— Вор, менестрель, дворянин — и по уши погряз в долгах, — пожилой мастер осторожно опустил свёрток с кристаллом на матрас и подмигнул своему отражению в бутылочно-зелёном оконном стекле: — Ну, где ты? Знал же, что по пятам идёшь.
Скрипнул ставень, и лютник с улыбкой перемахнул через подоконник. За его спиной занимался сырой и бледный осенний грозогорский рассвет — словно всё золото первой осени в одну ночь смыло, и унеслись вслед за ярмаркой огненные бабочки, рыжие брызги
— Почему это в долгах? — спросил жданый гость, втягивая в комнату футляр с лютней и захлопывая створки. Те беззвучно сошлись; мелькнув шустрой змейкой, встала на место искра защитной ворожбы.
— Кому как, а мне за этот кристалльчик ты должен порядочно.
— Ах, да... Сколько?
— Ну... сотня серебряных сверху тех двух, что я заплатил Ши.
— Сотня? Пожалуйста, если согласишься взять голубыми шарами. Сколько? — повторил лютник.
Мастер прищурился, оценивающе глядя на кристалл:
— Хорош. Хорош! Чистый, крепкий. Поди, из Каменного Храма?
— Ну как сказать... Так сколько шаров?
— Пять. Но ярких. Мне не нужны склизкие ошмётки, что Ивар принёс в прошлый раз. С таких одна жижа, ни крупицы пыли не вытянешь.
— Будут к концу недели.
— Вот и хорошо. Не задерживаю тебя больше, мой скользкий скальд.
— Не торопи реки, почтенный мастер. Проверь, не продешевил ли ты с платой.
Лютник с неизменной улыбкой запахнул плащ и, едва касаясь, очертил пальцем грань кристалла. Старик непреклонно ответил:
— Проверю, непременно. Но без тебя, без тебя. Ручками, инструментом, в мастерской и проверю.
— Вот только ручками не надо, почтенный.
— Это ещё почему? Ты мастера не учи...
— А ты, мастер, помолчи. Погляди лучше.
Кристалл, тем временем, взбрыкнул, вспыхнул и завалился на бок. По рёбрам-лезвиям побежал синий шнурок огня и, не успел никто моргнуть, как он от корней добрался к вершине.
— Конечно, ведьма, — кивнул лютник, оттаскивая оторопевшего мастера подальше. — Так и знал. Разве обычные люди сбрасывают иллюзию? С обычных она сама спадает!
Кристалл задрожал и потонул в тёмном дыме.
— Да ещё и злыдня, судя по всему, — констатировал лютник. — Дым-то какой чёрный...
— Злыдня-не злыдня, — сердито и глухо произнесла Хедвика из глубины тёмного облака, отряхиваясь и с облегчением ощущая себя в привычном теле, — а вот ты — самый настоящий хам, это без всякого дыма ясно.
Когда клубы окончательно рассеялись, от кристалла не осталось ни чешуйки, ни голубой пылинки. Вместо этого на матрасе, обхватив руками колени, сидела диковатая, лохматая и очень сердитая девушка.
— Это что? — только и спросил ремесленник.
— Знакомься, мастер Грегор. Это виноградная леди.
Пока Хедвика, расправляя платье, стряхивала пыль и растирала затёкшие плечи, лютник взял ошалевшего каменщика под локоть и негромко сказал:
— Приглядывай за этой девочкой.
— Откуда хоть ты её взял — расскажешь?
— Я своё дело делаю, ты своё. А в дела мудрецов, говорят, нос не суй, голову потеряешь.
— Но ты, конечно, сунул.
— Как всегда, —усмехнулся лютник, глядя на Хедвику. — Без этого жизнь скучна, мастер Грегор.
— А головы ты когда-нибудь точно потеряешь, — проворчал мастер. — Кому перешёл дорогу на этот раз?
— Не притворяйся. Ты не мог не узнать колдуньи из мёртвого города. Сам видел, она положила глаз на Виноградную Лозу.
— Виноградная Лоза, — сухо засмеялся мастер, по звуку — словно сморщенные горошины просыпались на наждачную бумагу. — И как звать тебя, Виноградная Лоза? И что потеряла ты в Грозогорье?
