По пути на полях здесь периодически попадались кресты. Огромные, по 10-15 метров в высоту. Сваренные из металлической арматуры. Реже встречались небольшие часовни.
- У нас тут то град, то засуха. Чтоб этого не было, стараемся не грешить, - сидящий за рулём гелендвагена Ираклий перекрестился на ближайшую церковь.
- Насколько я понимаю, именно сейчас засуха? – уточнил я.
- Ну, да, - мрачно кивнул Ираклий. – Поэтому сейчас и едем в монастырь.
У Ираклия только под зерновыми не меньше 20 тысяч га – один из самых крупных фермеров в районе. Каждый лишний день без дождя – это минус сколько-то миллионов рублей. Такие как Ираклий, конечно, вытянут, а вот мелкие соседи точно разорятся.
У монастыря уже было много машин. В трапезной человек двадцать фермеров.
- Отец Константин, настоятель, обещал посодействовать, - шепнул мне на ухо Ираклий.
- Помолиться? – догадался я.
- Они всегда молятся, - кивнул Ираклий. – Но их силы не хватает. Надо в скит ехать - просить отца Григория за нас слово замолвить.
Скит – это давно опустевшая деревня за холмами. Километров тридцать отсюда. Живут там несколько старцев. И среди них блаженный - отец Григорий. Предсказатель и чудотворец. В скит никто из местных не ездит, да и чужим не дозволяют. Раз в месяц послушник Филипп отвозит им на УАЗике провизию, свечи и записочки от прихожан.
- Лично я отца Григория вообще никогда не видел, - заметил Ираклий. – К нему в скит бабы бесплодные рвутся, инвалиды за исцелением. Говорят, помогает. Однажды перед выборами губернатор приезжал. Даже из Москвы пару раз кто-то. Настоятель губера тогда не пустил. И вообще дал команду всех гонять – неча блаженного по глупостям беспокоить. Но если что-то действительно серьёзное, вот как сейчас, то попросить можно. Три года назад больше месяца дождя не было – Григорий помог.
…Просить решили отправить самого Ираклия. Мы вышли к машине. Минут через пятнадцать из монастырской пристройки показался послушник Филипп. Крепкий мужик годами к шестидесяти. С выступающим из-под бороды красным, то ли обветренным, то ли пропитым лицом. После недолгих уговоров, Филипп разрешил поехать и мне, но с условием – не выходить из машины.
Отец Григорий представлялся мне этаким условным старцем, вроде того, что играл Пётр Мамонов в фильме «Остров». Высоким, худым, с длинной узкой бородой. При этом имя Григорий вызвало естественные ассоциации с демоническим Распутиным. Который тоже, как считалось, исцелял и предсказывал будущее.
- Только не называйте его отец Григорий, - вдруг заметил Филипп, когда мы уже подъезжали к скиту. – Просто Григорий.
По словам Филиппа, Григорий появился в здешних местах больше десяти лет назад. Поселился на хуторе в пустующем доме. Монахи его приняли. Рассказали настоятелю. Тот приехал. Сначала хотел выгнать. Но поговорив с ним, разрешил остаться. Понял, кто перед ним!
- И кто же? – не удержался я.
Филипп усмехнулся, но не ответил.
…К скиту мы подъехали уже к вечеру. Мрачный хутор с развалившимися домами в тени неприятных лысых холмов под закатным солнцем. Медленно выруливая по разбитой грунтовке, Ираклий ещё раз посмотрел в смартфоне прогноз погоды – ближайшие 10 дней Яндекс не давал даже намёка на осадки.
Гелентваген остановился у довольно крепкой хибары, рядом с которой был колодец и просматривались остатки забора. Пахло полным запустением. На звук мотора из хибары вышел высокий монах. Вот именно такой, как я себе представлял. В чёрной рясе до пят, в чёрных сапогах, с длинной седой бородой и клобуке на голове.
- Приветствую, отец Иоанн, - обратился к нему выходящий из машины Филипп.
