Утром Егорова столкнулась с Жигулиным прямо у входа в УВД. Когда входили, Андрей пропустил её вперед. Наташа поднялась по ступенькам на второй этаж и остановилась в коридоре. Жигулин быстро догнал её.
- Наташ, ты обещала рассказать какую-то занимательную историю и не зашла к нам. Забыла?
- Нет, не забыла, но вчера не получилось к вам зайти. Хочешь сейчас?
Они отошли в сторонку и встали у окна. Наташа рассказывала со всеми подробностями, ничего не пропуская, от визита матери Вадима Косарева, до встречи в кафе с его женой. Не рассказала она лишь о брошке, сочла, что это лишнее.
Во время разговора, Андрей пытался заглянуть в её глаза. Но, Наташа отворачивалась, смотрела в сторону и была немного скованной, что впрочем, было лишь вначале. Егорова закончила рассказ и сразу забыла о том, о чём, только что говорила. Она задумалась и стало видно, что мысленно девушка уже далеко. Андрей долго смотрел на её неподвижное лицо.
- Наташа… Наташ! – позвал он.
Девушка обернулась и, наконец-то, посмотрела ему в глаза, потом осмотрела его всего, будто впервые видела и, не без доли восхищения, улыбнулась. Её восхищенный взгляд, смутил Андрея, он опустил глаза и поспешил заговорить:
- И все-таки, зачем эта женщина пришла именно к нам?
- Как в последнюю инстанцию. Я говорила, она побывала везде, где можно.
- Я понял, что она не доверяет заключению врачей и уверена, что её сына держат в психиатрической больнице специально, по какой-то причине, нам, пока, не ведомой. Так?
- Возможно, ты прав. Она именно это имела ввиду. Кстати, чем ты сейчас занимаешься?
- Наш отдел занимается убийством. На турбазе это случилось. Один московский пижончик замешан. Я, лично, разбирал два мелких хулиганства по заявлению, теперь вот, квартирная кража.
- Особый отдел занимается квартирными кражами?
- Не отдел, а лично я. Это наследство мне досталось от Истомина. Он в отпуск ушел, по семейным обстоятельствам.
- Понятно. У меня официально, только магазин на Первомайской. Терещенко расследует, а я собираю, кое-какие данные.
- И всё-таки, Наташа, в этой истории не всё чисто, - произнес Жигулин, перед тем, как разойтись по кабинетам.
- В какой?
- В той самой, с Косаревым.
- Да, скорее всего.
Они пошли по коридору.
- Сегодня буду работать в кабинете, опрашивать свидетелей. Они вызваны сюда по повестке, - сказал Андрей, кивнув на дверь в конце коридора.
- А где квартиру ограбили?
- Строительный проезд, 7. Но, там пустяки, вора видели несколько человек.
- Ясно! Ой, кажись Терещенко уже на месте! Сейчас едем на Первомайскую.
Наташа толкнула дверь кабинета и быстро юркнула внутрь.
Почти весь день группа Терещенко возилась со складом. Наташа ездила по адресам, опрашивала, записывала, составляла протоколы. К концу дня Терещенко освободил её, забрал собранные ею материалы и заперся у себя в кабинете.
Было около пяти часов вечера. Наташа быстро собралась и выскочила из УВД. Вчера она не застала дома Фроловых, но сегодня ей повезло. Дмитрий Фролов и его мать Анастасия Алексеевна были дома. Дмитрий принял Наташу радушно, сразу начал расспрашивать о жизни, о работе. Вика рассказала домашним о разговоре в кафе, поэтому визит Егоровой не был неожиданностью. Анастасия Алексеевна тоже встретила девушку приветливо, но эта приветливость была напускной, во взглядах Фроловой проскальзывала тревога и настороженность.
- Помню тебя, Наташенька, ты дружила с Ларисой. Она у нас частенько бывала, - в беседе за чашкой чая, говорила Фролова.
Наташа кивала головой и старалась казаться менее официальной, несмотря на то, что одета она была по форме, в синий китель.
Комната, где они находились, была большая и светлая, комфортно и со вкусом обставленная. Каждая вещь здесь лежала на своем месте. Дверь в соседнюю смежную комнату была завешана пестрым бамбуком. Егорова имела некоторое представление о таких квартирах и знала, что вторая комната совсем не большая. « И там, наверняка, такой же порядок»: - подумала Наташа и, еле заметно, усмехнулась, вспоминая свою комнату и свой письменный стол, частенько заваленный книгами и ненужными бумагами.
Когда начали разговор о Вадиме, больше всех сокрушалась Анастасия Алексеевна.
- Да, Наташа, вот такое у нас несчастье! И, кто бы мог подумать! Вадя, такой прекрасный парень… Расскажи Дима, о той истории в Краснодаре.
- В общем, ничего особенного, просто подурачились. Простая забава, шалость. А для Вадьки, вон во что вылилось! – говорил он, опустив голову и сдвинув брови.
- И что, он всегда такой эмоциональный у вас? – спросила Наташа.
- Я бы не сказал…
- Нет, бывало, бывало! Иной раз пустяк воспринимал слишком серьезно. Это черта его характера, - поспешила вставить Фролова.
- А на чём основывались его дальнейшие страхи, Дим, как ты думаешь?
- Не знаю. Скорее всего он всё связал с детской историей о белой статуе.
- Я, что-то припоминаю, но не четко, - сказала Наташа.
- А вот он, знал её хорошо.
- Даже так?
- Да!
- Расскажи, если знаешь.
- Знаю. Там тоже про футболиста, который во время турнира одел на палец статуе обручальное кольцо. Статуя стояла, неизвестно почему, у футбольного поля. Он, якобы, побоялся, что кольцо во время игры потеряется, снял его и одел на палец фигуре из гипса, а после игры не мог снять. Дальше, что и у нас. Палец отпилил, снял кольцо. Затем ночью статуя пришла к нему в спальню и задушила его. Вот и всё! Помню в детстве эту сказку нам рассказывал Пашка, парень, на много лет старше нас. Мы тогда тоже боялись, маленькие были, а теперь и вспомнить смешно.
- А Вадим, тоже её от Пашки услышал, эту сказку?
- Нет, Наташ, мы с ним тогда ещё не знакомы были. Сама знаешь, как такие вещи передаются: здесь рассказали, там передали.
- Ясно! Вадик сам говорил, что ассоциирует этот случай со сказкой-страшилкой?
- Намекнул однажды, перед отъездом домой. Мол, как в той истории.
- Я разговаривала с вашим тренером. Он говорит, что отношения у вас между собой изменились, после поездки в Краснодар. Отчего? – спросила Наташа, пристально глядя на Фролова.
Тот поёжился под её взглядом.
- Изменились? Нет, ему показалось. Просто настроение у Вадьки упало, как-то разом. Он, будто другой стал.
- После случая с кольцом?
- Да, именно.
- Странно, здоровый парень и так всё воспринял, - пожав плечами, сказала Наташа.
- Что же тут странного? – вмешалась Анастасия Алексеевна. – Со всяким может быть!
- Вот так, вдруг? – не унималась Егорова.
- Не знаю. Но это же есть! Вадя в больнице.
- За этим я и здесь. Вы у него, давно были?
- Я на той неделе был, - ответил Дмитрий.
- А я не была, признаюсь, уже порядком. Всё дела, дела! Вика ездит часто, - произнесла Фролова.
На Егорову всю беседу о Вадиме, она старалась не смотреть, словно боялась показать глаза и выдать, что-то сокровенное. Последнюю фразу она произнесла скороговоркой и принялась вертеть в руках пустую чашку.
- Скажите, а я могу побывать у Вадима? – спросила Наташа после небольшой паузы.
- Зачем вам? – резко вскинув голову, спросила Фролова. В её взгляде обозначилась враждебность, но она тут же постаралась смягчить интонацию.
- Ведь уже и так всё ясно обозначилось. Я понимаю, его мама волнуется и мы тоже сожалеем, что так всё вышло. Но, тут уже ничего не исправишь! И мне, право, не понятно, при чём тут правоохранительные органы, - сказав это, Анастасия Алексеевна покраснела.
- Я говорила уже, - отвечала Егорова, - что расследование моё не официальное. Женщина обратилась за помощью к нам и без внимания её вопрос мы оставить не могли, хотя вы правы, это носит всё чисто медицинский характер. Но, ведь она придёт вновь. И, чтобы успокоить Косареву, мне нужно собрать для этого побольше информации от непосредственных свидетелей. Предъявить ей эти доводы и то, на чём они основаны. Вот теперь я, действительно, уверена, что всё связано с его психическим расстройством. И хочу, чтобы мама Вадима была уверена в том же.
На самом деле Егорова уверена ни в чём не была. Она так сказала потому, что Фроловы хотели это слышать. Они с удовольствием восприняли всё то, что сказала Наташа напоследок и, видимо, остались тем очень довольны. Егорова прочла это во взглядах и ответных улыбках. То, что Фроловы были не искренни с ней, Наташа особенно остро ощутила, когда уже вышла от них. Все точные ощущения приходят, отчего-то, уже после совершённого действия.
« Любопытно будет поговорить с самим Вадимом. Что скажет он? Ведь всё произошедшее, я слышала лишь с одного бока, косвенно, а теперь интересно услышать вживую рассказ о ночном происшествии»: - Наташа думала об этом по дороге домой. Она тихо шла по тёмным улицам, внимательно вглядывалась в окружающие её предметы. Здесь после семи в октябре начинает быстро темнеть, а время было пол восьмого. Проходя по Парковой, Наташа увидела в телефонной будке у трамвайной остановки – Меленко. Он с кем-то громко разговаривал по телефону, нервно жестикулируя и постукивая пальцами по стеклу. Когда Егорова поравнялась с ним, Меленко повесил трубку и со скрипом толкнул дверцу будки. Он с шумом выскочил оттуда и почти побежал к арке. Наташу он, похоже, не заметил, хотя чуть не столкнулся с ней. Понятно, что разговор с кем-то состоялся неприятный.
« Интересно, с кем он говорил? Наверное с бывшими дружками. Ведь близких знакомых и друзей у него, кроме Комаровой, на свободе нет. Отец говорил, что Меленко всегда оставался нелюдимым одиночкой», - смекнула Наташа и вошла вслед за Меленко в арку.
Быстро пройдя её, девушка вышла во двор. Направо у освещенного подъезда, стоял Юрий Сергеевич и дымил папиросой. В сторонке находилась Комарова в домашнем халате и тапочках. Она с волнением смотрела на своего сожителя и молчала, поджав губы.
Наташа прошла через двор к своему подъезду. На втором этаже на лестнице, она остановилась и посмотрела в окно с площадки. Меленко продолжал стоять в той же позе, только Комаровой там не было. Ушла!
Жигулин стоял на балконе и дышал прохладным, насыщенным воздухом осени. Было совсем темно, город давно зажёг огни, а ветер разгонял тонкие, невесомые облачка и в вышине одна за другой загорались звёзды. Вот одна ярко вспыхнула и пронеслась по небесному своду быстрым искрящимся метеором и растаяла в воздухе, не оставив следа. Андрей улыбнулся и вспомнил, как в детстве, наблюдая звездопад, всегда мечтал поймать падающую звёздочку, а когда узнал, что падают вовсе не звёзды, а маленькие раскаленные частички – очень разочаровался. Сейчас его волновали и мучили совсем другие проблемы, например, он вспоминал сегодняшнее утро и разговор с Наташей в коридоре УВД, а главное – её взгляд. Она смотрела на Андрея с восхищением, а потом её лицо озарила пленительная, почти детская, улыбка, от которой Жигулину стало горячо. И сейчас от этих воспоминаний ему было горячо и неловко. Подобные взгляды для него не новы, многие девушки, даже не знакомые, случайно встретившиеся где-нибудь, смотрели на него так же, но то была Егорова! Наташа – какое замечательное имя! И, как он раньше жил без неё – непонятно!
Подул порывистый ветер и Андрей вошел в комнату, прикрыв за собой балконную дверь. На его губах играла таинственная улыбка, ещё больше подчеркивая нежную красоту лица. Чёрные, резко-очерченные брови при этом были удивленно приподняты и всё в нем напоминало вдохновенного поэта.
- Что-то ты ходишь, какой-то зачарованный последнее время, сынок? – обратилась к нему с вопросом мама. Она сидела в кресле перед включенным телевизором и вязала свитер для Андрея. Мать взглянула на сына с лукавой улыбкой: - Что молчишь то?
Андрей пожал плечами. Он прошел по комнате взад и вперед и остановился у зеркала. Никогда с такой тщательностью, как сегодня, он не рассматривал себя. Позади послышался материнский смех и Андрей, смущённый, отошел от равнодушного стекла. Он знал, что красив, но относился к этому совершенно спокойно. Чересчур гордятся собой лишь те, кто из себя ничего, как правило, не представляет. У Жигулина был обыкновенный характер, простой и покладистый. Иногда, он был доверчивым, как мальчишка, а иногда становился ершистым и неприступным, как скала, что было крайне редко и все отмечали, кто был с ним знаком, что общаться с Андреем легко и просто. Единственно, чем гордился Жигулин, так это своей профессией. Ещё в школе он мечтал работать в милиции, чего и добился в конечном итоге. Девушками он не увлекался всерьёз. Была у него одна знакомая, кстати одноклассница, с которой он дружил и находил общий язык. Но, когда она разглядела Андрея получше и поняла с кем дружит, а произошло это после того, как Жигулин из угловатого школьника-подростка превратился в красивого юношу, тут уж она начала, в буквальном смысле, виснуть на его шее. Никаких чувств, кроме дружеских, Жигулин к ней не испытывал, наоборот, он стал с раздражением реагировать на её чрезмерную навязчивость. Наконец, он начал отказываться от встреч с ней, на что девушка отреагировала, как хищница. Она натравливала на свою жертву, в отместку за себя, своих многочисленных «поклонников». Несколько раз они устраивали на Жигулина настоящие облавы. После последней такой заварушки, он лежал с неделю дома в синяках и ссадинах, а мать со слезами на глазах ходила по квартире и часто повторяла одно и тоже: «Сколько же это может продолжаться? Был бы отец, разве бы он позволил этим подонкам издеваться над тобой, сынок!»
Отец был, но находился сейчас слишком далеко. Погнавшись за длинным рублем когда-то, он быстро забыл и о маленьком сыне и о своей жене. Жена, тоже забыла о нем и вспоминала теперь лишь от отчаянья.
Жигулин лежал совершенно равнодушный ко всему и отстраненный. У него даже проскальзывали мысли, что шпана его, когда-нибудь, добьет окончательно. Но это его не пугало, на страх уже не было никаких душевных сил. Он боялся лишь за мать, что она останется совсем одна без помощи и поддержки.
Но всё решилось неожиданным образом. Отец этой Люси, так её звали, военный. Он получил распределение на Дальний Восток и, вскоре, уехал с семьей из Приморска. Кончилась эта история тем, что перед отъездом Люся пришла к Жигулиным и с рыданиями просила у Андрея прощения.
Глядя на себя в зеркало, он припомнил это и горько усмехнулся:
- Ведь, чуть не убили, ей Богу! – сказал он вслух.
Мать повернула голову в его сторону.
- Ты о чём, сынок?
- Так, мама, кое-что вспомнил. Помнишь Люську?
- А, как же, помню! Как мне не помнить? – и уголки её губ опустились.
После той последней чудовищной драки, когда двое полупьяных ребят, славившихся своими хулиганскими выходками, втащили Андрея окровавленного, в бессознательном состоянии в квартиру, она поняла откуда дует ветер. И пошла разговаривать лично с Люськиными родителями и с ней самой. Девушка тогда бессовестно рассмеялась ей в лицо, сказав, что с Андреем порвала давно и, что связываться с ним не имеет никакого желания. Отец и мать Люси, восприняли доводы Жигулиной, как клевету на дочь и личное оскорбление.
У Андрея перед глазами часто возникал тот вечер, когда он шёл с курсов французского языка. Была ранняя весна. В это время в Приморске уже тепло, снега нет, но темнеет все ещё рано. В одном из безлюдных переулков, недалеко от гастронома, что напротив Центрального парка, его осветили фары легкового автомобиля. Из машины выскочили Котов с дружками, кого обычно нанимала Люся и закрыли Андрею дорогу. Парень в растерянности прижался к кирпичной стене общественного гаража. Четверо надвигались на него с разных сторон и строили дикие гримасы. "Ну, что, красавчик! Молись напоследок! – говорил Котов, голосом охрипшим от сигарет. – Прошлая наука, видно, была не впрок. Сейчас поучим тебя вежливости всерьёз. А то наша общая подруга, видишь ли, опять жаловалась!»
При дальнейших воспоминаниях Андрей всегда морщился и крутил головой. Ужасно, когда несколько человек бьют одного, что и произошло в тот вечер. Сперва он пытался вырваться, но это не удалось. Его повалили на мокрый асфальт и стали бить ногами. Потом он помнит лишь собственный крик и чудовищную боль во всем теле.
Андрея спасли двое нетрезвых ребят, которые, по чистой случайности, проходили мимо в этот момент. Они услышали шум драки и бросились на разъярённых подонков, позабыв о личной безопасности. Эти двое жили в одном дворе с Андреем и хорошо знали его. По ночам они горланили под гитару, спускали шины у автомобилей, оставленных ночевать под открытым небом, скандалили с соседями, недовольными шумом, но в самый ответственный момент оказались настоящими ребятами.
Андрей помнит, что удивился про себя, когда увидел, как Котов с дружками залезли в машину и газанули с места. Тут же двое ребят, несколькими годами старше его, которых он не узнал, стали поднимать Жигулина с асфальта. В горячах он дошел до дома сам, но у подъезда потерял равновесие и упал. На третий этаж его уже несли те двое.
После той истории, ребята часто заходили к Жигулиным и справлялись о здоровье Андрея у его матери. Жигулин поддерживает с ними хорошие отношения до сих пор, хотя видятся они теперь, крайне редко.
Андрей вновь принялся ходить по комнате взад и вперед. Наконец, ему это надоело. Он взял книгу, сел в кресло, но чтение не шло. Тогда он подошел к телефону и робко поднял трубку, раздался длинный гудок. Несколько секунд Андрей стоял в нерешительности, затем медленно набрал номер Егоровой и замер. Трубку после нескольких гудков взяла Наташа. Он с наслаждением слушал её голос, но говорить не решался. Андрей держал трубку до тех пор, пока её не положили на другом конце провода.
Мать подняла на сына вопросительный взгляд.
- Д-дома никого нет, - поспешил пояснить он и отвернулся, почувствовав, как кровь хлынула к лицу.
Мать улыбнулась и промолчала.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
