Серое осеннее утро хмурится в окошко моей спальни и обещает холодный дождик. Я в гостях у деда с бабушкой. Наслаждаюсь последним годом свободы перед школой. Так мне мама сказала, когда мы ехали к ним на автобусе из деревни в город.
С дедом Андреем мы вот такие друзья! И мне впервые разрешили гостить здесь столько, сколько сама захочу. А потом мы с дедом поедем к нам гостить.
– Давай-ка завтракай как следует, – торопит меня дед Андрей. – Мы с тобой сейчас отправимся на коммунистический субботник.
Я большие глаза делаю:
– А сегодня что – суббота?
Неужели мы с бабушкой забыли оторвать листок с календаря?!
– Это не день недели – субботник, – говорит дед. – Это наш с тобой трудовой подвиг. Дело доброе. Не кривись. Бабушка велела всю кашу доесть.
Подвиги я уважаю. Один раз я сама долго-предолго стояла босиком на одной ноге. Тренировалась на случай, если Шамиль Басаев проберётся к нам со своими чеченцами и станет нас пытать. Только когда меня папа во дворе за этим подвигом застал, сказал, что дурость это, а никакой не подвиг. И домой быстро загнал.
– Коммунистический субботник – это большая уборка, – продолжает дед Андрей, пока я с манной кашей героически сражаюсь. – Все люди выходят на улицу. В этот день они не работают на своих обычных местах, а наводят порядок на улице, собирают мусор, сухую листву. Потом праздник общий делают.
– Праздник труда!
– Точно. А убираться на Белую пойдём. Вдоль берега много мусора накидали за лето.
– И что, весь город пойдёт? И мы тоже?
– Весь город на работе. Сегодня четверг. Это же мы с тобой придумали подвиг трудовой совершить. Это наш маленький коммунистический субботник.
Мой папа любит про политику смотреть и читать. Он с утра до ночи готов коммунистов ругать. Я их живьём никогда не видела. Воображала их лысыми и противными дядьками. А тут выходило, не совсем они и пропащие. Вот пойдём сейчас и, если повезёт, хоть одного да встретим. Субботник-то у нас коммунистический, как дед Андрей говорит.
Мы вышли на тротуар и направились в сторону Белой. Это наша главная река. Она такая огромная, прямо даже бесконечная. Дед Андрей говорит, что Белая живёт сразу в нескольких городах. Вот здорово, наверное, не девочкой быть маленькой, а рекой свободной. Столько всякостей на свете видишь… Есть у нашей Белой ещё одно имя, башкирское, – Агидель. На имя девочки похоже. Или принцессы даже. Такая важная эта река, что в городе у нас, куда ни глянь, всё Агиделью почти называется: бассейн, большой магазин, кинотеатр и наверняка много ещё чего. Мы с дедом Андреем ещё не весь город исходили. Почему же сам город наш так не назвали? Оказывается, уже есть такой. Дед Андрей говорит, что далеко-далеко от нас, там, где Белая сливается с другой великой рекой – Камой, уже есть город Агидель.
Мы хоть и живём сейчас далеко в деревне, но даже у нас Белую часто вспоминают. Вот мама, к примеру, хочет сказать, что укол больной, говорит: «Поставят, и хоть на Белую беги!»
И вот мы сейчас с дедом Андреем на Белую спешим. Не бегом: нам же уколов не ставили. Зато в рабочей одежде, с мешками из-под сахара и муки шагаем бодро. Дед Андрей весёлый, я тоже радуюсь. Идём дружно на субботник, который не в субботу. А я нет-нет по сторонам оглядываюсь. Когда же город кончится и коммунисты выглядывать начнут? Может, махать нам с берега станут.
Но вот мы пришли на место. Никого, кроме нас, там нет. Значит, одни мы с дедом Андреем убираться пришли. Мусора вокруг валялось много, он даже застрял в кустах. Горелые консервные банки, бутылки, обёртки от конфет. Приуныла я. Ну как мы одни со всем этим безобразием справимся? Я была бы рада сейчас хоть одному коммунисту, пусть самому маленькому.
– Вот и пригодились наши мешки, – говорит дед Андрей, надевая рукавицы.
Все эти мешки мы довольно скоро забили всяким мусором до верху и перетаскали к помойке в крайнем дворе. Далеко было их нести и тяжело. Навстречу нам иногда попадались разные люди. Они оглядывались, не понимая, что же мы – я и дед Андрей – такое делаем и откуда мешок несём.
Мне стало стыдно. Одежда для работы, ботинки с курткой запылились, да ещё эти рукавицы тряпочные с крапинками. Тоже сразу по ним видно, что рабочие. Дед Андрей – тот вообще в своей любимой серой спецовке и красных резиновых сапогах. Люблю я деда Андрея, и с ним работать люблю. Но вот когда смотрят другие (а может, даже про себя смеются), мне хочется бросить всё и убежать.
– Вот ведь молодцы какие! – из одного подъезда вышла тётенька. – С балкона вижу, как вы убираетесь там. Никому и дела нет, знают только мусор кидать.
Мы как раз последний мешок принесли.
– А у нас субботник, – говорю я тёте. – Коммунистический.
Тётя мне заулыбалась, завздыхала и начала говорить деду Андрею что-то непонятное и скучное из новостей по телевизору. А мне было всё равно. Я их не слушаю уже. Да подумаешь, что одежда у меня рабочая! Пускай бы даже и Ленка с первого этажа меня сейчас увидела и попробовала бы она посмеяться. Дед Андрей правильно всё говорит. Человек живёт хорошо, когда трудится. Мне работать не стыдно. А моя любимая Белая отсюда немного слышно, как шумит. Нам – мне и деду Андрею – спасибо говорит.
Оригинал публикации находится на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Жанна Данилова
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого!