Глава 9
Невесомость
Весь вечер Светка жужжала подруге про «Сашеньку» — они ещё не встречаются, но она явно ему нравится, и скоро он её пригласит куда-нибудь, а там она уж своего не упустит. Такой парень классный! Умный, пловец, а какой красивый! Алина молча слушала, стараясь подавить противные чувства зависти и ревности. Разве так можно относиться к счастью лучшей подруги?
— Алинка, а тебе Вовка, Сашкин приятель, нравится?
Вопрос застал девушку врасплох: она даже не помнила, как Володя выглядел.
— Не знаю, — честно ответила она.
— Он про тебя всё расспрашивал, что да как, есть ли у тебя мальчик.
— Что ты ему сказала? — Алину кольнуло удовольствие, что ей кто-то интересуется, но и разочарование, что это был не Саша.
— Правду, естественно. Что ты — сама скромность, и что любой потенциальный жених должен предстать перед грозным папочкой и получить его благословение! — громко рассмеялась Света.
— Дура! Ты такого ему не выдала! — покрасневшая Алинка бросила в подругу подушкой.
— Нет, потому что это — идиотизм! Ты уже почти взрослая, а без одобрения дяди Юры шаг сделать боишься! Так и умрёшь старой девой, если будешь его во всём слушаться! Пошли вчетвером в кино? Я с Сашкой, ты с Вовкой, будет здорово! Он тебя целоваться наконец-то научит!
Сама Света уже встречалась с ребятами и не только целовалась. Алинка представила, как они все сидят в кино, а Саша со Светой… Ей стало тоскливо.
— Ты знаешь, папа говорит, что не стоит торопиться. Что я встречу человека, который будет меня любить. Он говорит, что я должна знать себе цену и не бросаться на кого попало.
— А я что, по-твоему, бросаюсь? — Света обиженно поморщилась. — Сашка — мой соулмейт! Я даже хочу к гадалке сходить. Пойдёшь со мной? Пожалуйста, за компанию? Может и для себя что-то интересное узнаешь? Мне одной страшно.
— Окей, — смягчилась Алинка. — Ты уже нашла, к кому идти?
— Девчонки посоветовали, она самая настоящая ведьма!
***
После ухода мужа Вика позвонила в офис и сказала, что сегодня будет работать из дома. Она наполнила ванну, разделась и оглядела себя в зеркале. Вроде такая же, как вчера, ничего не изменилось. Погрузившись в воду, Вика постаралась расслабиться и успокоиться, но ей это плохо удавалось. Перед глазами, даже закрытыми, стояло потерянное лицо Юры, когда она вернулась домой — небритое, осунувшееся, внезапно повзрослевшее — но такое родное и любимое. Его неожиданное долгожданное признание в любви проняло до самого сердца! А каким он был бережным и заботливым! Даже не ругался за «Асторию». Мысленно, Вика на сто лет вперёд простила мужу и откровенную лень, и прижимистость, с годами всё более усиливавшуюся, и полное отсутствие какой бы то ни было романтики.
Она подумала, что никогда не расскажет ему о своей измене. Да и можно ли так назвать то, что произошло в номере «Астории»? Вика содрогнулась, вспомнив: Мишкины прикосновения, поцелуи, его страсть и нежность, отдавались в её теле омерзением и гадливостью. Это было, как изнасилование, только насиловала она сама себя. Чем больше он старался, тем хуже ей было. Она не получила ни удовольствия от процесса, ни даже удовлетворения от мести. Кому и зачем она отомстила? Вика поняла, ещё чётче, чем раньше, что деваться ей некуда — она навсегда связана с Юрой. Только он мог сделать её счастливой, в постели и в жизни.
