Фестиваль «Балетное лето в Большом» я люблю за обещание открытий. И они всегда случаются. Иногда не обходится без разочарований. И это нормально: все, как в жизни – то очаруешься, то наоборот.
Изначально было понятно, что в этом году «Балетное лето» будет не таким, как раньше. Кто-то, конечно, скажет, что уже ничего не будет таким, как раньше. Конечно. Можно сколько угодно говорить, что спорт и искусство – вне политики, но мы уже достаточно взрослые люди, чтобы понимать разницу между словами и делами. В позапрошлом году на «Балетное лето» не приехал «Киев Модерн Балет» Раду Поклитару (у которого, кстати, по-прежнему белорусский паспорт), в прошлом – артисты из стран Балтии. В этом стало понятно, что теперь понятие «звезды мирового балета» будет ограничиваться Беларусью и Россией. И даже участие Ксении Овсяник и Дину Тамазлакару из Берлинского государственного балета, которые танцевали в «Жизели», ситуацию не меняет. Это новая балетная (да и не только балетная) реальность, и нам в ней жить, похоже, долго. Надо привыкать. Возмущаться смысла нет: это ничего не изменит. Слова «Гала-концерт звезд мирового балета» в афише «Балетного лета в Большом» появится еще не скоро, но «Гала-концерт звезд балета» тоже звучит многообещающе.
Эвена Капитена, ныне первого солиста Мариинского театра, мы по-прежнему воспринимаем «своим». Все-таки столько лет он танцевал у нас в Минске, и все, кто ходит в театр регулярно (а нас таких много), видели, как он рос как артист. Для меня самым ярким примером такого роста был его Хозе в «Кармен-сюите» в постановке Валентина Елизарьева. На гала-концерте Эвен танцевал как раз Хозе, но другого – в хореографии кубинца Альберто Алонсо, который поставил этот балет в 1967 году для Майи Плисецкой. Я сейчас как раз пишу книгу о Плисецкой и много чего об этом балете узнала, разговаривала с Сергеем Радченко – первым и двадцать лет единственным Тореро, Наталией Касаткиной, первой исполнительницей партии Рока, и Виктором Барыкиным, сначала танцевавшим Коррехидора, а потом много лет – Хозе. Все они говорили примерно одно и то же: как есть артист одной роли, так, оказалось, бывают и спектакли одного артиста. «Кармен-сюита», поставленная Алонсо – именно такой балет: для Плисецкой. (Вероятно, именно поэтому Елизарьев в 1974 году поставил этот спектакль совершенно иначе и даже, я бы сказала, о другой женщине).
Но всякий раз эту «Кармен-сюиту» для Плисецкой без Плисецкой интересно смотреть: удастся/не удастся станцевать то, что так хотелось когда-то неистовой Майе? В этот раз Оксане Скорик из Мариинского театра не удалось. В ее Кармен не было страсти. В Хозе Капитена ее тоже не было. Ну что ж, подумала я, наверное, сложно показать характер, который развивается в течение всего балета, в одном коротком отрывке из него. Но Булган Рэнцэндорж, которая открывала второе отделение концерта, доказала: все возможно. Но об этом чуть позже.
Конечно, я не могла упустить возможность поговорить с Эвеном Капитеном. Особенно после радостных аплодисментов, которыми минская публика встретила его Зигфрида в «Лебедином озере». Оказалось, что и в Мариинском театре за это время Эвен чаще всего танцевал именно в «Лебедином». Он там – классический Принц, больше всего занят в спектаклях, которые знакомы по Минску: «Жизель», «Щелкунчик», «Баядерка». Из «новых» – «Дочь фараона» (восстановленная во всем классическом блеске Мариуса Петипа), «Парк» и «Кармен-сюита». Не могу удержаться и спрашиваю, хотя вопрос некорректен:
– Какая «Кармен» вам больше нравится?
– Очень разные.
– Я смотрела за вами здесь в «Кармен-сюите» несколько лет, и видела, как менялся ваш Хозе. В конце был очень сильный Хозе – мне кажется, такой, как его задумывал Валентин Николаевич.
– Тот Хозе, который у Алонсо… совсем другой.
– Там вообще другой спектакль.
