Начиная с того времени, как в АК ЛИИ сменился и Ген. директор, и лётный директор, начался откровенный беспредел в отношении именно нас, иногороднего лётного состава. Нам перестали оплачивать переезды в Москву и обратно (до этого частично возмещали затраты на дорогу), выселили из Мещерино, оставив той гостинице, где мы до этого жили, огромные долги. Нас переселили в общагу УТЦ-22 (учебно-тренировочного центра) в аэропорту Быково, где нет вообще никаких человеческих условий для жизни. В этом общежитии, начиная с 1973 года, когда я начал летать в лётном отряде воронежского авиазавода, и позднее, когда приходилось учиться на КПК (курсах повышения квалификации) я жил неоднократно. И хорошо за все эти годы познал все "прелести" местного бытия...
Но одно дело прожить месяц, бОльшую часть дня находясь на занятиях, а другое дело – жить в этом гадюшнике, где нет даже горячей воды, чтобы помыться или постираться, и при этом делать свою работу, - выполняя рейсы из аэропорта Домодедово. Из "сервиса" в этой "гостинице" хотелось бы отметить, что на весь этаж был один умывальник с пятью раковинами и ледяной водой, и один туалет с тремя «кабинетами», в которых дверку надо придерживать рукой, т.к. задвижек или крючков на них нет уже 30 (тридцать!) лет. Можно так же отметить и продавленные, скрипучие кровати в "нумерах", такие же скрипучие полы в коридорах с порванным линолеумом, - да что там говорить - в этой общаге время реально остановилось...
Напротив туалета – кухня с заношенным до безобразия, но на удивление все еще работающим холодильником, старинным поломанным столом и двумя газовыми плитами. Само собой – телевизор тоже был, но на весь "отель" только один. И стоял он на первом этаже в холле, под присмотром дежурного администратора. Все осталось как и в те далекие 70-е годы, когда я впервые попал сюда, ещё работая на авиазаводе. До чего же сильны оказались здесь традиции!
И как далеко было добираться из Быково до Домодедово! Как говорится - "ближний свет"! А ведь у нас были и ранние вылеты, и поздние прилёты, и предполётный отдых…
Да и пожрать было негде, да что там пожрать – купить продукты в этой "деревне" было проблемой, особенно вечером. Для этого надо было минут 20 идти по тёмным и пустынным улочкам посёлка к железнодорожной станции Быково, рискуя попасть в какую-нибудь переделку или подвергнуться нападению стай бездомных собак. Прецеденты были, и иллюзий насчёт спокойствия и безопасности в этих местах никто из нас не питал…
И ещё один «штрих» к этому «отелю» УТЦ с громким названием «Авиатор» - по распоряжению Гендиректора АК и договоренностью с администрацией «отеля», нас заселяли туда после прилёта только до очередного вылета. Как только мы уходили на вылет – нас выселяли, и мы должны были сдать комнаты и забрать все свои вещи. Это было реальное мракобесие!
Иногда, когда надо было улетать в рейс, нам "тайком" удавалось договориться с уборщицами и кастеляншами, чтобы у них в подсобке на нашем этаже, повесить в их шкафчик (на время нашего отсутствия) на «плечиках» свои чистые рубашки. Это чтобы не таскать их за собой по всей стране.
Но делать это надо было тайно, т.к. директриса этого "отеля" Ц.....ая была реально психически неуравновешенная "мегера", откровенно ненормальная и злая женщина. Её панически боялись все её подчиненные, а она постоянно вела неусыпный контроль за своей вотчиной.