Монах стоя на крыльце молча смотрел на нас. Ираклий вышел и поцеловал Иоанну руку. Филипп вынул из багажника мешок, занёс в дом и сразу же вернулся.
- Дождь нужен, - сообщил Филипп всё еще стоящему на крыльце Иоанну.
Тот понимающе кивнул. И как будто молча благословил.
Ираклий и Филипп снова сели в машину.
- Сам-то я Григория всего несколько раз видел. Обычно, я груз Иоанну или Димитрию оставляю, а они потом остальным разносят. А к Григорию вместе с настоятелем заходил – тот приезжал поговорить с ним. Григорий необычный человек, - пояснил Филипп, добавив после паузы, - познавший…
Объехав хутор с другой стороны, мы оказались перед небольшим аккуратным домиком, напоминающим скорее не деревенскую избу, а вагончик-хозблок. Да, видимо, это он и был – этакая последняя попытка прежних хозяев наладить быт. Перед вагончиком стоял сбитый из фанеры стол и перевёрнутый ящик вместо стула. На ящике за столом сидел человек неопределённого возраста. Невысокий, полноватый. Со спутанной чёрной бородой. В очках. С длинными сальными чёрными волосами вокруг загорелой лысины. Одетый в грязные джинсы и протёртый свитер. На ногах шерстяные носки и шлёпанцы.
На столе перед человеком лежали исписанные бумаги. Обычные белые листы А4. Человек сидел и смотрел на закат.
Кажется, Ираклий был удивлён не меньше моего. Ничего общего с только что встреченным отцом Иоанном.
Филипп вышел из машины. И как будто даже дрожа, направился к столику. Ираклий тоже вышел и двинулся на полшага сзади. В этот момент Филипп обернулся - знаком показал, чтоб я пошёл с ними. Видимо, сообразил, что ходокам положено быть втроём.
В этот момент человек наконец посмотрел на нас. Вовсе не пронзительный взгляд Распутина. Не безумный юродивого. Человек смотрел в нашу сторону… Вот просто смотрел. Взгляд не выражал ничего. Мы подошли ближе.
- Прости, Григорий, - неожиданно хрипло заговорил с ним Филипп, как будто у него пересохло во рту. – Видишь, с бедой люди к тебе. Посевы горят.
В этот момент он указал рукой именно на меня, мол, посмотри на этого несчастного крестьянина.
- Дождя бы нам… - закончил Филипп.
Ни в лице, ни во взгляде Григория ничего не изменилось. Он только чуть приподнял взгляд на небо. А потом снова отвернулся. Мы поняли, что аудиенция окончена…
…- А вы заметили, что он писал? – спросил я попутчиков, едва мы отъехали от скита.
- Нет, не обратил внимание, - с интересом отреагировал Ираклий.
- Известно что, - кивнул Филипп. – Формулы математические.
- Блаженный ваш математикой интересуется? – уточнил я.
Видимо, уже расслабившись, Филипп стал вдруг словоохотлив:
- Так он и есть математик. Отец Константин говорит, что занимается этой… как его… топологией. Пространства всякие познаёт, миры описывает. Теорему какую-то доказал, которая ключ к таинствам.
Повисла пауза.
- Математик… Принял монашество. Молится, постится, чудеса совершает…, - задумался я вслух.
- Не принимал он монашество. Просто живёт с нами. Это мы его приняли. А насчёт молитвы… Он откровение уже получил. Теоремой той к богу приблизился. Мы молитвой и постами, а он с другой стороны к слиянию с непостижимым пришёл. Отец Константин так сказал. Мол, постиг Григорий суть Мироздания. И может говорить с Ним. Одним словом, блаженный.
- А так может быть? – вдруг включился Ираклий.
- От чего ж нет-то, - усмехнулся Филипп.
В этот момент пошёл дождь.
Если вы добрались до этой строчки, то, пожалуйста, лайкните и черкните коммент.
Подписаться на мой тг-канал: https://t.me/alexboyr1