– Да. Вот Принц в «Щелкунчике». Принц Валентина Николаевича и Принц Вайнонена («Щелкунчик» в Мариинском театра идет в хореографии Вайнонена – И.П.) – это Принц (улыбается), по образу не особо меняется. А вот Хозе в «Кармен-сюитах» очень разные – как я их чувствую, по хореографии, очень разные. Поэтому сложно сказать, какой больше нравится.
– А есть роли здесь, в Минске, по которым вы скучаете?
– Конечно. Тут Вронский в «Анне Карениной» очень нравился. Ромео, конечно, Елизарьева Валентина Николаевича. Там (в Мариинском – И.П.) тоже Ромео есть.
– Там Лавровский. Совершенно другой.
Отрывок из «Ромео и Джульетты» в хореографии Леонида Лавровского на гала-концерте в Минске танцевали прима-балерина Кремлевского балета Дарья Бочкова и Дмитрий Соболевский. Прекрасно танцевали, но сложно было избавиться от ощущения, что хореограф, когда ставил этот балет в Ленинграде в 1940 году, рассчитывал на физические данные своих артистов: мужская партия – прыгучая, технически непростая, а женская вся построена на артистичности, полутонах и оттенках. Именно эта партия сделала Галину Уланову мировой звездой.
Имя звезды (тут без преувеличений и натяжек) из Перми Булган Рэнцэндорж я научилась выговаривать без запинки еще в прошлом году: так она была хороша. Увидев ее имя в афише этого года, обрадовалась. А когда увидела имя ее партнера – Олег Мангадаев – сразу его вспомнила: в прошлом году на Московском международном конкурсе артистов балета он получил специальный приз жюри за партнерство. Там я его и запомнила: партнер он действительно замечательный.
От фестиваля «Балетное лето в Большом» и его гала-концерта я всегда жду нового – спектаклей, которые у нас не идут, хореографии и музыки, которую мы обычно не слышим. Лично для меня новым в первом отделении был только номер «Baroque» на музыку А.Вивальди в постановке Антона Пимонова, который исполнили Булган Рэнцэндорж и Олег Мангадаев. Это было нежно, красиво, певуче. Жаль, что так коротко. В гран-па из «Баядерки» блистал Дмитрий Соболевский – его прыжки были высоки и легки, и в этом случае даже знакомый репертуар не огорчал.
Номер «Влюбленный солдат» на музыку Э.Каннио для четырех оперных певцов (слова А.Калифано) и одного солиста балета главный балетмейстер Большого театра Беларуси Игорь Колб поставил некоторое время назад, и публика его приняла с радостью: номер легкий, озорной, короткий. (В краткости есть своя прелесть: хочется еще). Раньше его танцевал Константин Героник, сейчас – Владимир Руда, который активно и успешно осваивает все новые партии в репертуаре нашего Большого. Ему, кажется, это в охотку, энергия прямо искрится.
Помните, в самом начале я говорила о том, что, наверное, сложно в отдельном небольшом номере показать полноценный образ из спектакля? Но Булган Рэнцэндорж доказала, что это возможно. Ее Одетта из «белого акта» была трогательной, чувствительной, нежной, хрупкой, не защищенной от зла, она хотела поверить, что этот Зигфрид (Олег Мангадаев) сумеет ее спасти, но была в ее руках, шее, спине какая-то обреченность, как будто она предвидела: не защитит, предаст. Изумительный образ. И необычная (по крайней мере, для нас, привыкших к высоким горизонтальным) пачка: в стиле балерин начала ХХ века – ниспадающая почти до колен.
Из нашего родного новым оказался номер «Три карты» (на музыку П.Чайковского к опере «Пиковая дама») в постановке Юлии Дятко и Константина Кузнецова. Мне всегда интересно то, что они делают. Действительно, отличный номер – свежий, интересный. Неожиданно в нем показался Дмитрий Уксусников. Нет, поймите меня правильно: Надежда Филиппова была прекрасна, но от нее этого ждешь. А вот чего мы ждем от Дмитрия? Прыжков – много и разных. Он прыгуч, и это замечательное его свойство используется везде.
