Андроновская культура - общее название для группы близких археологических культур бронзового века, существовавших в период с XVII по IX век до н. э. Андроновская культура впервые была описана А. Я. Тугариновым в 1914 году на основании находок, сделанных в Красноярском крае недалеко от деревни Андроново. Впоследствии находки были сделаны на территории Западной Сибири, Южного Урала и Казахстана. Наиболее известным среди них считается городище Аркаим. На территории Алтайского края, и Барнаула в частности, было обнаружено несколько крупных могильников, а также ряд поселений, свидетельствующих, что носители андроновской культуры в течение длительного времени обитали в этой области. Многие исследователи отождествляют Андроновскую культуру с древними праиндоевропейцами, так называемыми индоариями.
Подул злой Южный Ветер. Он принес запах песка и разбудил призраков, дремавших в речных водах. Белая дымка поплыла над землянками. Сложенные из дерева и камня, покрытые толстым слоем дерна, заросшие травой, издали они были похожи на земляныекочки, и только зоркий взгляд мог различить два небольших лаза, один с восточной стороны - для людей, другой - с западной, для скота. Внутри было по обыкновению тесно и шумно - тут и там бегали босоногие дети, женщины сидели по углам и трепали овечью бшерсть. Их тупики были вырезаны из коровьих челюстей и устроены очень просто, но в бумелых руках шерсть быстро превращалась в ткань. Старики мололи зерно в каменных ступах. Эта была тяжелая работа, но эти ветхие на вид люди привыкли к труду — кожа на их руках была подобна камню, и, казалось, самими ладонями могут они растирать твердые зерна. От очагов исходил чародейский дурман - старшие поставили на огонь алтарики с донником и конопляным семенем. Топили хворостом и кизяком, после трапезы в огонь бросали кости, которые долго тлели, давая слабое тепло.
Мужчины, войдя в жилище, тут же подвигались к огню. Сегодня они долго гнали зверя, но так и не настигли его. Их тела были истощены, ноги гудели от усталости, но не было на их лицах ни сожаления, ни скорби. Это были сильные люди, жившие свою трудную жизнь. Каменными мотыгами возделывали они землю, костяными серпами убирали урожай. Они носили одежды из шерсти и войлока, достаточно теплые, чтобы согреваться зимой, и достаточно просторные, чтобы трудиться летом. Девушки по-разному украшали свои наряды - надевали разноцветные бусы, вплетали в косицы раковины и бисер. Зрелым женщинам дозволялось носить серьги и браслеты на руках.
Эти люди жили мирно - войны не случалось с тех самых пор, как они поселились на этом берегу. У старших все же хранилось оружие, у кого-то - копье с темным жалом, у кого-то - позеленевший от времени топор. Они слышали, что за рекой, в серой и пыльной степи случаются мелкие распри, бывает, что мужчины выходят в открытое поле и меряются силой, но большого кровопролития не случалось уже давно.
Вот и теперь в селении царило спокойствие. Когда солнце сделалось красным, молодые собрались на глиняном утесе - послушать слова старика. Старик долго жил на земле, его огненно-рыжая борода за это время сделалась белой, как снег, а глаза, прежде голубые, как Бессмертное небо, совсем выцвели. Когда он ходил по селению, был слышен звон - это бряцали медные и оловянные бубенцы на его посохе. В селе его чтили в глаза, но за глаза по-доброму посмеивались. Он был дурен собой и плохо работал, он взял себе негодную женщину и потому не имел детей. Никто, однако, не смел хоть в чем-то попрекнуть его — старик был старшим в селении, он умел говорить с богами, и слово его имело огромную силу.
- Я расскажу вам о нашей реке, - начал старик, усевшись на свое обычное место, на разбитый молнией пень. - Эта река - дочь двух влюбленных духов. Могучая и грозная, издревле течет она по нашей земле, питает ее и растит всякую жизнь. В старое время она сочеталась с Бессмертным небом и родила двух сыновей - Зломудрого и Благомудрого. Испокон веков братья воюют меж собой. Старший - Великий Змей раз в году пленяет свою мать, обвивает ее своими ледяными путами, но младший - Громовержец - всякий раз спасает ее. Он восходит на свою огненную колесницу, снаряжает стрелы-молнии и поднимается в Небо выше прочих светил. Он обрушивает весеннюю грозу на своего негодного брата, и тот размыкает путы, уползает в недра земли... И тогда, - старик вдруг осекся, обвел взглядом молодых
и принялся рассказывать другое. Он вспоминал родные, заброшенные теперь земли, где он жил таким же быстроногим мальчишкой, как и они. Старик вспомнил годы неурожая и голод, когда он с прочими голодными бродил по песчаным балкам и всходил на древние дюны в поисках пропитания. Они собирали дикие злаки, выкапывали из земли крошечные луковицы, срывали ковыль и обдирали кору с деревьев. Ничего не могло утолить их голод - год от года земля скудела, мор истреблял скот. Старик помнил малых, замерших в колыбели, черных, разбухших от голода, и их матерей - простоволосых и пустогрудых. Потеряв детей, они проклинали богов и предков, удалялись от людей и умирали где-то в дикой пустоте.
