ВРЕМЯ, КОГДА ФАМИЛИЯ ВОРА ПРЕСТИЖНЕЕ ФАМИЛИИ ОТЦА-ДВОРЯНИНА.
Автор: Лариса Михайлова
Писатель разрешил опубликовать его последнюю книгу только через три года после своей смерти. Свою посмертную исповедь он назвал «Верую». Мы узнаем всё, что скрывал писатель Л.
Пантелеев при жизни: как отречься, не предавая, как «удержаться в седле» во время боя, как быть полезным, но не продажным, и не лгать самому себе.
Первая половина XX века в России богата на псевдонимы в политике и литературе: Ленин, Сталин, Троцкий, Горький, Бедный — это, вероятно, самые известные. Конечно, чтобы заявить о себе под новым именем, эти неординарные люди много думали. Любой псевдоним — это и маска, и интрига, и зашифрованное самовыражение.
Таинственная буква «Л»
Л. Пантелеев — литературный псевдоним писателя Алексея Ивановича Еремеева (1908-1987). Именно так: только буква «Л» вместо имени. Эту букву Алексей Иванович не позволял расшифровывать и очень был недоволен теми, кто называл автора «Республики ШКИД» Леонидом Пантелеевым. Но у критиков, издателей и читателей почти не получалось остановиться на одной букве. Мы видим на обложках книг этого автора то «Л. Пантелеев», то «Леонид Пантелеев».
Писатель, который ничего не сочинял
История возникновения и жизни литературного псевдонима сложна и запутана, как жизнь человека, родившегося в дворянской семье до революции, превратившегося в почти потерявшего человеческий облик беспризорника, потом прошедшего советский детский дом юноши, в 19 неполных лет прославившегося как молодой писатель.
Л. Пантелеев был писателем, который ничего не сочинял. Он интерпретировал события и воспоминания, как бы перелицовывал собственную жизнь и придавал ей товарный вид, полезный для политического режима, а потому хорошо оплачиваемый. Мы не вправе осуждать его и наших соотечественников, прибегших в те годы к своеобразной социальной мимикрии. Да, писатель Пантелеев был полезен политическому режиму, истребившему его отца, режиму, превратившему сотни тысяч ровесников Алексея Ивановича Еремеева в малолетних преступников и беспризорников.
Почему фамилия вора стала престижнее фамилии отца-дворянина
Алексей Еремеев родился в 1908 году в Петербурге в семье казачьего офицера, героя русско-японской войны, за подвиги получившего потомственное дворянство. Мать будущего писателя родилась в богатой купеческой семье, получила музыкальное образование, много читала, вела дневник. Семья проживала в центре Петербурга на набережной Фонтанки. У Еремеевых была большая библиотека. Алексей много читал, и в 9 лет уже сам сочинял стихи и пьесы.
Отец, Иван Андрианович, унаследовал от родственника небольшой бизнес. Семья была хорошо обеспечена. Всё рухнуло в 1917 году. Отца расстреляли как врага революции в 1919 году. Квартиру и имущество конфисковали. Мать и трое детей бежали из Петербурга в глухую провинцию. Это факты. Конечно, семья бедствовала, конечно, мать учила детей скрывать, кто был их отец, и кто они сами. Что было делать с такой родословной подрастающему человеку во время Гражданской войны и красного террора среди руин, которые остались от нормальной жизни страны, ещё несколько лет назад называемой Россия? Воровать, чтобы не умереть с голода, и молчать, чтобы не погибнуть, как сыну белого казачьего офицера.
Советская власть «усыновляет» сирот-беспризорников.
Идёт Гражданская война, её исход предрешён: красные победят. Но какой ценой? Погибли сотни тысяч людей, и остались сотни тысяч сирот — детей и подростков. Детская и подростковая преступность приобрела такой масштаб, что бороться с ней был призван сам Феликс Дзержинский. Принимаются экстренные меры. В крупных городах организуются детские дома. Беспризорные дети «отлавливаются» по подвалам и вокзалам, силой водворяются в эти советские детские учреждения.
В конце 1921 года Алексей Еремеев попал в Петроградскую Комиссию по делам несовершеннолетних, а оттуда был отправлен в Школу социально-индивидуального воспитания имени Достоевского — знаменитую ШКИДу.
ШКИДа была, действительно, хорошей школой. Многие её выпускники «перековались», из малолетних преступников получились хорошие люди: инженеры, писатели, агрономы, военные.
Мы никогда не узнаем, какую фамилию называл при устройстве в школу Алексей, так как его отец, хорунжий Иван Еремеев, был приговорён к расстрелу именно Петроградской ЧК.
