А медведь и Пётр уже стояли друг против друга, готовясь схватиться в любой миг, время будто остановилось. Зверь вблизи оказался ещё ужаснее, чем издалека. Он явно был разъярён. Длинная шерсть встала дыбом на холке и по всему хребту. Грозный рык такой силы вырывался из пасти, что казалось, слышит вся деревня.
Глава 50
Глава 51.
- Смотри, и не боится ведь, - рассуждал кто-то из толпы зевак.
- Видно медведя разбудили в берлоге! Не к добру это, ох, не к добру!
- Да, это шатун! – предположил кто-то ещё.
- Нечисть накликали!
- Братцы! Драпать пора!!!
Да и так уже большинство народа, побросав свои сани и корыта, не оглядываясь что есть мочи мчалось прямиком к деревне. Гармонист, вмиг протрезвев, бросил свою гармонь и улепётывал впереди баб – частушечниц!
Ребятня, позабыв глупое любопытство, мелким горохом катилась к домам. Даже старая, ворчливая бабка, критиковавшая всех ещё минуту назад, припустила так, что только пятки сверкали!
Марина тоже хотела бежать со всеми, но Пётр стоял, как вкопанный. Оставить его она не могла. Поэтому изо всех сил тянула за собой, но тщетно:
- Петя, ты что стоишь, побежали! Очнись! – кричала она ему в лицо, тормоша за отвороты куртки.
- Ты беги, а я должен остаться, он ко мне пришёл, - ответил мужчина, не глядя на неё, всё его внимание было приковано к неумолимо приближающемуся огромному зверю. Марина огляделась в растерянности, вокруг уже ни души, как корова языком всех слизнула, только Палыч стоял поодаль и никуда не торопился. Она в отчаянии подбежала к нему:
- Палыч, помоги увести его! Что же он стоит?!
- Он ждёт…
- Это Михаил?! – вдруг осенило Марину.
- Да, - Палыч не сводил глаз с Петра и с медведя, который приближаясь, рос на глазах, - не мешай, другого шанса у него уже не будет…
«Так вот, о чём говорил любимый!» - осенило её, - «вот чего он ждал, а она думала, смирился!»
Марина выла от ужаса, бросаясь от одного мужчины к другому, но её метаний никто не замечал, ещё несколько секунд и случится непоправимое! Мужчины же понимали всё по-своему и делали, что считали нужным. Ей оставалось только ждать развязки…
Из деревни обратно к горе уже вовсю бежали с ружьями мужики и палили в воздух. Ещё немного и самый шустрый поравнялся с Палычем, и тот, молча выхватил у него ружьё. Мужик оторопел от такой наглости, но спорить почему-то не решился.
А медведь и Пётр уже стояли друг против друга, готовясь схватиться в любой миг, время будто остановилось. Зверь вблизи оказался ещё ужаснее, чем издалека. Он явно был разъярён. Длинная шерсть встала дыбом на холке и по всему хребту. Грозный рык такой силы вырывался из пасти, что казалось, слышит вся деревня. Собаки, спущенные с цепей, в надежде напугать зверя, лишь лаяли поодаль, но их лай не шел, ни в какое сравнение с рёвом медведя. Пётр по сравнению с гигантом, смотрелся явно слабее, но отступать не собирался и глядел медведю прямо в глаза. Пауза длилась уже слишком долго, или так казалось Марине, для неё это время вообще превратилось в вечность.
И, вдруг, медведь, ударив передней лапой о снег, ринулся на Петра. В этот момент Палыч пальнул из ружья прямо над его головой, он остановился, но не испугался и не отступал. Решительно настроенный дядька, подбежал к Петру почти вплотную и был готов выстрелить снова, наведя дуло прямо в голову зверя, из пасти которого раздавался душераздирающий рык, и летела пенными клочьями слюна.
- Не надо, Палыч, - Пётр не сводя глаз с медведя, отвёл в сторону ствол, - иначе это не кончится для меня никогда.
- Надо, парень, надо, у мёртвого медведя потомство не родится, и ты будешь свободен, другого шанса не жди! – торопливо объяснял Палыч, снова наводя ствол и целясь прямо в разинутую пасть хищника. Медведь до этого момента, пепелящий свирепым взглядом прямо в глаза Петра, вдруг, перевёл взгляд своих звериных чёрных зрачков на Палыча и, несколько секунд помедлив и, будто, что-то поняв, развернулся и, грозно рявкнув напоследок, устремился к лесу. Палыч выстрелил вслед, но промахнулся. Быстро перезарядил ружьё, но ещё раз выпустить пулю не успел, дуло упёрлось в грудь вставшего напротив него Петра.
- Уйди! Я не успею, он сейчас скроется в чаще, - отталкивал его разозартившийся мужик, но Пётр стоял стеной:
- Не надо, не такой ценой! Никто, ведь не пострадал! Я был в его шкуре, это не просто! Палыч, а если бы вместо него сейчас был я? Ты бы меня убил? – и выдохнул облегчённо, видя, что азарт охотника в Палыче сразу потух, - он тоже имеет право на свою жизнь…
А Марина поймала себя на том, что эта картина ей уже знакома – дежавю из сна…
- Ну, вот, упустили! Из-за тебя дурака! – огрызнулся Палыч, провожая разочарованным взглядом убегающего медведя и опуская ствол.
Марина на негнущихся ногах подошла к любимому, повисла на его шее и вдруг, принялась рыдать неистово взахлёб. Шок отпустил, и плотину эмоций прорвало.
Пётр, отстранив её от себя на расстояние вытянутых рук, слегка встряхнул, заглядывая в лицо:
- Маришка, любимая, ты, что? Испугалась? Всё уже позади, успокойся, - и прижал её к груди, так что она уткнулась носом в ворот его свитера и продолжала реветь туда. Немного успокоившись, она, всё ещё всхлипывая, спросила, по-прежнему обращаясь куда-то ему в грудь:
- Почему ты не дал его убить? – и, не ожидая ответа, добавила укоризненно, - Ты всё испортил, разрушил наше будущее…
- Мариш, отнять жизнь легко, а подарить трудно… Помнишь, почему я превратился в медведя? – вот и весь ответ.
Палыч в задумчивости стоял рядом, обтирая ружьё, и ничего не говорил, а вокруг уже порядком набралось зевак, живо обсуждавших необычное происшествие…
- Пошли спать, завтра Новый год, надо выспаться, - буднично сказал Пётр и взяв Марину за руку, повёл домой…
Но выспаться им так и не удалось…
Продолжение