Роман Всеволода Бенигсена (р.1973) «ГенАцид» поначалу развеселил. Тема романа оказалась более чем актуальная: поиск национальной российской идеи. Главный герой произведения – Антон Пахомов, 34-летний заведующий сельской библиотекой с университетским историческим образованием и с собственным взглядом на историю как науку.
«История — это как отколовшийся от континента кусок суши в океане: с одной стороны, плывет себе, пренебрегая всеми геофизическими законами, а с другой — не тонет, держится и даже как будто бы какую-то цель имеет. И мы на этом плавучем острове живем и не знаем, то ли мы сами виноваты в том, что нас несет неведомо куда, то ли есть какие-то законы, которых мы не знаем. То ли можем мы что-то изменить, то ли нет».
А Генацид – это не то, что принято понимать под этим словом, да ещё и с грамматической ошибкой, а Государственная Единая Национальная Идея. И такой идеей могло бы стать сохранение и поддержание культурного (а конкретно литературного) наследия нашей Родины, а точнее -
«обеспечение безопасности российского литературного наследия».
Такова завязка романа.
Роман написан больше десяти лет назад, но некоторые его строки звучат актуально, как будто написаны сегодня. Вот, к примеру, выдержка из указа Президента о литературном наследии:
«В последнее время в связи с растущей опасностью дестабилизации обстановки в нашей стране, как изнутри, так и извне, возросла потребность общества в консолидации вокруг общенациональной идеи. Идеи, которая могла бы не только примирить различные политические силы, существующие на данный момент на территории нашей страны, но и объединить всех и каждого, вне зависимости от его социального статуса, семейного положения, возраста или политических предпочтений. Вместе с тем эта идея не должна быть связана с поисками внешних или внутренних врагов, как это бывало в годы военных или иных противостояний. Она должна носить созидательный, позитивный и, — тут Черепицын резко сбавил скорость, — культуроориентированный характер, ведь мы живем в стране, которая умеет гордиться, а главное, дорожить своим культурным достоянием. И такой идеей, на наш взгляд, могла бы стать идея по сохранению и поддержанию культурного (а конкретно литературного) наследия нашей Родины».
Далее идёт абсурдное развитие этой идеи в рамках отдельно взятой деревни Большие Ущеры. Деревенским жителям раздали произведения литературы для заучивания наизусть в трёхнедельный срок (чтобы до Нового года успеть) и последующей передачи по наследству. Сначала они идею не восприняли, но постепенно увлеклись, стали свои произведения учить, и даже соревноваться друг с другом, кто лучше прочтёт и сделает меньше ошибок. Правда, идея не консолидировала жителей отдельно взятой деревни, а наоборот, разобщила, вызвав конкуренцию и даже драку стенка на стенку между «рифмачами» и «заиками», то есть между теми, кому достались стихи и теми, кому раздали прозаические отрывки.
Потом «рифмачи» разделились на две фракции – на тех, кто читал романтические стихи и тех, кто читал философские и экспериментальные произведения, типа поэзии Кручёных, а чтецы прозы разделились на тех, кому достались цельные произведения и тех, кому дали для заучивания отрывки. В общем, всё, как и в большой политике – фракции, разногласия, отдельные заседания.
«Крупные фракции делились на мелкие, мелкие на очень мелкие, а те в свою очередь распались на отдельных индивидуалистов, не признававших никаких авторов, кроме тех, что достались каждому из них… Непримиримость во мнениях зашла так далеко, что некоторые семьи оказались буквально на гране распада».
Абсурдность ситуации не раз вызывает улыбку, а то и смех. Но чем дальше, тем смех становится грустнее, сама атмосфера романа всё напряжённее, и, наконец, совершенно ужасающая развязка.
«Жил себе человек, жил, никого не трогал, а тут — на тебе! — дали ему какую-то литературу, где все настолько бессмысленно и невыносимо, что перепахала эта литература чистую душу простого человека, как комбайн целину. Да так, что не выдержал человек этого беспредела человеческих сомнений — взял да и в петлю».
А национальная идея народ всё же объединила, хоть и в отдельно взятой деревне, хоть и не так, как это планировалось авторами программы. И самое главное, оказалось, что искать национальную идею нам не надо. Она у нас есть, только совсем другая.
«Вот она! Государственная единая национальная идея во всей своей красе. ГЕНАЦИД, воплощенный в жизнь. Пусть другие народы верят в счастливую жизнь, пусть они в едином порыве куют свое светлое будущее. Нам же надо совсем другое. Нам нужна беда. Нам нужен враг. А где беда и враг, там и страх. А где страх, там и желание защититься, спастись, размолотить всё к едреной фене, но выжить. „Весь мир насилья мы разрушим до основанья". Кто там борется за идеалы? Ха! Да в гробу мы видали ваши идеалы! Мы не воюем „за", мы воюем „против". Дайте нам все разрушить сначала. Дайте нам беду! Потому что беда — это не какие-то сказки о светлом будущем. Беда — это светлое настоящее. Беда развязывает руки. Только она и дает ту свободу, которую никогда не даст ни какой-то там абстрактный идеал, ни тихое счастье, ни демократические принципы. Хаос — вот, что способно сплотить нас по-настоящему. И его составляющие. Беда, страх и желание выжить».
Очень страшный роман, но прочитать его я очень рекомендую.
Два факта об авторе, которых я не знала, но которые меня заинтересовали. Во-первых, В.Бенигсен учился в 1990-1992 годах в ГИТИСе в мастерской Михаила Левитина, главного режиссёра театра «Эрмитаж». Во-вторых, Бенигсен написал сценарий для фильма «Иуда» по повести Леонида Андреева «Иуда Искариот».