Нетвёрдо держась на ногах, Хедвика подошла к мужчинам и, обращаясь к лютнику, произнесла, виновато и дерзко:
— Браслет твой у меня украли. Вот и осталась без ничего. Искала каменные лавки, куда возьмут подмастерьем, да только все мастера грозогорские очень уж суеверные, думают, женщина — к беде. Добралась к ночи до площади Искр, а там…
— …А там и Дядюшка Ши тут как тут, своей выгоды не упустит. Ты поберегись, виноградная, твой шарик такой яркий, что не то что Ши или та ведьма на него позарятся, — любой, распознав, лапы потянет.
— Какой шарик? — тревожно спросила Хедвика, сдувая со лба каштановую прядь. Да, расчёски волосы уже несколько дней не знали…
— Тот, что у тебя в груди перестукивает, — хмыкнул мастер и повернулся к властителю воров: — Я гляжу, девица-то ни о чём не ведает.
— Уж какая есть, — развёл руками лютник. — А ты всё-таки пригляди. Может, сам её возьмёшь в подмастерья? Ты ведь тоже… хм… по камню мастер.
— Нужна мне дармоедка, — проворчал Грегор, да больше для порядка, а сам с любопытством поглядел на гостью. — Ну, давай, дам тебе камень, попробуешь, что ли…
— Только не надо все эти сказки про горькую тревогу каменную да тепло плести! — скривилась она. — Уже было!
— Да какие сказки. Ты лучше скажи, чего тебе в каменной лавке-то понадобилось?
— Хочу понять, как магию из камня добывают.
— Это тебе зачем?!
— Чтобы не только из камней, а отовсюду её брать. Площадь Искр насквозь пропитана колдовством, а попробуй вытяни. Но ведь можно, наверняка можно…
Властитель воров и мастер Грегор переглянулись.
— Так ты, виноградная, думаешь, магия из камня берётся?
— Ну а как же. Ведь не зря её каменной пылью зовут.
Лютник покачал головой. В глазах его выплясывали лукавые искры, но голос был серьёзен, что у правителей на дворцовых площадях.
— Грегор, сколько ты заплатил за неё Ши?
— Две сотни серебряных.
— Бери в подмастерья. Чует моё сердце, и цену отобьёшь, и дальше не прогадаешь.
Мастер и лютник перемолвились глазами, будто советуясь. А потом Грегор обернулся к Хедвике и со вздохом молвил:
— Беру тебя в подмастерья из уважения к властителю воров. Чтоб могла отработать две сотни серебряных честным трудом, а не у обочины тракта.
Лютник расхохотался:
— Вот как события происходят, стоит попасть в столицу! А ведь звал я тебя всего лишь на лютне подыграть… Всё с ног на голову, верно? А ты держи ухо востро, виноградная, не трепещи да не бойся — погляди, какие у тебя друзья выискались: мастер каменный, благородный вор, ведьма да пройдоха-балаганщик. Каждому бы так! А вам, друзья мои, теперь самое время спать!
— Весёлых тебе песен, — пожелал мастер Грегор в спину ходящему лютнику. — Да сам больно не светись!
— И тебе звонких камней! — долетело из темноты. — Леди береги!
— Вот как события происходят, — пробормотал мастер, передразнивая лютника. — Ну что, подмастерье, идём в дом. Завтра за работу. И как тебя угораздило в Грозогорье?..
— В дела мудрецов носа не суй, голову потеряешь, — процитировала Хедвика.
— Ты, что ли, мудречиха? — фыркнул Грегор и вдруг захрапел прямо на ходу, опершись о шершавый столб, подпиравший потолок.
***
Наутро Хедвика наконец сумела разглядеть Грегора как следует — не в ярмарочном сумбуре, не в полутьме рассветной мастерской, а в ярком, чистом и по-северному спокойном свете предзимнего дня.
Грегор сошёл по широкой шаткой лестнице, насвистывая и вытирая руки о фартук. Спустившись, он скинул фартук на низкий тёмный комод; следом отправились грубые перчатки, а на стол по соседству со звоном лёг монокль в три толстых линзы. Тогда, наконец, он взглянул на Хедвику обоими глазами — узкими, чёрными, словно налитыми густым и горячим ягодным соком.
— Ну, хозяйка незваная, накрывай на стол, — попросил мастер, обтирая руки огромным холщовым холстом. — Я уже не одни бусы каменные оправил, пока ты тут дремала.
— Бусы? А чего же в перчатках дерюжных? Разве в таких тонкую работу делают?
