1989 год. Вена
– Мария Грубер, вы подтверждаете слова свидетеля? Вы действительно обсуждали в баре убийство своего пациента и смеялись над его мучениями? – слова судьи звучали в абсолютной тишине.
Казалось, что обитые деревом стены и колонны усиливают все звуки в тысячи раз. Зрители и журналисты в зале суда притихли. Только где-то вдалеке были слышны звуки затворов фотоаппаратов.
Полная молодая женщина с небрежными кудрями на голове и в несуразном костюме с легкомысленными оборками на юбке стояла на месте для дачи показаний. Несколько раз она порывалась что-то сказать, но всякий раз, казалось, ей не хватало воздуха.
– Да, Ваша Честь, я подтверждаю. Я смеялась, но… мне… было… не смешно.
Первый пациент
1983 год.
Гериатрическое отделение больницы Лайнц располагалось буквально у кромки Венского леса. По задумке это место должно было вдохновлять и ободрять больных и умирающих стариков, которые здесь содержались. На деле же высокие стены больницы и лес, который начинался сразу за пределами клиники, максимально изолировали пациентов от мира. Так часто поступают с местами, где содержат стариков и инвалидов. Людям не нравится видеть рядом с собой больных, некрасивых, немощных и старых. Лучше пусть они живут где-нибудь подальше, в лесу, там и воздух свежий, и уход медицинский.
Девятнадцатилетняя Мария Грубер устроилась сюда на работу санитаркой по той же причине, что и все остальные: от безысходности. Да и платили здесь больше, чем в других отделениях больницы. Вот только поначалу непонятно было: за что доплата?
Мария выросла в обычной семье в Вене. Мать всегда очень переживала из-за того, что дочь уродилась недостаточно красивой и не сможет удачно выйти замуж, и тогда ей придется работать всю жизнь. Девочка никогда не отличалась особенными талантами, так что на успешную карьеру родительница тоже не рассчитывала. После школы Мария поступила в медицинское училище и начала готовиться стать медсестрой. На первом курсе она встретила молодого человека. Он был первым, кто сказал, что она красивая. Этого оказалось достаточно, чтобы девушка полюбила его раз и навсегда. Даже когда он бросил ее беременной и отправился покорять Лондон, она оправдывала его, ведь никто другой ей все равно больше никогда не говорил таких же красивых слов.
Марии пришлось бросить учебу и подыскать работу, чтобы содержать себя и ребенка. Так она и попала на работу в гериатрическое отделение Лайнц. Поначалу Мария старалась всем понравиться, переживала за стариков, у которых наметилось ухудшение, шла на уступки пациентам и разрешала лишний десерт или прогулку, но потом все стало меняться. Мария поняла, чем именно Лайнц отличалась от обычной больницы: пациенты здесь не выздоравливали. Что бы там ни было, старикам становилось лишь хуже, а затем они умирали. Старость редко кому идет на пользу, характер с возрастом не улучшается. Здесь в основном содержались те, кто оказался не нужен своим семьям, так что нрав у большинства пациентов оставлял желать лучшего. Старики вечно были чем-то не довольны, а когда начальство обнаруживало упаковку от лишнего десерта, оно тоже выдавало нагоняй девушке.
В один из дней Мария услышала, как в сестринской кто-то плачет. Оказалось, что это другая санитарка, 23-летняя Вольтрауд, восхищавшая Марию своими смелыми взглядами и резкими высказываниями. К примеру, она всегда открыто выступала за эвтаназию, хотя даже в медицинской среде не все осмеливались об этом говорить. Сейчас смелая и радикальная Вольтрауд плакала на плече своей подруги Ирен Лайдольф.
– Она обещала заплатить огромные деньги, и ведь все равно умрет не в этом месяце, так в следующем… – говорила девушка.
Оказалось, что одна из пациенток предложила девушке крупную сумму за то, чтобы та облегчила ей уход из жизни. Вольтрауд боялась помогать женщине, а вот по тону утешений Ирен было слышно досаду за то, что выгодное предложение поступило подруге, а не ей.
На следующий день Мария узнала, что та самая пациентка умерла от неожиданного ухудшения, а еще через пару месяцев девушка стала замечать, что в смены Вольтрауд и Ирен смерти случаются значительно чаще, чем в любую другую смену. Она замечала новые вещи у двух подруг, слышала обрывки их разговоров, а еще через какое-то время девушки попросили помочь Марию в одном деле. Грубер сразу же согласилась.
Где-то через год после начала их «работы» в больницу пришла проверка. Мария, Ирен и Вольтрауд ужасно перепугались из-за того, что вскроется недостача сильнодействующих препаратов, но их прикрыла сорокалетняя медсестра из Югославии Стефани. Так и сложился их сплоченный общей тайной отряд ангелов смерти.
Конвейер
Мария, Вольтрауд, Ирен и Стефани стали повсюду появляться вместе. Медсестра Стефани старалась ставить им одни и те же смены, и вскоре их уже называли Неразлучной четверкой. В эти смены чаще умирали пациенты, но никому не приходило в голову связывать эти два факта. Рано или поздно все пациенты гериатрического отделения умирали, обычно все-таки рано.
