- Сынок, погоди! – Марфа задерживала Степу в сенях. – Не ходи никуда. Поздно уже. Ничем ей не поможешь.
- Мать, отпусти, - Степа смотрел на нее, как на врага. В эту минуту он был готов оттолкнуть вцепившуюся в его рубаху женщину, чтобы успеть за бабкой, лечащей разными травками. – Она помрет, если я за теткой Ефросиньей не подоспею.
Глава 1
Глава 9
- От кого ты избавляться собралась? – неожиданно послышалось за спиной.
Рука с кружкой зависла перед лицом Гали. Повернув голову, девушка увидела Марфу.
- От детенка? – и свекровь заулыбалась.
- Вам показалось, - выпив воду, Галя ушла в комнату.
- Да не-ет, милая, не показалось. – Затаив недоброе, Марфа села за стол. – Значит, чтобы позор скрыть, ты решилась на повитуху? – крикнув ей вдогонку, Марфа рассмеялась. – Я так и знала, что ты брехунья! Прижила с кем-то дите, а на моего Степку повесила! Ха-ха! Наконец-то ты попалась! Наконец-то Панкрат узнает, кто ты есть на самом деле!
Она так противно хохотала, что терпение Гали лопнуло. Выглянув из комнаты, она приложила руку на дверной косяк.
- По себе, что ли, судишь, а? – сама не заметила, как начала фамильярничать. – Чем докажешь, что Степан рожден от своего отца? Что-то ничего похожего у них нет. Ни черточки.
Мгновенно закрыв рот, Марфа засопела.
- Я смотрю, ты девка с наглецой. Зря мы Степана на тебе женили. Ох зря-а-а, - с шипением заговорила Марфа. – Твое место рядом с твоим батькой – под забором. Потому как таких приблуд достоинству не обучали. Посадить бы вас на цепь и три дня не давать ни хлеба, ни воды.
Галя вернулась в спальню.
- Вот ты и будешь сидеть на цепи, - буркнула себе под нос, забираясь под одеяло.
Позже подтянулся и Степан. Молча лег на кровать и уставился в потолок.
- И долго ты будешь в портках спать? – ласково спросила Галя. – Не надоело под мамкой плясать? Мы ж семья, как никак.
Степан и сам не рад, что послушал властную маму - согласился не разделять с женой постель. Повернувшись на бок, он внимательно посмотрел в глаза Гали.
- Дошло, наконец?
- О чем ты? – Степа подложил руку под голову.
- Она из тебя веревки вьет, а ты мучаешься. Сколько ночей мы с тобой потеряли?
- Не счесть, - смутился парень, представив маму, науськивающую с сердитым лицом.
- Снимай штаны, - проведя двумя пальцами по виску мужа, Галя откинула одеяло.
Как назло, мимо проходила свекровь. Услышав скрипящий звук, она остановилась у закрытой двери.
- Прости Господи, чтобы у тебя со всех щелей потекло, - плюнув, Марфа стиснула зубы и потопала в свою комнату.
В душе горит. И что это за природная потребность такая – целоваться и… Тьфу!
- Была б моя воля, издала бы закон, чтобы мужик и баба спали порознь. Захотели ребенка – и одного раза пообниматься хватит. Захотели двоих – два раза. И до свадьбы ни-ни.
Марфа села на кровать, вспоминая те две ночи, которые провела с Панкратом. Ну ничего же хорошего, одна усталость. Лежишь потная, голова гудит, в ушах звон. Что к чему? Как полезет целоваться, так сердце сжимается. Противно, слов нет. Никакого удовольствия.
- Вот и славно, деток народили – и достаточно. Правда, Феденьку жалко…
Всхлипнув, Марфа подумала о первом сыночке, которого не смогла выходить. Долго болел Федя, угасал на глазах. Всего два годика ему было, жизни не повидал… Дождавшись мужа, Марфа уснула. Ей снился будущий внук, бегающий по двору с радостными воплями. Он размахивал прутиком и гонял своенравного петуха, который вступал в неравный бой с храбрым мальчонкой. Марфа улыбалась во сне, глядя на внука, который так похож на ее Феденьку.
Утро началось с трагедии. Галя проснулась в луже крови. Она смотрела на испачканную простынь и рыдала в три ручья.
- Сынок, погоди! – Марфа задерживала Степу в сенях. – Не ходи никуда. Поздно уже. Ничем ей не поможешь.
- Мать, отпусти, - Степа смотрел на нее, как на врага. В эту минуту он был готов оттолкнуть вцепившуюся в его рубаху женщину, чтобы успеть за бабкой, лечащей разными травками. – Она помрет, если я за теткой Ефросиньей не подоспею.
- Поздно, говорю. Сходи покури, а Галька пусть полежит.
- Да у нее кровь, понимаешь? Истечет и кони двинет! Отпусти, сказал!
Степа вырвался и пустился за знахаркой.
- Дура, - Марфа пришла с проверкой в спальню молодых. – Было бы из-за чего реветь. Скинула и слава богу. Нечего плодиться, если все против этого ребенка.
- Замолчи! – заорала во все горло Галя. – Это из-за тебя! Сглазила! Порчу навела!
- Тю! Оно мне надо? Если с другой стороны посмотреть, то ты сама виновата. Зачем уступила Панкрату в празднике? Что за дурость, праздновать, когда там дите с наперсток? А-а, так же, как и твоему отцу, хвальбы захотелось. Мол, смотрите, люди добрые, как меня здесь на руках носят? Так? Вот теперь сиди и лей слезы горькие, потому что ты за свой тяжкий грех будешь отвечать. Ответила? Так тебе и надо. Нечего было в мой дом с грязными ногами заходить.
- Уйди отсюда! Не испытывай меня! – Галя вытирала лицо ладонями и хлюпала носом. – Уйди от греха подальше.
- Ты еще мне угрожать будешь? В моем доме? Да я тебя в два счета на улицу отправлю!
- А попробуй! Посмотрим, что на это мой свекор скажет! Возьму и скажу ему, что это ты меня ребенка лишила! Думаешь, я не вижу, что он на моей стороне!
- Не докажешь! – захлопнув дверь, Марфа села у окна и стала ждать сына.
Степан привел знахарку. Та дала Гале попить каких-то травяных сборов. Наказала, чтобы не нервничала и не таскала тяжести. Соблюдать постельный режим два дня и ждать, что будет дальше. Вечером вернулся Панкрат. Узнав о беде, он сел перед иконой и начал усердно молиться. Марфа была в шоке, когда застала мужа стоящим на коленях перед красным углом.
- Значит, за Федю ты не просил Бога, а за этого выродка готов лоб расшибить, - она стояла за спиной мужа и шипела, как змея.
- Закрой рот, беспутная, - Панкрат вдруг обернулся. – Если бы Федька был моим, я бы не только лоб - всю землю перевернул, чтобы найти лучшего врача или знахарку.
Отступив назад, Марфа прикусила язык. Откуда он знает, что Федя не его сын?
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.