А Миша? Вообразил, что у их отношений есть будущее! Грубо выпроводив его из номера, Вика всю ночь то плакала, то лежала без сна, тупо разглядывая потолок. Она ненавидела себя, и это ещё до того, как поняла, что совершила ошибку. Теперь ей стало совсем хреново. Как она будет смотреть мужу в глаза? Постоянно чувствовать себя грязной? Она уставилась на коробочку с бритвами, которую Юра забыл на тумбочке. Так всё просто — пара надрезов и покой и пустота. Но она знала, что никогда бы этого не сделала — этот выход был не для неё.
В любом случае Оля позвонила очень вовремя — Вика шумно выдохнула и ответила.
— Привет!
— Привет? И это всё? После вчерашнего шухера? Ну ты, подруга, даёшь! — Оля облегчённо рассмеялась.
— Прости, я не хотела никого беспокоить.
— Твой Юрка чуть с ума не сошёл от неизвестности. Не хотел показать, конечно, но он здорово испугался! Не делай так больше!
— Я не буду, честно. Ужасно неудобно получилось.
— Я так рада, что ты дома, и что мы наконец-то опять разговариваем. Мне тебя очень не хватало! Кроме тебя, мне не с кем поделиться, уж ты меня знаешь, как облупленную.
— Оль, мне тоже недоставало наших разговоров по душам! Я хотела тебе сказать…
— Нет, я первая! Прости, что я тебе тогда всё это наговорила про Юру. Я вчера поняла, что ты была права: у вас действительно всё, как надо. Он тебя любит, жизнь без тебя не представляет. Я, наверно, просто перекладывала с больной головы на здоровую. Может быть, пыталась убедить себя, что у всех одно и тоже. Мне так перед тобой стыдно!
— Оль, я тебя не понимаю, ты о Борьке? Он же за тобой столько ухаживал и добивался! У вас была сумасшедшая любовь! Ты ради него обо всём позабыла, даже не доучилась.
— Ну вот, главное, что «была». Вокруг него же всё время аспирантки молоденькие крутятся, он и уделяет им внимание. Когда дочки маленькие были, ещё сдерживался, втихаря гулял. А как Лера из дому уехала, совсем стесняться перестал. Уже давно с ним вместе не спим. Мне даже смотреть на него противно.
У Вики заболело сердце за подругу. Боря был очень умным талантливым парнем, но внешне — ничего особенного, поэтому она не могла себе представить, что он имеет успех у женщин. Она часто смеялась, что он взял Олю измором: постоянно приглашал в театр, дарил цветы, однажды ждал её целый час на выходе из метро. Сто раз делал предложение, и Оля сдалась. Любила ли она его? Двое детей, устроенная жизнь. Все внешние признаки счастья, а что внутри — кто ж его знает?
— Почему же ты это терпишь? Девочки взрослые, по университетам разъехались, сами разберутся, что к чему. Брось его к чёрту! Вон, Илюха недавно развёлся. Он в тебя так влюблён был! И вообще, ты всем ребятам нравилась: Саше, Мише, — Вика осеклась.
— Устала я, Вик, неохота даже думать о том, чтобы что-то менять. Жизнь вроде прожита, скоро внучат нянчить. Какие тут страсти по-мексикански.
— Не говори глупости, — с чувством начала убеждать подругу Вика. — Если захочешь — другого найдёшь, ещё лучше. Борька — законченный козёл!
— Спасибо за поддержку! Давай сходим куда-нибудь, поболтаем, как раньше?
— Конечно, скоро! Работы много, но я сбегу!
Отключившись, Вика про себя заметила, что Оля не спросила ничего о том, где она провела ночь. Лучшая подруга всегда отличалась тактом и чувством момента — как же хорошо, что они опять встретятся, как в прежние времена! Что же делать с Мишкой? Несмотря на его жестокие последние слова, брошенные в гневе, он женат и вряд ли захочет, чтобы эта история вылезла наружу. Возможно, она всё-таки расскажет мужу, но позже, когда острота уляжется. Она всё ему объяснит и покается. От одной мысли о том, как отреагирует на это Юрка, её снова начинало мутить.
