Глафира Сергеевна и Валерий Павлович сидели рядом на большом кожаном диване в больничном холле. Она нервно растирала пальцы рук и старалась не смотреть на супруга.
- Глаш, ну что ты? Что ты так волнуешься? Это всего лишь консультация, - обнял он её за плечи одной рукой, а второй накрыл её ладошки. – Ооо, какие холодные… Ты замёрзла? – спросил он её.
- Нет, не замёрзла. Это от страха, - сказала она тихо. – Валер, я боюсь. А вдруг…
- Не будет «вдруг». Всё будет хорошо…, - пытался он внушить ей уверенность, и хотел разрядить напряжение шуткой, но не успел.
Глава 108
Из дверей кабинета вышла женщина в медицинском халате, и направилась к ним.
- Коровины? – спросила она и как-то странно посмотрела на Валерия Павловича.
Её взгляд не понравился Глафире Сергеевне.
- Да, - ответил кратко Валерий Павлович.
- Зайдите сначала вы. Чернов хочет побеседовать с вами, - сказала она, обратившись к Валерию Павловичу, и развернувшись, вернулась в кабинет.
- Почему сначала с тобой? – ещё больше заволновалась Глафира Сергеевна.
- Всё будет хорошо, я выясню, и за тобой вернусь, - поцеловал он её в висок и встал с дивана.
Зайдя в кабинет, Валерий Павлович поздоровался. Ему предложили сесть на один из стульев, стоящих возле длинного стола.
- Вы, супруг Коровиной Глафиры Сергеевны? – мужчина, в очках и сединой на висках прочитал имя на карточке, лежащей перед ним.
«Вероятно он и есть профессор Чернов…», - пронеслось в мыслях у Валерия Павловича.
- Да, - кивнул Валерий Павлович.
- У меня неприятные для вас новости, - сказал профессор. – Судя по анализам, болезнь снова вернулась к вашей супруге, - он похлопал ладонью по карточке.
- Странно, но чувствует она себя хорошо, - недоумённо сказал Валерий Павлович. - Вениамин Михайлович, анализы все плохие? – спросил он.
- Нет, не все. Но два, настолько плохи, что я даже не знаю…, - не успел закончить фразу профессор, Валерий Павлович перебил его.
- Вениамин Михайлович, пожалуйста, покажите мне плохие анализы, - попросил Валерий Павлович.
- Вот, смотрите, - открыл карточку профессор, - здесь, - указывал он ручкой на строчку.
Валерий Павлович снова перебил его.
- Но это не её анализ. Вот, смотрите, написано: Яхина Глафира Сергеевна.
- Как? Ооо…, вы правы, не её…, а другой? - он перевернул несколько листов в карточке. – Тоже Яхиной… А ну-ка дайте мне карточку Яхиной, - попросил он женщину, сидящую за столом. Она передала профессору толстую карточку Яхиной, которую он тут же начал пролистывать. – Перепутали…, перепутали…, ну как так, а?, - он просматривал анализ Глафиры Сергеевны. – Я вас зря перепугал. Анализы вашей супруги отличные. Я рад… Пригласите Глафиру Сергеевну, - Чернов требовательно посмотрел на женщину.
- Нет, нет, я сам, - встал Валерий Павлович со стула и вышел из кабинета.
Чернов возмущался безалаберностью сотрудников клиники. Его ассистентка в срочном порядке меняла листы анализов в карточках. А он, возмущаясь, говорил:
- С Коровиной бы всё выяснилось позже, а вот с Яхиной…, с Яхиной…, не знаю, чем бы всё закончилось…, - он мотал головой.
- Глаш, идём, - помог Валерий Павлович встать с дивана супруге.
- Всё так плохо? Зачем тебя первого?... – беспомощно смотрела она на него.
- Наоборот, всё хорошо, идём. Сейчас тебе об этом скажет сам Чернов, - Валерий Павлович успокаивал переволновавшуюся супругу.
- Но если всё хорошо, зачем нужна консультация? – не понимала Глафира Сергеевна.
- Они там анализы в твою карточку чужие подшили, не знали что делать, поэтому и на консультацию нас к профессору пригласили…
Через какое- то время они ехали в своём чёрном Лексусе домой.
- А он мне говорит: «Анализы плохие», а я спрашиваю: «Все?» - улыбаясь, пересказывал Валерий Павлович свой разговор с Черновым.