Вообще, хочу сказать, что попав в эту "гостиницу", очень трудно было отделаться от мысли, что ты провалился во времени и через неведомый портал попал в первые советские послевоенные годы, со всеми их "прелестями". Даже не верилось, что совсем рядом находится такой ультра современный мегаполис, как Москва XXI-го века…
А здесь – тишина и сплошная темень во всей округе, разбитые деревенские улочки посёлка, глухие высокие заборы, за которыми тоже нет ни света, ни звуков жизни, только иногда бродят одичавшие голодные и злые собаки. А ведь когда работал аэропорт Быково – жизнь здесь бурлила, улицы были освещены, из за деревьев и крыш круглые сутки была слышна жизнь крупного московского аэропорта, каждую минуту можно было видеть взлетающий или садящийся самолёт, на улицах было полно людей, - многие в лётной форме, во дворах был слышен смех и детские голоса. И это всё было совсем, совсем недавно - ведь я много лет очень часто бывал здесь, в Быково, и видел все это собственными глазами…
Среди простых работников ЛИИ в те дни лета 2006 года и родилась меткая фраза, что сейчас, при новом Ген. директоре в ЛИИ, происходит «три И».
Это расшифровывалось так – «Идет Истребление Иногородних». Вот тогда у меня окончательно и созрела мысль, что "моё время пришло", так дальше жить и работать нельзя.
Ко всему прочему (а я ещё об этом и не упоминал) в последнее время приходилось летать на откровенно неисправной технике. Возможно я еще вспомню, - если будет «настроение» (что вряд ли), - об особенностях полётов в последние месяцы, когда сменилось руководство в лётном отряде. И честно признаюсь – никогда, за все три с половиной десятилетия лётной работы я так не боялся идти на вылет, как в эти последние месяцы своей трудовой деятельности.
А бояться я стал потому, что идя на должностные нарушения, разумеется не по своей воле, я каждую минуту рискую попасть в такую ж... (ситуацию), откуда возможны только два выхода - либо под уголовную статью, либо, не приведи Господь! - в "Страну Вечной Охоты"...
И оба варианта, как то меня не "сильно устраивали", особенно если учесть, что я очень любил свою работу, и всегда относился к ней добросовестно, со всей серьёзностью и ответственностью.
И даже в страшном сне трудно себе было бы представить, чтобы на склоне лет, после стольких лет безупречной службы, из-за этой порочной системы, сложившейся в АК "ЛИИ им. Громова", моё имя вдруг стало бы фигурировать в официальных сводках как имя разгильдяя и основного виновника тяжёлого лётного происшествия…
А тут ещё, в начале лета, меня "обрадовали", что я утверждён на переучивание на Ту-154, и ехать на учёбу надо где-то в сентябре. Если бы это было лет 10 назад, да ещё в другой авиакомпании, а не в ЛИИ, - это было бы очень даже неплохо. Тогда бы я с удовольствием поехал учиться. А тут ни сегодня-завтра уходить на пенсию собрался, а переучивание отнимет никак не меньше полгода.
И вместо того, чтобы летать последние месяцы, надо будет сидеть и протирать штаны в ШВЛП, а средний заработок упадёт, что и на пенсии это отразится тоже не лучшим образом. И летать на этом корабле я практически не буду, только время терять. Но главное – это значит, что придётся переходить в коллектив «проходного двора». И вот такая "радость" мне на склоне моей летной деятельности совсем уж была не нужна.
Так уж получилось, что с Ту-134 мы оказались в авиации "ровесниками". Помню, как впервые я увидел Ту-134 в журнале «Гражданская авиация» в 1965 году. Тогда мы ещё жили в Баку, и я окончил 9-й класс. Внешне самолёт мне сразу понравился. Разве мог бы я тогда подумать, что именно на этом самолете я пролетаю основную часть своей летной жизни в гражданской авиации?! Да и сама авиация тогда у меня еще была только в призрачном тумане юношеской мечты...
А на воздушные трассы Ту-134 вышел в сентябре 1967 года, а я как раз в тот год поступил в авиационное училище. Так мы с ним, с самолетом Ту-134, параллельно и прошли в авиации годы расцвета, зрелости и старости. Вот пришла и наша с ним пора покидать небо и "оседать" на землю.
У меня из головы не выходила мысль, что пока не поздно, надо уходить, - хватит "испытывать" судьбу. Но написать самому рапорт об уходе на пенсию – просто рука не поднималась, всё старался "оттянуть" на потом, - ну хотя бы до конца срока действия годового ВЛЭК и моего летного свидетельства. А это до конца сентября, еще два с половиной месяца...