— Что ты знаешь, виноградова дочь. Прежде чем огранкой да росписью заниматься, камень отколоть надо. Думаешь, мне торговцы готовые бирюльки приносят, знай вставляй в оправу? Не-ет, — мастер с хрустом сомкнул пальцы и уселся за стол. Потёр кустистые брови — словно кто щёткой по деревянному полу прошёлся. — Ну, давай, вон там, в буфете, тарелки, в рундуке овощи, под окном пирожки.
Хедвика принялась выставлять на стол тарелки, а сама всё приглядывалась к Грегору: притворяется или на самом деле чудаковат? А тот, сощурившись, глядел в окно, пожёвывая пёрышко.
«В служанки не нанималась, — подумала она, вытаскивая противень с круглыми пирожками, — но послушать, о чём настоящий мастер говорит, плохо ли? Может, между делом и что полезное окажется. Убедиться бы только, что мастер вправду настоящий..»
Убедиться ей в этом за день пришлось не раз.
***
Не успели кончить с завтраком — ни рыбы, ни дичи, одни салаты да пирожки с вареньем, — как в дверь постучали. Два стука, пауза и ещё три. Хедвика встала было из-за стола, но Грегор поднял палец, чуть погодя приложил к губам:
— На чёткий стук не отзывайся. Если стучат рассыпчато, весело — тут можешь открывать, воры пришли, купцы или покупатели помельче. А если вот так… — стук в дверь, как по заказу, повторился, — если вот так, то к дверям и соваться не смей. Это из гильдии. И лучше бы тебе не знать, зачем.
— Зачем? — тотчас спросила Хедвика.
— Молчи, молчи, виноделочка, и живенько-ка вон туда, — шёпотом велел мастер, махая в сторону дверей за буфетом.
Хедвика скользнула за витражные створки и притаилась в ожидании гостей. Грегор тем временем отпер сцепленные на ночь засовы.
— Доброго дня, мастер! Заказ из дворца.
— Вы с другим и не приходите. Ну, проходите. Мастерская налево, уж помните, поди. Давайте бумажки…
Двое мужчин в кашемировых шляпах и алых плащах вошли внутрь. По всему было видно, что они тут не впервые и мастера уважают.
— Не тесно вам? — спросил тот, что повыше, с плоской сумой наперевес. — Может, походатайствуете? Уж мастеру Грегору правитель не откажет. Выделят мастерскую попросторней.
— Да что там, — махнул рукой Грегор. — В тесноте, да не в обиде. Может, чего пошире и дадут, да точно не на площади Искр.
— Это верно, — согласился второй дворцовый посланник. — На площади теперь яблоку негде упасть, не то что раньше…
Все трое замолчали. Над мастерской повис призрак тяжёлого тёмного меча, в незапамятные времена опустившегося на горы. Наконец Грегор прокашлялся и повторил:
— Ну, давайте ваши бумажки, давайте камни, назначайте срок.
Все трое склонились над столом, на который лёг большой альбом в бархатном переплёте и несколько официального вида бумаг с гербом дворца. Грегор, перелистывая плотные страницы, уточнял и переспрашивал, господа из гильдии отвечали. Наконец один из них вынул из-за пазухи мешочек и высыпал поверх пергаментных листов тёмно-зелёные матовые камни.
Грегор взвесил камни в ладони, поглядел сквозь них на свет.
— Сами понимаете, господа, надо камни проверить. Пойду наводить состав...
И нырнул за витражную дверь к Хедвике, скучавшей в тёмной каморке.
— Ты чего света не зажигаешь, виноградная?
— Сам велел сидеть тихо.
— Так эта дверь на свет зачарована, снаружи ничего не увидеть, ни услышать, хоть об самое стекло глаза обмозоль. Ну-ка…
Мастер пошарил ладонями в воздухе, прищёлкнул — и из темноты выплыл малиновый лепесток свечного пламени.
— А поярче? — попросил Грегор, обращаясь к ветвистому подсвечнику и протягивая к нему ладонь. Тот, послушавшись, вспыхнул ещё пятью свечами. Ровные розовые огни не чадили, почти не дрожали, а только слабо серебрились у самого основания. — Вот так-то лучше!
Мастер перенёс подсвечник на круглый стол посреди каморки. Свечное пламя тотчас обратило тьму в слабые сумерки и выхватило из тёмных углов высокие шкафы с резными дверцами, полные толстых альбомов, книг, неведомых приборов, чудных инструментов, бутылей, склянок и пузырьков.