В основном девушки проводили эвтаназию тем, кто просил об этом и кто готов был за это платить. А потом одна из особенно надоедливых старушек вдруг сказала санитарке:
– Думаешь, я ничего не заметила. Я все ваши делишки видела и обо всем расскажу начальству, как вы лекарства воруете, наркоманка чертова.
Вечером того дня надоедливая старушка умерла. С этого начался новый этап их «работы». Теперь «ангелы» избавлялись уже не только от тех, кто об этом просил, но и от тех, кто мог заметить что-то лишнее, а потом еще и от тех, кто грозился написать жалобу на их плохую работу. И от просто неприятных стариков тоже избавлялись, но только от тех, кто прямо совсем неприятным человеком был, конечно. Не от всех подряд.
У каждого «ангела» были на то свои причины. Вольтрауд считала, что каждый человек имеет право не только на жизнь, но и на смерть, поэтому каждый, кто хочет умереть достойно, должен получить такую возможность. Если он, конечно, готов за это заплатить. Лучшая подруга Вольтрауд Ирен страдала в несчастливом браке. Муж поколачивал ее, а свекровь – издевалась. Приходя на работу, Ирен начинала чувствовать хоть какую-то власть, получала контроль если не над собственной жизнью, то над чужой. Сорокалетняя Стефани из Югославии пережила в своей жизни многое, лежала в больницах значительно похуже той, где она сейчас работала, а эти сварливые старики были вечно чем-то не довольны. Чем они заслужили хорошее к себе отношение? Двадцатилетняя, глубоко одинокая Мария была счастлива, что у нее теперь появились друзья, которые ее принимают и поддерживают. Семья, внутри которой всегда есть свои тайны, но именно они и сплачивают людей. Девушка боялась, что если она скажет что-то против, то от нее отвернуться, а может быть, даже убьют.
Водолечение
Несколько лет «ангелы» работали без каких-либо проблем. В 1985-м году в больнице вновь начались серьезные проверки, в ходе которых нашли серьезную недостачу рогипнола и морфия, любимых препаратов «ангелов». Всякий раз после таких проверок учет лекарств усиливался. Наркосодержащие препараты теперь были под запретом, а вдобавок к этом появился пациент, который особенно неприятно обходился с Вольтрауд, но у девушек не было никакой возможности «избавить» себя и его от мучений. И вот тогда Стефани вспомнила о том, как однажды слышала про пытку водой, про которую где-то читала или кто-то ей рассказывал. Человеку насильно заливают в глотку воду, пока тот не захлебывается. Никаких следов насильственной смерти, так как вода в легких – обычное дело у стариков.
Этот метод убийства уже никак нельзя было списать на «право на эвтаназию», но отчего-то всякий раз после такого «водолечения» девушки выходили с работы в особенно приподнятом настроении, и всегда шли «отмечать» в бар. Чем сильнее сопротивлялся смерти пациент, тем громче потом смеялись девушки в баре.
Мария не любила принимать участие в казнях, предпочитая заниматься какой-то менее эмоциональной работой. Поначалу это девушке удавалось, но в один из дней Стефани решила, что одному из пациентов срочно требуется водолечение, а у Ирен и Вольтрауд в тот день был выходной.
– Хочешь чистенькой остаться, а потом в полиции все на других валить, – разозлилась Стефани, увидев, что девушка не горит желанием помогать ей.
Марии просто некуда было деваться. Для «водолечения» требовалось два человека, а Стефани уже готова была сообщить о поведении девушки Вольтрауд. Грубер помогла в тот вечер Стефани с убийством старика, а потом они, как и договаривались днем ранее, вчетвером встретились в баре. Они все смеялись, но Мария отчего-то хохотала громче всех.
Расследование
Девушки обычно встречались в баре по соседству с больницей, а там частенько можно было встретить и других сотрудников больницы. Очень черный врачебный юмор – обычное дело для всех медработников. Никто никогда не обращал внимания на разговоры девушек, сколь бы громко они ни хохотали, но не в тот раз. В тот день один молодой сотрудник больницы сидел в одиночестве за столиком в углу. На днях к ним в больницу привезли его родственницу, и парень места себе не находил от беспокойства. В тот вечер он был в роли родственника, а не врача, и тут он услышал в разговорах девушек имя своей родственницы. Молодой человек начал вслушиваться в разговоры санитарок и побледнел от ужаса. Через несколько дней женщина, о которой говорила Великолепная четверка, умерла.
Этот эпизод послужил поводом для большого расследования, которому очень активно сопротивлялось начальство больницы. День за днем полицейские находили все новые подтверждения преступлений, а администрация старалась поставить как можно больше палок в колеса.
«Это внутреннее дело больницы, а не дело полицейских. Расследование может поставить под удар безопасность и приватность пациентов», – твердил главный врач клиники до тех пор, пока санитарки не начали признаваться в совершенных преступлениях.
