По мнению лечащего врача, Борис Никулин пребывал в стабильно тяжёлом состоянии, на лечение не реагировал никак и цеплялся за ускользающую от него жизнь непонятно чем.
- Халатики накиньте, это всё-таки реанимация, - вежливо попросил нас доктор, прежде чем допустить в палату к безнадёжному пациенту.
Я почувствовала силу заклятия ещё до того, как Власов толкнул дверь - сложное, составное, основанное на кровном родстве и направленное на то, чтобы человек болтался на грани жизни и смерти, но не умер. «Вот ведь гад!» - охарактеризовала я Назара и осталась в коридоре, потому что не хотела нарушать своим присутствием очерченные магией границы. В состав заклятия входила защита от магии извне, поэтому решить проблему нахрапом не получилось бы. Не знаю, от кого колдун пытался защитить брата, но постарался он на славу - такое за пять минут не разгребёшь и при многолетнем опыте, а я даже огоньки без ущерба для штор и мебели зажигать не умею.
«Ну и где вы, знания Марфы? Выползайте», - мысленно обратилась я к подарочку мёртвой ведьмы, не решаясь войти в палату. Власов замер на пороге и вопрошающе уставился на меня, но я в ответ на его взгляд только отрицательно покачала головой.
- Что-то не так? - нахмурился он.
- Вообще всё не так, - пространно ответила, покосилась на врача и с трагическим видом заявила: - Боюсь, я не готова увидеть его в таком состоянии. Дайте мне время.
Анатолий Павлович представил меня дочерью любовницы Бориса, чтобы хоть как-то обосновать интерес постороннего человека к умирающему - мол, афишировать мой визит нельзя, а то семья будет нервничать, поэтому и пришли в неурочные часы. Пришлось соответствовать и корчить из себя незаконнорожденную, убитую горем дочурку. Мужчины скрылись за дверью, а я сосредоточилась на своих ощущениях, пытаясь найти лазейку в стене защитной магии. Постояла, подумала… Нет, колдовством тут никак нельзя - слишком много всего напутано, и можно с большой долей вероятности угробить старика окончательно. Нашла медсестру и страдальчески поинтересовалась:
- Здесь часовня была на втором этаже, а теперь там кабинет УЗИ. Закрыли, да?
- Нет, её в другое крыло перенесли, поближе к хирургии, - прозвучало в ответ сочувственно. - Только отец Иоанн ушёл уже, он здесь каждый вечер с шести до восьми бывает. Но там открыто. На втором этаже от лестницы налево, потом ещё раз налево через переход. Вторая дверь по правой стороне.
Я поблагодарила её за помощь и участие и пошла искать часовню, хотя не знала ни одной молитвы. Да и вряд ли мои молитвы возымели бы какую-то силу - я же неверующая. Но в часовнях обычно бывают освящённые церковные свечи, и мне просто нужно было проверить, способны ли они ослабить колдовство, если, например, зажечь свечу за здравие конкретного человека.
Часовню я нашла довольно быстро, но внутри мне не понравилось категорически. Точнее, не мне, а тому уголку моей души, в которой гнездился лесной дух - он же нежить, ему и должно быть некомфортно в таких условиях. Хотелось поскорее выйти обратно в коридор, от запаха мутило. И не только от запаха - атмосфера давила на меня вся, целиком и полностью. В итоге мне довольно быстро стало дурно, и я вышла, даже толком не успев осмотреться. Вот ведь незадача… Мне же нужно, а я не могу. И что делать? Просить Власова, чтобы он взял пару свечек?
- Девушка, вам плохо? - участливо поинтересовался незнакомый голос.
Я не слышала, как эта женщина подошла ко мне. Санитарка - в одной руке швабра, в другой болтается полупустое ведро.
- Нет, я в порядке, - соврала я. - На меня просто в детстве свечу в церкви уронили, страх панический до сих пор остался, а я за отца помолиться хотела.