Старик помнил и другое - как пришли люди из чужого племени, такие же голодные и злые. Мужчины этого племени окрасили свои лица охрой - в цвет крови. У них, кажется, не осталось ни женщин, ни еды, и они решились пойти в набег. Эти — рыкающие, краснолицые, вопящие - были еще в силе: их стрелы и дротики разили мужчин наповал, брошенные камни сбивали молодых с ног. Старик помнил, как сам, тогда еще молодой юноша, вышел защищать селение, как обрушил на врага свою каменную булаву, повалил его на землю и испил горячую черную кровь из его разбитой головы. Сделав так, он издал победный боевой клич, и враги в страхе обратились в бегство. Соплеменники тоже отстранились и безмолвно смотрели теперь на него: юноша исполнил древний и страшный ритуал, призвал темные силы для победы над врагом. Обычай этот был оставлен давным-давно, зарыт глубоко в землю в негодном месте, по ту сторону Белых гор. Никто не смел подойти к юноше, никто не мог заговорить с ним. Его долго не подпускали к домам и держали в дурной хижине на отшибе. Он полный месяц искупал свой поступок, покуда седовласый жрец не подошел к нему и не плюнул в глаза, означив так искупление. Но и потом, вернувшись к своим, встречал он недобрые взгляды. Так было нужно - нужно для всех, кто еще жил. Он понимал это, а потому не печалился и не сомневался нисколько - смерть была смертью, а жизнь - жизнью.
Потом был исход - долгий и трудный. Человек не может остаться без жилища, а жилище не может пустовать без человека, а потому люди, оставляя свои землянки, предавали их огню. Они уходили из селения не оглядываясь, оставив от него лишь серое пепелище. Они шли, останавливались, жили, потом снимались и снова шли. Старик помнил эти переходы - сизые подпалины на земле, дохлый скот, заваленные хижины и тех, старых и слабых, кого приходилось оставлять позади. Он смотрел теперь на мальчиков и думал, что тем скоро самим придется предать свои дома огню и отправиться в путь. Земля год от года давала все меньше, стада поредели, а зверь ушел далеко в глубь лесов. Старики по вечерам пели плачи о дурных временах, жрец что ни день выспрашивал волю богов, но древние духи, жившие среди зеленой листвы, не отвечали ему.
Мальчики разошлись, оставив старика. А он все сидел и сидел на своем пне, уставившись на Великую реку. Звездное небо разверзлось над ним, но он все так же смотрел вперед, не смыкая век. Утром пришли двое мужчин негодной породы, те, что жили в диком месте, далеко, на Соленой балке. Они приблизились к старику на расстояние трех шагов и заговорили с ним. Старик не ответил, взгляд его, подернутый белой дымкой, был все так же устремлен на воду. Тогда негодные приблизились к нему, осторожно взяли его за руки и ноги и отнесли к месту упокоения - каменистому выступу, где надлежало очиститься его телу. Три дня скорбели о нем, и семьи девять. Надлежало скорбеть сорок дней, но боги супротивились тому. Старика положили в землю, головой на Запад, а в головах утвердили глиняный горшок, полный жирной каши. Тело покрыли охрой и закопали.
Потом было много работы - мужчины сносили к своим хижинам большие соломенные тюки, обрушивали крыши, ломали стены. Собирали все, что можно было унести с собой или навьючить на скот. Потом старый жрец принес Благой огонь, и селение занялось. Скоро разрушенные жилища охватило голодное рыжее пламя. Люди шли вперед, не оглядываясь на пожар. Они оставляли после себя лишь сизое пепелище.
#Бронзовый век #Андроновская культура #Индоарии #Юг Западной Сибири