Николай Иванов
О том, что "важнейшим из искусств для нас является кино", я начал догадываться с раннего детства.
Мои "детские 60-е", прошли внутри треугольника, образованного кинотеатрами "Алмаз", "Правда" и "Буревестник".
Да, чуть не забыл! Почти напротив впоследствии построенной станции метро "Шаболовская" был Клуб Московской шпульно-катушечной фабрики имени Дзержинского, в народе - "Шпулька" (Шаболовка, 21). Располагался он в тогда бывшем, а сейчас, слава Богу, снова действующем Храме Троицы Живоначальной.
Ему повезло больше, чем его "коллеге" - кинотеатру "Авангард, располагавшемуся неподалеку, на Калужской площади. Его, как и здание церкви, в котором он находился (Храм Казанской иконы Божией Матери) снесли в 1973 году.
Очереди в билетные кассы кинотеатров в ту далёкую пору простирались длинными волнами пулемётных лент и порой были столь же агрессивными, если "стояльцы" внезапно выявляли в своих сплочённых рядах бессовестных обманщиков. Местные хулиганы, успевшие отбыть сроки заключения, не отказывали себе в удовольствии проявить свою местечковую власть и вальяжно, без очереди приобрести билеты. С ними мало кто хотел связываться.
Когда заветный клочок синей плотной бумаги с типографскими иероглифами, дающий право проникнуть в очаг культуры, оказывался в моих руках, я, пройдя строгий кордон пожилых билетёров, попадал в царство кажущихся ныне примитивными игровых автоматов. Здесь царила власть пятнадцатикопеечных монет. Моим излюбленным объектом, был "Морской бой". Я так наловчился топить вражеские суда, что неоднократно получал право на призовую игру, вызывая зависть окружающих мальчишек. А ещё лимонад и "колечки с орешками" в буфете. Чем не коммунизм - здесь и сейчас?
Но вот поочерёдно и торжественно раздавались звонки, и толпа спешила в огромный прохладный полутёмный зрительный зал. Волнение нарастало, достигая наивысшей точки, когда свет начинал постепенно меркнуть, давая команду большому занавесу. И волшебство начиналось. Сначала в виде киножурнала "Новости дня", из которого мы узнавали, что дорогой Леонид Ильич Брежнев в теплой дружественной обстановке встречался с кем-то в какой-нибудь братской социалистической стране. Потом, прямо у нас на глазах, комбайны собирали рекордные урожаи, тучные коровы умными, добрыми глазами подмигивали нам с экрана, словно гарантируя высокие надои.
Наконец, в очередной раз доказав присутствующим в зале преимущества советской власти, журнал заканчивался. Включалось несколько дежурных лампочек и опоздавшие спешно рассаживались на свободные места.
Наконец, начиналось главное действо. Бессмертный индеец в исполнении Гойко Митича освобождал свою родину под разными романтическими прозвищами, или Шериф Маккена вёл свою рискованную игру в стане кровавых разбойников («Золото Маккенны», 1969 г., фильм с Грегори Пеком). В другие дни их заменяли Ален Делон и Лино Вентура, ныряя на чудовищную глубину за чужим добром ("Искатели приключений", 1967 г.). Не отставали от них и "Неуловимые мстители" (1966 г.). Им на смену приходил товарищ Сухов ("Белое солнце пустыни", 1969 г.).
Неизменным атрибутом праздника под названием "Кино" было ни с чем несравнимое чувство горечи, когда приходилось покидать зрительный зал. Впереди ждали рутинные заботы. И лишь одно обстоятельство примиряло меня с действительностью - надежда на очередное свидание с Великой иллюзией!