Однако, когда в одночасье уволились оба нижегородских командира, с которыми я и летал последний год (Владимир Семенов и Сергей Матросов) и стало известно, что летать теперь придется с лётчиками-испытателями ЛИИ, - это и стало той «каплей», которая переполнила мою чашу терпения. Только не это!
И когда мы все, после последнего (да, да - именно последнего!) рейса в Бухару, на утро поехали в офис - "мои" лётчики за расчётом, я и принял окончательное решение. Как говорится - вот и пришла пора...
Правда, последнюю ночь перед походом в офис ЛИИ, я практически не спал. Всё время просыпался, постоянно в голове крутилась мысль – "пока ещё не поздно, может все таки передумать?!"
Вспомнилось всё – и детские мечты, и авиамодельные кружки во Дворце и Парке пионеров в Баку, и о том, как трудно было поступить в авиационное училище, и непростые курсантские годы, и работа техником, и аэроклуб, и авиазавод, и армия, и мой тернистый путь в небо, и все эти годы полётов, и все что пришлось пережить…
Думаете легко было вот так, добровольно и запросто, одним росчерком пера, перечеркнуть всё то, что было достигнуто за истекшие более сорока лет таким трудом, эмоциями и переживаниями?!!
Но, эти сомнения и эмоции тут же перебивала здравая мысль, что продолжать так работать становится не только трудно, но и опасно. И если что-то случится – никогда, до конца жизни я себе не прощу того, что не смог "переломить" себя и уйти во время, добровольно и красиво!
Да и дома, семье, я обещал в ближайшее время написать рапорт на пенсию. И семья в последнее время с нетерпеньем ждали от меня этого решения...
Конечно, сейчас на бумаге невозможно передать всех чувств той беспокойной ночи в "отеле" Авиатор, да и всех предшествующих дней, когда я принимал это трудное решение. Это навсегда осталось тяжелой раной у меня в душе, и многим этого, наверное, не понять. Чтобы всё понять – надо было бы просто прожить такую же жизнь...
Уже позднее, когда я встречался со своими бывшими коллегами, которые тоже уже пенсионеры, в разговоре обязательно, хоть вскользь, затрагивалась тема - кто как уходил с лётной работы. Эти разговоры можно охарактеризовать очень просто – "это была личная трагедия каждого". Разумеется, речь идёт о людях, влюбленных в небо и в свою романтическую работу. А таких в авиации большинство…
Я помню, как красиво и торжественно провожали на пенсию ветеранов в нашем воронежском лётном отряде, - торжественная встреча с цветами у самолёта, потом пожелания и памятный подарок на общеотрядном разборе всего лётного коллектива. Иногда тогда даже закрадывалась мысль – неужели и я когда-то доживу до такого вот дня, и меня будут так же торжественно провожать «на землю»?!
Как бы не так! Прошли годы, страна и «Аэрофлот» развалились, а вместе с ними развалились и все те добрые традиции, да и на работе отношения между людьми стали совсем другими. Уважаемые и известные люди стали уходить тихо и незаметно. Не до них стало…
А теперь, когда пришла и моя очередь - никому в этом ЛИИ до меня не было дела, да ещё при тех руководителях и "текучке", которая цвела там буйным цветом. Всё было в тот раз до обидного просто и прозаично – нижегородские ребята просто забрали свои трудовые и лётные книжки, а я взял у Любови Георгиевны лист бумаги, и пристроившись сбоку у неё на столе, «накатал» рапорт. Самым трудным для меня оказалось написать слова «…прошу уволить меня в связи с уходом на пенсию..»
Кстати, Любовь Георгиевна, когда увидела что я написал – очень сильно расстроилась, а потом «в сердцах» сказала:
- А вот не буду я Вам оформлять документы, - может ещё одумаетесь!…
И вышла из комнаты. Потом, разумеется, она остыла, - конечно же, она всё понимала, и что время уже "подошло", и самое главное – что нас, иногородних, за последние месяцы в ЛИИ просто начали "изживать"... Не зря ведь этот период в нашем коллективе назвали "Три И"...