- Так давайте я вам бумажечку вынесу, вы имя напишете, а батюшка сорок дней сам читать будет, - предложила добрая женщина.
«Сорок дней…» - прикинула я возможную пользу от такой помощи и едва удержалась от злорадной улыбки.
- А вода освящённая тут есть? - поинтересовалась на всякий случай.
- И вода есть, и бутылочки чистые должны быть.
Санитарка поставила ведро на пол, прислонила швабру к стене и исчезла в часовне, а через пару минут вынесла мне поллитровую бутылочку с водой, карандаш и листочек, на котором уже было написано несколько имён. Я решительно добавила в этот список Назара, сердечно поблагодарила неожиданную помощницу, а она от щедрости милосердной души предложила мне ещё и свечку за здравие больного поставить, раз я сама не могу это сделать.
- Ой, спасибо большое, - совсем расчувствовалась я. - А так можно? Вы ведь с моим отцом не знакомы даже.
- А он где лежит?
- В реанимации.
- Тогда не знаю, - согласилась она. - Я по второму этажу только хозяйка, но там медсестричка отзывчивая есть, Анечка, можно её попросить, если она дежурит. Но хуже-то всё равно не будет, если я поставлю, да?
Не объяснять же ей, почему молитва нужна для Назара, а свеча - для Бориса. Но и отказываться тоже как-то странно - человек ведь искренне помочь хочет. Если свеча сработает, Назару поплохеть может. Это, конечно, несвоевременно, он ведь причину начнёт искать, но вряд ли сможет вычислить моё участие в его недомогании. И в нём сейчас нет лесного духа, магия только, поэтому шанс того, что он вообще почувствует вмешательство, вроде как минимален.
- А две можно? - обнаглела я. - Для Назара и Бориса.
- Да хоть десять, - улыбнулась женщина добродушно и снова оставила меня в полутёмном коридоре одну.
Я видела, как она устанавливает свечи в специальный подсвечник, чиркает спичками, крестится. Слышала бормотание и названные мной имена. Никогда не понимала, почему многие люди безоговорочно веруют и порой даже готовы посвятить этой вере всю свою жизнь, но в тот момент поняла - мне придётся тоже как-то приобщаться к религии, если я хочу использовать силу веры в своих целях.
- Эля! Вот вы где! - гулко прозвенел в безлюдном коридоре голос Власова.
- Тс-с-с… - шикнула на него я. - Зачем так кричать-то?
- Вы на звонки не отвечаете, - уже тише пояснил он. - Хорошо, что медсестра сказала, куда вы пошли, иначе я бы всю больницу на уши поднял. Не исчезайте больше без предупреждения.
- Простите, - извинилась я, не чувствуя за собой вины. - Мне тут человек помогает кое-что сделать, я сама не могу.
- Святая вода? - кивнул он на бутылочку в моей руке.
- Угу.
И всё. Объясняться в присутствии посторонних я не собиралась. Да и уверенности не было, что свечи и молитвы дадут хоть какой-то эффект. Мы подождали, пока санитарка закончит традиционный религиозный обряд, поблагодарили её ещё раз, попрощались и снова поднялись в реанимацию. Там нас ждала неприятная новость - состояние Бориса неожиданно резко ухудшилось. Не до критического, но такая реакция всё равно была странной. И заклятие, присутствие которого я ощущала даже в паре метров от двери в палату, претерпело изменения, став как-то плотнее, будто зажжённая в часовне свечка несла для Бориса какую-то угрозу. Но уязвимость всё же появилась, пусть и почти незаметная, и я не могла не воспользоваться этим шансом.
- Эля, туда нельзя сейчас! Там врачи! - попытался остановить меня Власов, когда я решительно сделала несколько шагов вперёд и толкнула дверь палаты.
- Да плевать я на них хотела, - бросила я в ответ через плечо.
