тогда спросить Раэ, - а тебе так уж нужно, чтобы я стал колдуном? Все вокруг говорят, что из меня выйдет только не ахти травник. Зачем тебе травник?
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 122 глава.