Но вот ведь какая штука: в «Лебедином озере», показанном на «Балетном лете», он был ожидаемо прыгуч в роли Шута. Но проблема в том, что прыжки, как бы хорошо они не исполнялись, еще не создают образа. Шуту Дмитрия не хватало озорства, легкости, веселости – в общем, шутовства (тут я, конечно, с тоской вспоминаю Такатоши уже не нашего Мачияму, который в этой роли был блестящ). И вдруг в этих «Трех картах» я вижу совсем другого Дмитрия!
Прыжки никуда не делись (было бы странно, если бы хореографы не воспользовались столь благодатным материалом), но было и другое – актерство! От всей души благодарю Юлию Дятко и Константина Кузнецова за то, что смогли это увидеть в Дмитрии и извлечь на свет божий. Прекрасный номер, прекрасное исполнение Надежды Филипповой и Дмитрия Уксусникова.
И еще один человек поразил меня в этот вечер. В самое сердце. Это была Оксана Скорик, исполнившая «Лебедя» К.Сен-Санса в хореографии Михаила Фокина. Хотя, как говорила Майя Плисецкая (чемпионка по исполнению «Лебедя», случалось ей бисировать этот номер трижды за вечер), никто сейчас не знает, какой на самом деле была хореография Фокина, поставившего этот номер для блистательной Анны Павловой. Скорее, все ориентируются на исполнение Плисецкой, которая любила импровизировать. Но как бы там ни было, то, что станцевала Оксана Скорик, было… Вот как это было? Блистательно? Да. Трогательно? Еще как. Я его отчетливо видела – этого лебедя, который умирает. Как он борется со смертью до последнего взмаха крыла – то сильнее, в агонии, то замирая, умирая, склоняясь перед неизбежным. Сильная, красивая, гордая птица, не смирившаяся до последнего мгновения.
Если бы меня спросили, ради чего стоило идти на гала-концерт «Балетного лета в Большом», я бы ответила: как минимум ради двух «лебединых» номеров – чтобы увидеть Булган Рэнцэндорж Одеттой и Оксану Скорик Лебедем.
Хотя я, конечно, хожу еще и чтобы увидеть хореографию Валентина Елизарьева, от которой не устаю никогда. К тому же логично видеть его хореографию в любом гала, который идет в Беларуси: все-таки именно она – визитная карточка белорусского балета. В этом гала-концерте показали два коротких отрывка из его балетов: финал из «Кармина Бурана» и адажио из «Сотворения мира».
В обоих танцевали Людмила Хитрова и Антон Кравченко. Хорошо танцевали, но без огня (хотя, возможно, я придираюсь, потому что и балеты, и солисты, особенно Людмила Хитрова, мной горячо любимы). Возможно, причина этого «без огня» в том, что у них, как и у Дмитрия Уксусникова, в этот вечер была самая большая нагрузка: каждый участвовал в трех номерах. С одной стороны, это хорошо: публика их любит и рада видеть чаще, с другой – не очень: это значит, что в театре дефицит солистов, способных танцевать столь непростые партии.
«А бывают гала-концерты, чтобы без па-де-де из «Дон Кихота»?», – спросила меня коллега журналистка, которая тоже много пишет о культуре, ознакомившись с программой вечера: концерт завершался – предсказуемо! – этим па-де-де. Вопрос, конечно, риторический: скорее, нет. Уж больно выигрышное и бравурное это па-де-де, кажется, что если его исключить из программы, публика будет разочарована: как это, без «Дон Кихота»? Но в этот раз вечер нам разнообразили, представив сразу три пары Китри-Базиль: Марина Вежновец и Антон Кравченко, Людмила Хитрова и Дмитрий Уксусников, Виктория Тренкина и Владимир Руда.
Как соревнование. На самом деле честная конкуренция между ведущими солистами – всегда хорошо, это помогает двигаться вперед, побуждает быть лучше. А когда артист стремится быть лучше, у зрителей всегда праздник. Три пары в «Дон Кихоте» шутили (у Антона Кравченко это всегда неплохо получается), дурачились, но и танцевали, танцевали то самое ударное па-де-де, без которого ни один гала-концерт не обходится.
Это было прекрасно. Жаль, что закончилось. Всем спасибо. Будем ждать следующего – юбилейного, десятого – «Балетного лета в Большом».
Фото - Ирина Малахова, Большой театр Беларуси