Анатолий Павлович ринулся следом за мной, поэтому тоже попал под воздействие магии, заставившей докторов на несколько долгих секунд застыть на месте и отключившей их сознание. Без заговорных слов, без сложных ритуалов - я сделала это одним усилием воли. Борис выглядел ужасно, и то, что в него засунули насильно, тоже страдало, что отдавалось в моём подсознании волнением и предчувствием беды. Но за меня никто не молился и не ставил свечку - моя душа была более комфортным вместилищем, поэтому воссоединение в ней двух частей того, что было разделено почти сто лет назад, прошло быстро и без проблем. Я просто позвала, открыла безопасный проход, раздвинула в стороны то, что могло удержать - оно само перебралось туда, где безопаснее.
Странное ощущение - точно знать, что какую-то часть твоей души занимает нежить. Я и раньше знала это, ведь дискомфорт появился сразу после контакта с призраком Марфы на кладбище, но тогда это было просто непонятное чувство чего-то лишнего, а теперь появилось точное знание. Силы не стало больше, хотя я на это рассчитывала. Воссоединённый дух почти сразу же начал пожирать мою энергию, потому что в сотнях километров от родного леса ему было очень плохо. Пришлось оперативно решать эту проблему, поскольку валяться на больничной койке подобно Борису или вообще умереть в мои планы не входило.
Я напилась святой воды. Сделала несколько больших глотков, причиняя нежити и самой себе почти нестерпимые муки, но после того, как лесной дух во мне окончательно ослаб и свернулся в дрожащий комок, стало намного легче. Заклятие Назара вредило Борису, поэтому я потратила изрядную долю своих сил на то, чтобы его разрушить. Хотела и Никулина полностью исцелить, но потом поняла, что это будет уже явный перебор - магия его жизни больше не угрожает, вот пусть доктора и разбираются дальше сами. Сделала только ту защиту, которой меня Белена научила - простенько, быстро, эффективно, и никакое колдовство Назара его брата больше не коснётся. Вообще никакое, сколько ни старайся.
Всё это произошло всего за несколько ударов сердца в моей груди - очень быстро. А потом эффект временного паралича плоти и сознания испарился, и нас с Власовым выдворили в коридор, посоветовав прийти позже - больному ведь плохо, и никакие душевные страдания родственников не могут оправдать нарушение больничных порядков.
- Я же сказал, что туда нельзя, - раздражённо упрекнул меня Власов, который, конечно же, не видел моего подвига, как и остальные люди, присутствовавшие в палате.
- Меня сейчас стошнит, - сообщила я ему в ответ и исторгла на пол всю выпитую воду, после чего нас выдворили ещё и из отделения.
Лесной дух почувствовал слабину и снова вцепился в мою энергетику, и мне оставалось только ограничивать его силой собственной воли, чтобы не отбросить коньки на месте. Я не думала, что будет настолько плохо. Эта нежить не вела себя так, пока была разделена, а после соединения обрела самостоятельность и начала активно восстанавливать силы за мой счёт. А мне откуда эти силы брать?
- Отвезите меня в Мухинский лес, - попросила я Власова, отчаянно борясь с головокружением и дурнотой, чтобы не свернуть себе шею прямо на больничной лестнице.
- Сейчас? - уточнил Власов. - Вы же сами хотели сначала тщательно продумать план действий.
- Эта мерзость жрёт мою душу, - пожаловалась я. - Если хотите, чтобы я дожила до утра, то везите немедленно. Долго я так не протяну. И это… Организуйте какой-нибудь шум в Лесном, чтобы отвлечь Назара. Если вырублюсь, вытаскивайте меня из машины сразу за мостом и кладите на землю.
- С какой стороны заезжать? - уточнил он на полном серьёзе, будто бы это в сложившихся обстоятельствах имело какое-то значение.
- С ближайшей, - распорядилась я и проделала остаток пути до его автомобиля в молчании, чтобы не тратить силы ещё и на объяснения.