Хедвика молча оглядывала каморку, оказавшуюся вовсе не каморкой, а круглой комнатой, и гадала, какой вопрос задать первым. И десяти минут не прошло с той минуты, как она открыла глаза, а увидено уже столько, что загадок на целый лес хватит.
— Поняла, поди, кто пришёл? — прервал её раздумья Грегор. — Господа инспектора-ревизоры от самого правителя. Принесли заказ, заодно и мастерскую осмотрят, оглядят, не промышляю ли я здесь тёмными делами… Уж прости, придётся тебе пока посидеть тут, а то начнут выяснять, кто ты, что да как.
Хедвика кивнула, мало вслушиваясь в его слова, и указала на подсвечник:
— Как ты заставил вспыхнуть свечи? Ты не касался их. Ты тоже маг?
— Я?.. Ах, леди-лоза, насмешила! Я не маг, я мастер-резчик. А о магии лишь мечтаем…
— Но со свечами-то что?
— Так я тебе и рассказал, — подмигнул мастер. — Вот про синие шары узнаешь да про то, как пыль каменную получают, тогда и сама догадаешься. А пока мне к господам дворцовой гильдии пора. А ты вот, погляди на досуге, чтоб не скучать.
Протянул ей тонкую книжицу с дальней полки — и к дверям.
— Но свечи-то, свечи? — крикнула Хедвика, хватая его за полу сюртука. — Хоть словом намекни!
— Видала синие шары живые? Нет? С них каждая крупица — великая ценность. Да только кто, кроме мастера, знает, сколько их было, крупиц этих? Остатками и колдую иногда.
Хедвика слушала, через слово угадывая, а про последнее и вовсе не поняла.
— Почитай, почитай книжку. И про шары синие найдёшь, — вытягивая из её пальцев сюртук, велел Грегор. А вытянул — и был таков за витражной дверью.
***
Прежде чем приняться за книгу, Хедвика взяла подсвечник и как следует осмотрела круглую комнату. Малиновое пламя выхватывало из сумрака новые и новые полки, ряды корешков, шкафы, занавеси и развешанные по стенам стеклянные пластины, исчерченные картами и стрелками. Всё это было похоже на тайную библиотеку, что скрывается за садом, в котором века напролёт идёт снег и только единожды в десятилетие цветёт ледяная яблоня.
Она помотала головой, сбрасывая наваждение, и принюхалась: наверняка эти свечи — тот же дурман, что и шелковичный настой, которым напоил её давешний мастер Арнольд. Но ни ноты благовоний или трав не услышала. «Оживлённая» крупицами от неведомых синих шаров свеча пахла воском, сухо потрескивала и продолжала ровно держать корону малиновых лепестков.
Хедвика приоткрыла один из шкафов (Грегор о запретах не обмолвился, а побывать в библиотечке при мастерской не каждому доведётся!) и, подтянув к себе стул с круглой спинкой, поставила на него подсвечник. Тени от ровного пламени взвились к полотку, взвихрились и улеглись хитрой вязью.
— Ну, свеча, если ты живая, подскажи, где о тебе прочесть? — робея, негромко спросила Хедвика. Ничего не произошло, только снова повеяло на неё туманом с нездешних гор, пустых, сырых и тревожных, где одинокий дом цепляется за вершину, по кровле его грохочут бушующие капели, а у стен лежат великие снега.
Вновь она стряхнула видение и принялась разглядывать книжные корешки на полках. Но как ни было велико её любопытство, величавей было невежество, не давшее ей разобрать ни слова на чужом языке. Тогда он взяла в руки ту книжицу, что дал ей Грегор. Вгляделась в обложку и сложила из знакомых символов чудное, тревожное название.
«Сферы бури и гавани. Картография северолесья».
Развернула страницы, придерживая сухой переплёт, и порезалась, ослепла от хлынувшей в глаза синевы. Такая пронзительная голубизна, грозная и густая, глубокая и нежная глянула на неё с разворота, что утянула тотчас в самую океанскую глушь, где океан дьявол и фантазёр, где руки его — реки, а глаза — озёра, и ледяные его волны облизывают небеса…
Продолжение следует...
Автор: ste-darina
Источник: https://litclubbs.ru/articles/13940-zemli-semi-imyon-mastera-i-mudrecy-5.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: