– Нагуляешься, притащишь в подоле, а разбираться – мне? Вот ещё! – мать сложила большой палец правой руки между средним и указательным.
И вот её главный аргумент – «принесёшь в подоле». Я подобное слышала лет с тринадцати, и раньше меня это действительно задевало. Почему родная мать так не доверяет собственной дочери? Теперь же мне стало всё равно. Я лишь молча кивнула и с коротким «угу» принялась вытаскивать тетради из сумки.
Если честно, всегда тайно завидовала своим подругам. Их матери были очень добрыми и понимающими женщинами, не устраивающими скандалы на ровном месте. У меня же всё наоборот. Мне всегда казалось, что моя мама – с другой планеты, и вот почему.
Дело было накануне Восьмого марта. Вечером я вернулась домой, и на пороге уже стояла она, размахивающая кухонным полотенцем. На лице чётко написано: опять чем-то недовольна.
– Вероника, ну и где ты ходишь? – сурово спросила мама, сдвинув брови к переносице. – Ты время вообще видела?
Я к странностям её с детства привыкла, поэтому, устало стягивая кроссовки и куртку, спокойно ответила:
– Время видела, ещё не так поздно. Праздник же завтра, поэтому после учёбы сходили с одногруппницами в кафе, отпраздновали.
Затем я прошла в свою комнату. Мама плелась за мной и продолжала играть на нервах:
– Ага, знаю я, с какими одногруппницами ты так по кафешкам ходишь! – она встала в дверном проёме и упёрла руки в бока. – Нагуляешься, притащишь в подоле, а разбираться – мне? Вот ещё! – мать сложила большой палец правой руки между средним и указательным.
И вот её главный аргумент – «принесёшь в подоле». Я подобное слышала лет с тринадцати, и раньше меня это действительно задевало. Почему родная мать так не доверяет собственной дочери? Теперь же мне стало всё равно. Я лишь молча кивнула и с коротким «угу» принялась вытаскивать тетради из сумки.
– Что, сказать больше нечего? Так и знала, что ты что-то скрываешь! – с удовлетворением в голосе мать приблизилась.
– Ой, не хочешь – не верь, не заставляю. – мне уже надоело слушать претензии этой назойливой женщины. Хотелось просто прилечь и отдохнуть после насыщенного дня.
Видимо, что-то в моём тоне маме не понравилось, и она стукнула кулаком по столу со словами:
– А ты матери не дерзи! Мала ещё! Я жизнь прожила, опыта у меня побольше будет! Видела я таких у своих знакомых, их соплячки уже в шестнадцать рожали…
Диалог стал невыносимым, и я вытащила красиво оформленную коробку печенья в шоколадной глазури и поднесла чуть ли не к самому носу матери.
– Вот, эти печеньки мне одна из девчонок подарила. Мне скрывать нечего, а твои претензии я сейчас слушать не собираюсь. Мне нужно отдохнуть.
Мать лишь посмотрела на коробку сквозь очки и громко, показательно хмыкнула.
– Ха, ты посмотри, ей эту химозу втюхали, а она чуть ли от счастья не прыгает! Лишь бы есть всякую дрянь, а не нормальную еду! – с этими словами она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Наконец стало тихо.
На следующий день я, в честь праздника, преподнесла маме подарок, который долго выбирала – золотую цепочку с кулоном в виде тонкого ключика. Всучив ей красивую красную коробочку, ждала реакции. Она дотошно присматривалась к подарку. Осмотрела чуть ли не каждое звено цепочки, даже примерила её. Но на ее лице не было никаких эмоций. Какого же было моё удивление, когда, в конце концов, она сказала:
– Хм, и это, по-твоему, подарок? Лучше бы что-то нормальное подарила.
– И что тебя не устраивает? – озадаченно спросила я. – Ты же сама мне говорила, что у тебя даже украшений приличных нет, чтобы в люди выйти…
– Вероника, какие люди? – мама возмутилась, громко захлопывая коробку. – Я тут пашу, как проклятая, на работе, а потом домашними делами занимаюсь, мне просто прогуляться лишний раз не выйти! Лучше бы что-то полезное подарила, а не эту дешманскую безделушку!
Стало нестерпимо обидно, но я промолчала. Столько времени на поиски этой «безделушки» было потрачено впустую. К слову, от неё я не получила ничего.
Сколько себя помню, мать никогда не была довольна. Даже один раз разорвала мой детский рисунок, назвав его размазнёй. Могла даже ударить за оплошность, особо не разбираясь. Я всегда была «не такой, как ей надо».
Затем мы пошли завтракать. Мама начала что-то оживлённо искать на полках.
– Что ищешь? – спросила я, черпая ложкой только что приготовленную кашу.
– Вероника, а куда ты положила печенье, которое вчера принесла? – не отвлекаясь от поисков, спросила она.
Вспомнился вчерашний разговор. Чувствуя последующий накал, я ответила:
– Давно уже съела. Ты же сама сказала, что там одна химоза.
– А тут я уже сама разберусь, есть мне или не есть, – она повернулась ко мне, вперив недовольный взгляд. – Хотела чаю с ними попить, а теперь и не с чем! Спасибо, дочка, удружила! Ничего матери не оставляешь!
«Как же ты достала, – пронеслось у меня в голове. – Поскорее бы съехать отсюда.»
Так продолжалось ещё около года, пока наконец я не переехала на съёмную квартиру, послушав вслед ещё парочку «напутственных» слов от мамы. Только теперь я смогла вздохнуть полной грудью. Никто на меня не давил, не осуждал, не испытывал моё терпение. Я поняла всю ценность свободы от родителей.
Через некоторое время поступил звонок от мамы. До этого мы не разговаривали – вернее, она пыталась, но я не отвечала. У меня всё ещё осталась последняя надежда на адекватный диалог, поэтому я взяла телефон.
– Вероника, ты почему не звонишь? – ни «Привет» ни «Как дела?», лишь сухо заданный вопрос. – Как переехала, совсем о матери забыла.
– И тебе привет, мам, – ответила я, печатая на компьютере текст по работе. – Знаешь, не хочется выслушивать твои претензии по поводу моей жизни, вот и не звоню.
– Вот так ты меня уважаешь, да? – я услышала, как мама удивилась моим словам. – У матери с деньгами туго, на лекарства не хватает, а ты даже поинтересоваться не хочешь!
– Да, не хочу, – я продолжала печатать. – Потому что я за всю жизнь от тебя доброго слова не услышала, так почему ты думаешь, что я буду к тебе хорошо относиться?
– Потому что я твоя мать! – закричала она в трубку, да так, что мне пришлось убрать телефон от уха. – А я тебя, между прочим, не так воспитывала! Мало я тебя порола в детстве!
Я не выдержала и отключила звонок. Заблокировала мамин номер, чтобы она не смогла мне звонить. Надоела. Продолжила работу, погружаясь в собственные мысли, обволакивавшие разум. Наконец, оглядываясь в прошлое и вспоминая взаимоотношения с мамой, сделала для себя чёткий вывод: если у меня появятся дети, я буду из кожи вон лезть, чтобы показать им свою любовь и заботу. Со мной они не будут чувствовать себя никчёмными, ненужными. Обещаю.
Конец.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.