Чем дело кончилось
Всего расследование выявило 42 случая умышленного убийства, но доказать удалось лишь немногим больше 20-ти случаев. Вольтрауд Вагнер и Ирен получили по пожизненному сроку, Стефани – 20 лет, а Мария Грубер получила 15 лет. Впрочем, в начале 2000-х на свободу вышли Мария и Стефани, а в 2008-м из тюрьмы выпустили Вольтрауд и Ирен.
Всем женщинам разрешили взять другие имена и сделать новые документы, чтобы шлейф их прошлого не помешал им начать свою жизнь с нуля. Остается надеяться, что они все же решили не продолжать свою медицинскую карьеру.
Что там по психологии?
Серийных убийц среди врачей и медперсонала в десятки раз больше, чем в среднем в популяции. Был даже придуман для них особый термин – ангелы смерти. Это вовсе не значит, что каждый врач – маньяк, но эта профессия действительно способствует формированию особого типа мышления, а главное, дает человеку инструмент для совершения убийств.
Мало ли кто там мечтает стать Джеком-Потрошителем, в большинстве своем люди технически не способны на жестокое убийство и не знакомы с тем, как скрывать улики. Медицина дает знание, особое отношение к жизни и смерти, а заодно притягивает частенько в числе прочих и тех, кому интересна не жизнь, но смерть. Конечно, этот процент среди тех, кто искренне хочет спасать людей, ничтожно мал.
Еще одним немаловажным фактором для создания особых возможностей убийства в медицинском учреждении становится традиционная абсолютная закрытость института. Врач обладает особым знанием и не должен объяснять никому своих действий. Любая больница закрыта для бесконтрольного потока посетителей и надзорных органов. Так повелось, этим правилам можно найти много объяснений. В медицине также сформировалась особая и жесткая профессиональная этика, которая не позволяет критиковать решения других специалистов. Следствием этого стало то, что больница Лайнц на протяжении всего расследования противостояла полиции, хотя, конечно, не все были посвящены в заговор Вольтрауд и компании.
Свою роль сыграло и то, что это было гериатрическое отделение. Большинство пациентов здесь уже с трудом понимали, где находятся и что происходит вокруг. В такого рода заведениях рано или поздно к клиентам или пациентам начинают относиться как к неразумным животным, перестают в них видеть людей.
Максимальный срок – меньше 20-ти лет за 20 с лишним доказанных убийств, не слишком ли мягко? Разрешение на получение других документов даже для очень прогрессивной судебной системы Австрии – вещь крайне редкая.
Ангелы руководствовались разными мотивами для совершения преступлений.
- Профессиональное выгорание. Это одна из важнейших причин их деятельности. Сейчас считается, что это состояние неизбежно наступает у представителей любой профессии, но именно с младшего медицинского персонала началось изучение этого феномена. Пожилые пациенты Лайнц не могли выздороветь от старости, соответственно, нельзя было увидеть результаты своего труда. Бедность и безысходность привели к эмоциональному выхолащиванию, санитарки из Лайнц утратили способность видеть в них людей.
- Я пережила и другие переживут. Стефани никто не помогал, а теперь вдруг от нее чего-то требовали другие. С какой стати? Со временем мизантропией по отношению к пациентам заразились все. Такой же механизм работает, когда вдруг в женском пожилом коллективе вдруг начинает расцветать мизогиния.
- Садизм. Ирен страдала от домашнего насилия и абьюзивных отношений. Тут все, как в старом меме, где мужчина бьет жену, жена бьет ребенка, а ребенок – кошку. Жестокость Ирен считали нормой, и вскоре ею заразились все.
- Заговор. Мария дорожила тем союзом, что сложился у них за годы работы, но и для всех других, он имел значение. Их связывала тайна, они вместе совершали преступления, подбадривали и нормализовали любую жестокость. То, на что ни за что бы не решилась одна, вскоре приняли за норму все.
- Комплекс Бога. Все началось с того, что Вольтрауд считала эвтаназию неотъемлемым правом человека. На мой взгляд, человек имеет право на жизнь и на смерть, и, соответственно, эвтаназия вполне допустимый выбор человека, который стоит уважать. Вот только помощь в ее осуществлении ложится на врачей, главный принцип работы которых заключается в том, чтобы максимально продлить жизнь человека, минимизировав страдания. Но что если допустить исключения?
Ангелы смерти из Лайнц чувствовали себя ничтожными, нищими и всеми презираемыми созданиями. Их без конца костерили пациенты и врачи, а любую санитарку всегда увольняют проще, чем врача. Представьте себе, что вы абсолютно ничтожны и ничего с эти не способны сделать, но… в ваших руках чужая жизнь. Вы решаете, кому жить, а кому – нет. Поначалу вы будете делать правильный выбор, но рано или поздно все равно поддадитесь соблазну. Вольтрауд начала свою деятельность из благих побуждений, но за несколько лет все это превратилось в фабрику пыток и смерти. Эвтаназия, как и смертная казнь, кстати, обычно находятся под запретом не из-за тех, кто обречен на смерть, но из-за тех, кто должен будет жить дальше.
Если история показалась интересной, то подробнее она рассказывается в этой книге