Выбравшись из ванны, Вика сварила кофе и заставила себя позавтракать. Потом достала из коробки фотку — старую, снятую Олей, когда они с Юрой ещё только начали встречаться, ещё до его предательства. Украдкой от мужа, Вика часто смотрела на неё в прошедшие годы: какие они были молодые. Он обнимал её за плечи, на губах — довольная мальчишеская улыбка, она гладила его колено, её лицо светилось счастьем. Что же с ними сталось? Куда ушла жизнь?
Пришедшая домой Алинка застала Вику на диване, всё ещё в махровом халате и с полотенцем на голове, плачущую над старой выцветшей фотографией. На столике — чашка с давно остывшим кофе. Девушка села рядом, нежно обняла маму и взглянула на снимок.
— Ой, мам, это же вы с папой? Почему я эту фотку раньше не видела? Вы такие красивые! Сколько вам здесь лет?
— Девятнадцать, — Вика осеклась.
— А я думала, вы были старше, когда познакомились?
«Палево!» — подумала Вика. Они с мужем договорились, что до поры до времени, пока не повзрослеет, дочери не нужно знать все подробности. Алинка ничего не ведала ни о том, что родители встречались, а потом расстались, ни об измене отца, ни о его краткосрочном первом браке. Для неё их отношения были сказкой: увидели друг друга, полюбили, поженились. Мама заглянула в невинно-удивлённые серо-зелёные, точно, как у Юры, глаза дочери, и приготовилась к буре вопросов.
***
Миша ещё никогда в жизни не был так взбешён. Прежде всего, он был зол на самого себя. Сначала всё в его плане шло, как по нотам: Вика увидела мужа с Юлей, взревновала, и решила отомстить изменнику с первым встречным. Естественно, быть первым встречным — не самое приятное, но ему было наплевать. Он хотел, как она выразилась, пережить свой первый раз. Возможно, доказать Вике, что она тогда сделала ошибку, отпихнув его, как ненужную дворнягу. Он был уверен, что в этот раз всё будет по-другому. В конце концов, он уже не мальчишка. Психолог посоветовала ему взглянуть в глаза своим страхам и комплексам, и он это сделает.
Но в какой-то момент всё пошло наперекосяк. Он всё ещё отходил после их близости, когда Вика дёрнулась, отодвинулась от него так далеко, насколько позволяла ширина гостиничной кровати, и натянула одеяло до подбородка.
— Мишуля, прости меня, но мне сейчас надо побыть одной. Понимаешь? Без тебя!
— Я позвоню тебе завтра? — внутри стало пусто и противно.
— Не надо. Я не могу быть с тобой. Я вообще так не могу.
— Ты что, серьёзно? Как тогда? У тебя уже и Игорёк припасён, на всякий случай? — злость затопила разум, и в глазах у Мишки заплясали красные точки.
— Миша, я тебя не понимаю, но ты не имеешь права так со мной разговаривать!
— Не имею? Права? — Мише захотелось ударить её по лицу, причинить ей ту же боль, что она причинила ему много лет назад, причиняла ему в этот самый момент. — Я для тебя кто, вообще? Пустое место? Снять напряжение и забыть? Уползти на животе, виляя ж*пой, к своему Юрику? С*ка ты! Тварь!
Вика встала, уже не прикрываясь, выпрямилась и указала ему на дверь.
— Миша, у тебя пять минут чтобы собраться и уйти отсюда, — прозвучал командный голос не старой подруги, а деловой женщины, управляющейся с полусотней мужиков-строителей в своей собственной компании.
Этого было достаточно, чтобы он почувствовал себя жалким и беспомощным мальчишкой. Миша быстро оделся, и уже в дверях кинул.
— Не зря твой муж изменяет тебе с молоденькими тёлками. Так тебе и надо! Старая недо*ная ш*ха!
Последнее слово осталось за ним, но лучше от этого не стало. Скорее даже хуже.
Продолжение следует...