В те годы Петрограду не давал покоя неуловимый вор-налётчик Лёнька Пантелеев, и Алексею, тринадцатилетнему воришке, льстило, что и его так же зовут товарищи — такие же, как и он, несчастные дети.
«Республика ШКИД» — то, что надо!
В 1926 году двое бывших учащихся этого учебного заведения, Алексей Еремеев и Григорий Белых, написали своеобразную автобиографическую повесть «Республика ШКИД» о себе, своих товарищах и учителях. У всех героев невероятные судьбы. Объединяет их беспризорное детство и наличие клички. Есть глава о парне по кличке Лёнька Пантелеев.
Одному автору было 20 лет, другому —19. У ребят не было никаких конкретных планов насчёт публикации своего труда, и они отнесли рукопись в отдел образования. А там уж их знакомая расстаралась. У неё были связи в сфере литературы, и она предоставила рукопись С. Маршаку. «Республика ШКИД» была издана и имела большой успех. Эта повесть о беспризорниках, которых «спасла» и направила на путь истинный советская власть, пришлась ко двору, что называется. Так в советскую литературу пришли новые писатели как авторы и одновременно как герои времени с колоритной и поучительной судьбой: два беспризорника-уголовника, перевоспитанные советской школой, сочинили превосходную книгу на тему, как при советской власти расцветают таланты людей из народа.
«Республика ШКИД» была наглядным и достоверным тому доказательством. М. Горький пленился этой книгой и расхвалил авторов на всю Европу. Он лично познакомился с молодыми писателями и открыл им двери в мир литературы. Л. Пантелееву в этом мире досталась специфическая роль сбившегося с пути сироты, усыновлённого и осчастливленного Революцией. Друг и биограф Л. Пантелеева, С. Лурье, писал об этом так:
«В сущности, тут не было фальши. Требовалось только забыть покрепче о том, что, прежде чем усыновить и перевоспитать, Революция осиротила его».
Григорий Белых был репрессирован и не мог больше служить воспитательным примером для советских подростков. «Республика ШКИД» теперь не переиздаётся. Алексею Еремееву предлагают издание этой «нужной и полезной книги» только под личным авторством. Он не согласен. И в то же время писатель понимает, что быть таким принципиальным с властью, которая ему «добра желает», опасно. Для того чтобы как-то укрепить свой авторитет советского правильного писателя, он в 1938 году пишет повесть «Лёнька Пантелеев» и даёт ей второе название «Автобиография». Именно с этого времени у него появляется новое имя — Леонид Иванович Пантелеев. Это имя Алексей Иванович ненавидел. Оно вносило в его и без того очень сложную жизнь большую сумятицу и, вероятно, муки совести, что он ведёт двойную жизнь.
«Он ничего не забыл, ни с чем не смирился и никому не простил…»
Он стал хорошим советским детским писателем. Его рассказы «Честное слово», «Пакет», «Буква Ты» — классика. Государство ценило его труд и хорошо оплачивало. А ему всегда было горько. Каким разбитным парнем он был в юности, мы можем представить, прочитав «Республику ШКИД». А вот каким он стал:
«Может быть, он с женщинами был мягче, я не видел его. С мужчинами он был горд, неприступен, не раскрывающий рта, у него лицо очень твёрдое, в котором не было ни одной мягкой складочки. Каждый раз, когда я его видел на Ленинградском Союзе писателей, он был неприступен. Он не ходил на их собрания. В Доме творчества он тоже вёл себя очень гордо, недоступно. Обедал всегда один. И потом, у него был такой образ жизни выработан, что он днём спит, а ночью работает. Он был необыкновенно одинок, но этот клубок тайн, недоговорок, противоречий, обид, про которые никому нельзя сказать».
Таким увидел его коллега-писатель. К этому можно добавить слова С. Лурье:
«Он ничего не забыл, ни с чем не смирился, никому не простил — и поэтому выглядел подростком, глубоко оскорблённым, безнадёжно несчастным, гордым».
Последние годы жизни Алексея Ивановича Еремеева были особенно тяжёлыми. Умерла жена, единственная дочь — в психиатрической больнице, у него — онкология. Он никого не зовёт и никого не ждёт, а сам ходит только в храм, на кладбище или в больницу к дочери. А ночью пишет исповедь. Человеку это было необходимо.
Согласно воле автора, его книга «Верую» была опубликована через 3 года после смерти автора. В 1991 году посмертная исповедь Алексея Ивановича Еремеева увидела свет.
Источник: The Epoch Times