* * *
Я всё-таки отключилась, в результате чего лесной дух после столетней голодовки устроил настоящее пиршество, истощив мой организм настолько, что ещё немного, и Власову пришлось бы организовывать мои похороны, а не шум в почти пустой деревне. Сознание ещё не покинуло меня, когда он звонил кому-то и объяснял, что Мирон пропал в Лесном, и нужно немедленно организовать поиски. Ночью. В кромешной тьме. Там, где нет связи, а заблудиться и утонуть в болоте можно чуть ли не с первых шагов. Но личный помощник босса - это тоже в какой-то степени босс, поэтому сомнений в том, что Лесное и окрестности после его звонка прочешут от и до, у меня не возникло. Хорошо иметь такую власть, но к ней наверняка и ответственность прилагается, поэтому я Власову не завидовала. Мне в тот момент вообще не до зависти было.
Вопросов Анатолий Павлович больше не задавал. Перед ним была поставлена конкретная задача, которую он выполнил в точности по озвученным мной инструкциям. Не знаю, сколько штрафов он схлопотал за превышение скорости, пока гнал машину по ночным дорогам области, но в себя я пришла ещё затемно - на влажной траве сразу за мостом, как и просила. Оценила самочувствие - неприятных ощущений стало гораздо меньше, но полностью они не исчезли. Перевернулась на живот, встала на четвереньки и начала руками рвать траву и разбрасывать её по сторонам.
- Элеонора Алексеевна… - осторожно позвал меня Власов.
- Пять минут помолчите, - попросила я, продолжая заниматься тем, что со стороны наверняка было похоже на приступ безумия.
Мне нужен был моховик - мелкая лесная нежить, которая очень не любит, когда люди ведут себя так, как вела я. Зелёные ягоды не рвать, поганки не пинать, веток зря не ломать, траву с корнями не выдёргивать - эти правила я очень хорошо запомнила, поэтому и нарушала то, что было доступно. Понадобилось даже не пять минут, а меньше, чтобы хулиганским поведением привлечь внимание мстительного хранителя лесной флоры. До этого я видела моховиков в памяти земли, поэтому имела представление о том, как они выглядят, и чего от них можно ждать. Это такие маленькие моховые кочки - наступишь и не заметишь, а через пару шагов подвернёшь ногу, потому что нежить непременно накажет обидчика. Они идеально вписываются в лесной ландшафт, передвигаются незаметно, и невооружённым взглядом разглядеть их невозможно. Но я-то ведьма, я присутствие нежити нутром чую.
Мелкий пакостник сначала наблюдал за мной издалека, но у него очень быстро лопнуло терпение. Власов, наверное, даже не понял, что произошло, когда я резко выбросила руку вправо и сцапала моховой шар размером с ёжика. Не видел истерично молотящих воздух ножек, не слышал противный писк - он же обычный человек, куда ему? А я не только всё видела и слышала, но ещё и колдовала, силой мысли заставляя умиротворённый близостью с родным лесом дух перекочевать из меня в другое вместилище. Ему ведь всё равно, в ком сидеть, лишь бы на заповедной земле, а вот моховику этот процесс не нравился. Он визжал и трепыхался, но у этих существ собственной магии хватает только на мелкие пакости, поэтому мой коварный замысел удался быстро и почти беспрепятственно.
Почти. Моховики мягкие, но способны превращать свой мох в колючки - по ощущениям это было примерно то же самое, как если бы я держала за шкирку бьющегося в истерике ежа. Пришлось терпеть, пока не почувствовала, что во мне не осталось ничего от неупокоенного приложения к магическим способностям.
- Засохни! - свирепо приказала я моховику, сдобрив слово увесистым магическим подзатыльником.
Он послушно засох. В это же мгновение по лесу пронёсся короткий шквал ветра, похожий на вздох. Где-то упало дерево. С ветвей взмыли в ночное небо напуганные птицы. И всё. Всё закончилось. Я плюхнулась обратно на траву, раскинула руки в стороны и прикрыла глаза, ощущая благодарность лесной земли и душой, и телом.
- Эля… - снова позвал меня Власов.
- Я избавилась от лесного духа навсегда, - с довольной улыбкой похвасталась я.
- Это, наверное, хорошо, но на меня прямо сейчас из большого пня неприятно смотрят круглые зелёные глаза, и я не знаю, как на это реагировать, - спокойно сообщил он, застыв в напряжённой позе.
- Хорошо, что вы не Сергей, и у вас нет пистолета, - со вздохом отозвалась я и села. - Доброй ночи, уважаемый леший. Очень хорошо, что вы явились сами, потому что у меня к вам есть очень важное дело. Стоять!
Леший быстро сообразил, что моё важное дело пахнет для него керосином, и попытался было улизнуть, но мой приказ остановил его так эффективно, будто хозяин леса неожиданно врезался в стену.
- Я тебе не слуга! - проскрипел он, отчего Анатолий Павлович наконец-то вздрогнул и нашёл в себе силы попятиться к машине.
- Не слуга, - согласилась я, продолжая сидеть на земле. - Но ты ведь не хочешь, чтобы я засушила здесь всех моховиков и лесавок? Я могу. И лес поджечь могу, у меня это лучше всего получается.
Леший насторожился. Сдвинул косматые брови, тряхнул лишайниковой бородой, с грозным скрипом повернулся и уставился на меня так, будто намеревался испепелить взглядом.
- У меня к тебе всего одна простая просьба, - невозмутимо сообщила я. - Прямо сейчас собери всех лесных обитателей и отведи их в безопасное место подальше от деревни и болота. За лагерь куда-нибудь. Я в ближайшие несколько часов буду очень злая, и мне не хотелось бы, чтобы пострадали невинные.
- Жечь лес будешь? - грозно осведомился хозяин.
- Не буду, - пообещала я. - Тебя Назар чем запугал? Пожаром? Он сказал, что я хочу навредить лесу? Это ведь ты не пустил меня к болоту после того, как он спрятал Мирона и других людей?
- Ты глупая женщина, - скрипнул он в ответ.
- Значит, я права, - сделала я вывод из этого оскорбления. - Сейчас глупая женщина просит тебя уберечь лесную живность от ненужных потерь. Мне человеческие жизни дороже ваших, и я могла бы вообще не заботиться о том, сколько моховиков подвернётся под горячую руку, но тебе-то до этого дело есть. Можешь ничего не делать, но ответственность за жертвы теперь будет не на моей совести, а на твоей. Я предупредила и предложила оптимальный вариант спасения, а дальше сам решай.
Леший ещё раз зыркнул на меня недобро, после чего отвернулся и бесшумно потопал к ближайшим кустам, но через несколько шагов остановился и, не поворачиваясь, проворчал:
- В деревне люди. Много. Шумят, фонарями светят. Перебудили всех, друга твоего ищут.
- Спасибо за информацию, - улыбнулась я в ответ.
Он уведёт нежить и зверьё подальше - в этом сомнений не было. Ворчливый, капризный, вредный, недоверчивый, но я не сделку ему предложила, а предупредила об опасности. Вряд ли Назар расщедрился бы на подобное. С лесными духами уже давно никто не обращался достойно, поэтому они и недолюбливают людей, а мне очень хотелось это исправить. Если они существуют, значит, природе это нужно - так ведь?
- Я верю в то, что вижу своими глазами и слышу собственными ушами, - донёсся от автомобиля неуверенный голос Власова.
- Нежить напугана тем, что происходит, поэтому пытается напугать в ответ, - пояснила я. - Они редко себя проявляют и предпочитают не показываться людям на глаза, но сейчас в этом лесу очень напряжённая атмосфера, и им не по себе.
- Мне тоже, - сообщил Анатолий Павлович. - И каков ваш дальнейший план?
- А у меня его нет, - пожала я плечами. - Две головы лучше одной, поэтому сейчас что-нибудь оперативно придумаем.
Оглавление: