Единственное, что любил дед Сергей – это ловить рыбу. На деревянном неповоротливом челне он заплывал в самый отдаленный и глухой залив озера, закидывал удочки и блаженствовал наедине с природой.
Жил дед давно только для себя. Жены у него уже не было, дети разъехались и в последнее время даже не приезжали к старику. Соседка Людмила, молодая женщина, снимавшая, как дачу, пустовавший в деревне по соседству дом иногда навещала деда Сергея, свежеиспеченными булками угощала, а старик за это отдавал ей почти всю пойманную рыбу, бывало, и по хозяйству иногда чем-нибудь по просьбе дачницы помогал.
Когда-то у Сергея имелась большая пасека, но последние годы он туда мало заглядывал – пчелы роились, улетали, зимовали и все сами по себе. Неохота было старику что-то делать, он и на рыбалке-то иногда засыпал в лодке, а когда просыпался, то плавал по заливу, отыскивая утащенные рыбой удочки.
В последние дни Сергей не очень хорошо себя чувствовал: нога болела, в груди что-то давило, мучила одышка. Тут и вспомнил он, сидя в лодке в ожидании клева, что когда-то его дедушка Пантелей учил маленького внука, как можно поправить здоровье.
- Есть такая одолень-трава, водяные лилии, по-нашему, - рассказывал дедушка. - Не простой это цветок. Любую хворь с помощью этой кубышки можно одолеть. Только срывать цветок нужно половчее: будто бы и не собираешься его рвать, а сам раз - и целебный цветок в твоих руках. Запомни: у каждой лилии хозяйка есть – русалка, опасная и коварная водяная девка! Оплошаешь – утащит в воду, и все, пропадешь, сгинешь навсегда!
Правда, как с помощью этого растения можно справиться с немочью, дедушка Пантелей не рассказал: похоже, и сам не знал, только так, кое-что слышал от других.
Лилии были вокруг, белые, нарядные, как невесты в первый день свадьбы. Много их было. Протяни руку – и любой цветок твой. Правда, жалко было срывать, да и немножко жутковато! А вдруг на самом деле что случится?
Особенно приглянулся старому рыбаку один цветок, самый крупный, такой красивый. Он, словно живой, то немножко тонул в воде, то весь всплывал на поверхность, и даже показалось, что лилия всё ближе и ближе подплывала к борту лодки.
И дед решился! Опустил он руку в воду, поплескался для видимости, будто балуется, а сам хвать белоснежный бутон с золотой серединой и рванул на себя! И не получилось: кто-то крепко держал его за руку!
Сколько было сил, потянул дед Сергей руку, упираясь второй рукой и всем телом в борт лодки, и из воды показалось что-то на первый взгляд непонятное, но нет, вот голова, длинные волосы, плечи. Русалка?! Хвоста не было! Были ноги и все, что полагается молодой обнаженной женщине!
Русалка уже была в лодке, смотрела на старика тоже с любопытством, даже весело, и нисколько не стесняясь своей наготы.
Девка, как девка! Глаза зеленые, волосы светлые, собранные воедино и повязанные, как ленточкой, поясочком из мелких цветков, кожа вот только бледная, словно на солнышке и не бывала, и влажная – вон сколько воды набежало в лодку.
И вдруг русалка (руку деда она уже отпустила) улыбнулась старику, как бы подбадривая его, якобы ничего страшного и необычного не случилось.
Тут и дед Сергей преодолел свою робость:
- Прости меня, чудо речное. Ошибочка вышла.
Русалка легонечко откашлялась, опять улыбнулась:
- Что ты, дедушка! Тебе спасибо. Посмотри вокруг: сколько моих подружек на этом озере, а ты меня выбрал. Зачем тебе цветок?
- Нездоровится мне, девонька. Вот и хотел одолень-траву сорвать.
- Вот оно что! – протянула русалка. - Я помогу тебе! Что там здоровье, я даже молодость тебе верну. Но уговор: когда обретешь утраченное, меня не забудь - в дом к себе возьмешь, мужем моим станешь. Посмотри, какая я красивая! Меня Лия зовут, подружки так прозвали. Всё у меня есть! Смотри внимательно, даже можешь потрогать. Чем не жена я для молодого парня? Деток тебе нарожаю. Жизнь свою начнешь почти сначала!
- Какой из меня жених? И что взамен я дам? Получается, что мне и заплатить-то нечем.
- Как это нечем? А любовь, внимание? И запомни: всё, что до меня – не считается, а меня в дом приведешь – только я одна для тебя и никого больше! Я буду единственной твоей королевой!
«А что мне терять?» – подумал старик и согласился.
Сняла русалка с себя небольшой пузырек из синего стекла в виде капельки (как украшение, на шее у нее висел) и сказала:
- Вот тебе волшебное зелье. Не надо было цветок срывать: это зелье из порошка размолотых корней одолень-травы и моих слез, которые я выплакала лунными ночами, тоскуя по земле и солнышку. Шепну я тебе и нехитрые слова волшебного заклинания, их сегодня вечером ты произнесешь, перед тем как выпить мои слезы. Ну, всё, пора, нельзя мне пока долго быть наверху.
Шепнула русалочка деду Сергею, что обещала, кивнула приветливо головой и соскользнула тихо в воду, даже круги на поверхности почти не обозначились, колыхнулась лишь слегка водная гладь у лодки, и словно и не было этой озерной девки.
Старик спрятал заветный подарок в нагрудный карман и даже пуговичку аккуратно застегнул, смотал удочки и поплыл домой, стараясь веслами не задевать другие лилии.
Вечером на крылечке дома, повернувшись лицом в сторону красного заката, дед Сергей выпил из пузырька все до последней капли, сказав перед этим нужные слова:
- Уйди, старое, вместе с болезнями! Хочу быть молодым и здоровым! Как было мне обещано!
Спал дед в эту ночь крепко, без всяких сновидений, ни разу не просыпаясь. А утром … он был другим! Еще лежа в кровати, сжал кулаки – косточки пальцев захрустели от силы необыкновенной. Подошел к зеркалу, глянул: молодой незнакомый парень лет двадцати пяти, ухмыляясь, озорно смотрел из зеркала.
«Так это же я! - с гордостью за самого себя подумал Сергей. – Ну и дела! Не обманула меня деваха!»
Весь день Сергей трудился без устали: крылечко подремонтировал, все ульи осмотрел, около дома крапиву выкосил. Да и по мелочи много чего успел сделать.
Вечером к нему заглянула соседка Людмила.
- А где дед Сергей?- удивилась женщина.
- Захворал что-то. Сегодня сын его, мой отец, увез в город к себе, докторам покажет. А я внук, меня тоже Сергеем зовут. Вот оставили меня за хозяина, поживу здесь до осени, время есть.
- Ой, как жаль! Я хотела дедушку попросить, дверь у меня что-то плохо закрывается.
- Так я помогу.
Заклинившую дверь и ремонтировать не пришлось: выпавший клин, бывший до того между косяком двери и проемом, а сейчас здесь же на полу валявшийся, вернул Сергей на место. И всего «делов»-то!
Потом Сергей помог соседке по ее просьбе шкаф передвинуть, чаю попили, сидя у раскрытого окна.
А вечер был прямо волшебным: закат из красного бархата, слышно было, как в траве, где-то недалеко, перепела кричали. Спать не хотелось - так получилось, что остался Сергей у Людмилы на всю ночь.
На следующий день, ближе к вечеру, Сергей уже сам пришел к соседке, без всякого предлога – и все повторилось: алый закат, перепела, не дающие спать.
А потом целыми днями, от рассвета до заката, молодой и здоровый парень работал, почти все время проводя на пасеке: снимал рои, сажал их в отремонтированные ульи. Даже мед весенний попробовал покачать – светлый, как водичка из родника.
С ароматным медом Сергей и Людмила часто пили чай и теперь уже много беседовали друг с другом. И стесняясь, но все-таки парень спросил у своей подружки:
- Люда, а если ребеночек будет?
Та слегка смутилась, но честно рассказала, что она замужняя женщина, ей уже двадцать семь лет, муж и сейчас к ней иногда приезжает, а детей у них нет. Муж ее и отправил на все лето в деревню, чтобы она отдохнула, вдруг все-таки потом чудо случится.
Лето продолжалось. Расцвели в полную силу клевера и луговые травы, пчелы янтарным медом все ульи заполнили. Ой, как все завертелось у Сергея! Покупатели потянулись на пасеку за медом, приезжали, приходили, кто с банкой, кто с бидоном, а некоторые просто меду отведать.
А однажды Сергей увидел на тропинке, ведущей к пасеке, самую настоящую монашку: длинное темное одеяние, платок, повязанный так, что закрывал почти все лицо; дорожный посох в руках.
- Не продашь ли меду, добрый человек, невесте божьей?
И протягивает монашка пузырек из синего стекла в виде капельки! Взял Сергей гостью за руку, улыбнулся и приветливо сказал:
- Пойдем, красавица, в дом, там и угощу я тебя самым лучшим медом.
- Идем, - устало сказала «монашка», - не могу я пока долго на солнышке быть. Непривычно мне.
Уже в доме сняла с себя гостья монашеское одеяние, и вот она в белом легком платье, желтая шелковая косыночка как бы небрежно на белоснежной шее повязана. Красавица: глазки зеленые, губки алые, - с улыбкой посмотрела на Сергея:
- Узнал ли меня, «дед Сергей»?
- Конечно! А узнала ли ты меня, моя королева?
- Я тебя много раз в лунные ночи в снах видела, каким представляла. Вот и пришла сразу, как только отпустили меня.
Смотрел Сергей на свою королеву Лию, чаем угощал и все норовил хотя бы до руки ее дотронуться. Догадавшись, она сама положила свою ладонь в его руку – теплая, живая!
- Хорошо-то как с тобой! – признался жених и руку поцеловал своей красавице-невесте.
И тут случилось то, чего где-то в глубине души сейчас больше всего на свете боялся Сергей: дверь входная открылась, и на пороге появилась Людмила!
«Ну, вот и кончилась сказка! Все пропало! - обреченно подумал парень. – Эх, дурак я, дурак!»
А Людмила прошла мимо Сергея, остановилась перед русалкой и вдруг опустилась перед ней на колени:
- Спасибо тебе, Лия, голубушка белокрылая! Все замечательно: будет у меня ребеночек! Не зря я умоляла тебя в лунные ночи там, на берегу озера.
- И не один ребеночек, а двое: мальчик и девочка, - вдруг весело сказала русалка. - Я это по лицу твоему вижу. А ты, Сергей, что так испугался? Нет твоей вины. Помнишь: все, что было до меня – не считается. А вот теперь мы с тобой, если ты не против, деток рожать будем. Я хочу, чтобы их много-много было, целый дом!
Обрадовался Сергей:
- Да я еще один дом построю, большой, в десять окон, чтобы всем места хватило.
Уже было начало августа. В доме Сергея до самой ночи молодые голоса и смех не смолкали. В деревне и не знали, что там настоящую свадьбу играют. А на празднике этом лишних людей не было: жених с невестой и то ли гостья, то ли свидетельница, будущая мама, соседка Людмила.
И я там был. Чисто случайно оказался. Заблудился я, увидел, что в доме огни горят, остановил машину и подошел к раскрытому окну дорогу спросить. Молодая женщина, высунувшись из окна, выслушав мой вопрос, вдруг спросила, не умею ли я на гармони играть.
- Умею, - удивленно ответил я. – Только со мной нет гармони.
- А посмотри, вон на скамейке около куста сирени она стоит, и не простая, а с малиновыми мехами, перламутровыми кнопочками да с бубенчиками. Бери и давай к нам!
В доме сразу же налили мне вина.
- Выпей за счастье молодых! Никуда ты сегодня не поедешь – со свадьбы не принято уезжать.
Разгладил я усы, да и выдул полный стакан! Эх! Гулять, так гулять!
- Горько! Родные вы мои! Целуйте друг друга, любите так, чтобы все смотрели на вас с завистью. Чтобы все боги и ангелы небесные оберегали ваш союз! Чтобы всю жизнь вы были молоды и полны сил! Наливайте мне еще стакан, а то я вроде как и не пил вовсе. Горько!
И всю ночь на гармони я играл, и сам же вместе со всеми плясал. Ой, как плясал! А еще как бы в шутку, будто бы от добрых чувств обнимал то Людмилу, то Лию. Ничего, девки справные!
… Проснулся я где-то за полдень на берегу какого-то озера, на заднем сиденье машины.
Вспомнил вчерашнее. Головой потряс – нет, не болит «Вот, - подумал я, - приснится же такое!» Глянул: на водительском месте гармонь стоит. Ох и роскошная: меха малиновые, кнопочки перламутровые, сверху у гармони – бубенчики, а на панели русалка изображена. Как бы из воды высунулась по самые эти … и мне улыбается.
- А что?! – подумал я. – Тепло-то как на улице! Пожалуй, и я искупаюсь! Может, последний солнечный день в это лето.
Решительно снял с себя абсолютно все, разбежался, прыгнул в озеро и поплыл среди белых лилий. А вода такая теплая, мягкая, мне даже показалось, будто кто-то меня голенького там, в воде, ласково гладит нежными руками.
- Эх, жизнь наша, малина сладкая! Хорошо-то как!
(Щеглов Владимир, Николаева Эльвира).