Глафира Сергеевна возвращалась домой с лёгким сердцем…
**** ****
Уставшие супруги Склотовы на следующий день к вечеру вернулись домой. Всё, ради чего они ездили в N-ск, было сделано. Через два дня машина одного из похоронных бюро N-ска доставит тело их дочери в родной город, где она и будет похоронена.
Тамара Юрьевна и Борис Анатольевич, смирившись с судьбой, обсуждали, как проведут похороны.
- Я завтра с утра в нашем похоронном бюро закажу всё, - говорил Борис Анатольевич.
- Да, да, завтра…, а я всех родственников и знакомых обзвоню…, - говорила Тамара Юрьевна.
Они распределяли между собой предстоящие дела и хлопоты.
- Борь, зайди к Косте, попроси его, пусть соберёт её друзей и подруг…, - сказала Тамара Юрьевна.
- Да, да, зайду, - пообещал он, и посмотрев на настенные часы с кукушкой, сказал. - Ещё не поздно, я сейчас схожу к нему и поговорю.
Тамара не знала, что Константин был последним, с кем разговаривала её дочь.
«И хорошо, что не знает ничего про Костю…» - подумал Борис Анатольевич и встал с дивана.
- Ну, Том, я пойду…
В прихожей он надел ботинки, куртку, натянул на голову шапку и вышел, оставив Тамару одну в квартире.
«Поговорю с Костей, а завтра к следователю заеду, уточню. Может всё неправда», - думал он, заходя в подъезд соседнего дома.
Борис Анатольевич нажал кнопку звонка. Дверь ему открыла мать Кости.
- Здравствуй, Николаевна. Сынок дома? – спросил он.
- Здравствуй, Борь. Дома. Где ж ему быть? – ответила мать Константина. – Заходи, - она шире распахнула перед ним дверь, - не в коридоре же разговаривать будете, сказала она и крикнула. – Кость, к тебе пришли.
Костя появился в прихожей.
- Здрасте, дядь Борь, - поздоровался он.
- Здравствуй, Кость. У меня эээ…, разговор к тебе.
- Пойдёмте в мою комнату, - предложил Константин и быстро поставил перед Борисом Анатольевичем домашние тапки.
- Кость, мы из N-ска приехали…, - начал Борис Анатольевич, усевшись на стул. Константин заёрзал на кровати. – В общем, через два дня похороны, ты же знаешь, - пристально смотрел Борис Анатольевич на парня.
- Знаю, - ответил Константин.
- Почему не пришёл и сразу не сказал? – спросил Борис Анатольевич.
- Что я должен был вам сказать? Сказать, что я позвонил, и она под поезд сиганула… Да у меня этот металлический скрежет до сих пор в ушах стоит, - резанул воздух Константин рукой. – Знаете, как мне фигово было?...
- А сейчас? – смотрел на него Борис Анатольевич.
- А сейчас я понял, что я совсем не виноват.
- Что ты ей сказал? – взревел Борис Анатольевич.
- Всего лишь предупредил, что ею интересуется полиция…, - ответил Константин усмехнувшись.
- Что? Что ты ей сказал? – бушевал Борис Анатольевич.
Константин, молча, уткнулся в свой айфон, и что-то там искал. Через некоторое время он развернул экран в сторону Бориса Анатольевича.
- Вот, взгляните, - сказал он.
С экрана на отца смотрела его дочь.
- Что это?
- Смотреть будете? – спросил Константин.
- Ну, давай, - махнул рукой Борис Анатольевич.
Константин включил видео и прибавил звук.
Борис Анатольевич досмотрел видео до конца.
- Кость, ещё раз, можно? – спросил он.
- Можно… Я тоже вначале не въехал, - признался он и включил повтор. – Я вчера в полиции был, - сказал он, когда Борис Анатольевич закончил смотреть видео и отдал ему айфон.
- Зачем ходил? – спросил Борис Анатольевич.
- Так последний звонок на её телефоне мой… Дядь Борь, я Леру любил…, а она…, она даже телефон не выключила…, как ножом мне по сердцу. – Константин сжал свои пальцы.
Борис Анатольевич вздохнул.
- Даа… Я чё пришёл-то…, хотел попросить, чтобы ты на похороны молодёжь собрал…, а тут… Кость, ты Томке не говори ничего пока, ладно…
- Ладно, - пообещал Константин.
- Ну, ладно…, пошёл я, - встал с дивана Борис Анатольевич и, согнувшись под тяжестью новой боли, направился к выходу.
- Дядь Борь, я позвоню ребятам, сообщу, - услышал он вслед голос Константина.