А на следующий день я пришёл в офис, прихватив с собой коньяк и коробку конфет (хотя наши ребята-нижегородцы накануне этого и не делали, а просто молча забрали бумаги и ушли "хлопнув дверью"). В лётном отряде почти никого не было, Любовь Георгиевна подготовила мне все мои лётные документы, пришёл начальник ОК Волков и отдал мне оформленную трудовую книжку. Отдавая её, он крепко пожал мне руку и сказал:
- Конечно, я Вас, Михаил Владимирович, понимаю – надо жить дома, больше заниматься семьей, детьми и внуками… Но Вас, честное слово, – не хочется отпускать. Но, раз уж Вы приняли такое решение – желаю Вам всего самого доброго. Спасибо Вам! И всё же жаль, что Вы уходите…
Примерно то же самое сказала и Любовь Георгиевна. Фактически – эта и была вся "официальная часть" моего выхода на пенсию. Я достал коньяк и конфеты, мы выпили немного. В комнату летной службы "заглянул" и новый лётный директор, тоже "приложился", но высказал обиду, что я мог бы и подождать с уходом и доработать хотя бы до осени, - а то, мол, сейчас самый напряженный момент в работе. Как ни как – июль самый разгар лета…
(А не надо было так по-свински относиться к своему лётному составу. Получили то что хотели...)
А в мыслях тогда вдруг вспомнился момент из фильма "Старики-разбойники", когда герой фильма в исполнении Е. Евстигнеева, после добрых слов в свой адрес передумал уходить на пенсию...
Но, этот момент из фильма вспыхнул в моей памяти только на какое то мгновенье, и не вызвал в мыслях даже усмешки. Решение мною было принято окончательно и бесповоротно. А на сердце всё же "кошки скребли"...
Я позвонил из офиса в Воронеж, жене, там наконец-то все вздохнули облегченно, - этого уже ждали давно все в моей семье. Но, если честно говорить, настроение у меня тогда было такое, что коньяк "застревал" в горле, и на душе никогда не было так тяжело.
НИКОГДА, за все прошедшие мои "авиационные" годы...
Обратно, в "отель" Авиатор" в Быково, я добирался как во сне, почти все забыл. Было только одно желание – поскорее уехать домой, в Воронеж. По пути я тут же, в Жуковском, купил билет на вечерний поезд, и пришел в гостиницу "Авиатор". Там быстро собрал свои пожитки (всего-то один портфель!), успел ещё часок посидеть с двумя своими коллегами, выпили немного на "посошок", они меня проводили до электрички и я уехал в Москву. Вот и все, кончилась моя Авиация...
Интересный зигзаг судьбы! Ведь именно здесь, в аэропорту Быково, в далеком 1959 году, после первого в своей жизни полета на самолете, я десятилетний мальчишка, твердо решил связать свою жизнь с небом и самолетами. (Я писал об этом в главе "Рождение мечты", 1959 год)
И вот теперь, летом 2006 года, так же как и тогда, 47 лет назад, здесь же, в Быково, я принял решение уйти из "большой" авиации, которой посвятил всю свою жизнь! И никогда, начиная с детской мечты и заканчивая добровольным уходом на пенсию, у меня не появилось и тени сомнения в правильности выбранного мною пути...
В Москве я сразу поехал на Павелецкий вокзал, по дороге прикупив себе "походный ужин". И через час я уже ехал, к счастью совершенно один, в пустом купе скорого поезда Москва- Воронеж. Так вот незаметно и тихо закончилась моя долгая, и должен признать - счастливая, лётная жизнь в авиации…
Этой главой я не заканчиваю повествование о своей работе в авиации. Есть ещё темы и события, о которых хотелось бы вспомнить. и по мере возможности, о некоторых я ещё обязательно напишу...