Слепой
Беда пришла в пик наслаждения. Две блондинки с аппетитными формами, море алкоголя и гонки по ночному городу — жуткая, но приятная смесь. Девушки визжали и требовали подвига. Магнитола ревела блюз на грани технических возможностей. Звук рвал диафрагмы динамиков. Педаль газа плавно ушла в пол, стрелка спидометра — за пределы разумного. Смех, крики радости, адреналин — всё смешалось. На перекрёстке резко затормозил, увидев впереди мусоровоз и тут в зад моей спортивной немки с четырьмя кольцами на решётке радиатора, влетел КамАЗ. Бамс!
Очнулся: кругом темнота, голова, по ощущениям, выжатый лимон, а ещё страх и шорохи…
— Здравствуйте, Алексей! Вы меня слышите?
— Кто вы? — выдохнул испуганно, отчаянно пытаясь пошевелиться.
— Как вы себя чувствуете?
Ответить нечего, не чувствую своего тела, словно у меня его нет, вплоть до иллюзии парения в невесомости, отсюда вопрос:
— Где я, чёрт возьми?
— Сейчас лучше не волноваться, а спокойно отвечать на вопросы.
— Свет включите, я же ни хрена не вижу.
— Он включён.
— Я ослеп, да?
— Вы умерли.
— Пф-ф-ф! Я ослеп, но не отупел!
Авария — последнее что помню: яркая вспышка фар в зеркале заднего вида, визг пассажирок, меня вдавливает в сиденье, осколки лобового стекла влетают в салон и резко темнота. Последствия: операция, смерть. Стоп! Что за бред! Я реагирую на звуки, выходит жив. Тут же озарила догадка: нахожусь в коме под действием наркотических лекарств. Операцию по-любому делали под наркозом, а это удар по центральной нервной системе, как следствие, возможны галлюцинации.
— Вы странный доктор.
— Я не врач.
Всё окончательно запуталось. Кто-то из философов сказал: «Мыслю, следовательно, существую». Я мыслю! Стало быть, жив! А если так, то, какого мне про смерть задвигают? Странно всё это...
Впрочем, плевать, главное — это снова ощутить своё тело. Мне хотелось закричать: «Позовите другого доктора!» — но пришло осознание — других тут нет. Тут только я. И выдуманный отравленной центральной нервной системой Айболит.
— Вас знобит?
— Говорите не доктор, а спрашиваете о самочувствии? — съязвил я, снова пытаясь пошевелиться.
— Это стандартный набор вопросов для переселенца.
— И как это понимать? Вы пересадили мой мозг в чьё-то тело? — оторопело спросил, тяжело вздохнув — тело по-прежнему мне не принадлежало.
— Никто никому ничего не пересаживал.
— Тогда что со мной? — процедил я сквозь зубы.
— Вас знобит? — тихо повторяет вопрос Айболит.
— Ничего не чувствую, при чём тут озноб?! — воскликнул я и рассмеялся, но тут же остановился, не до веселья. Собеседник спокоен и рассудителен, не похож на плод моего больного воображения, а если так... — Позвоночник сломан, да? — ахнул, связав вопрос со своим беспомощным состоянием.
— Что простите?
— Не юли «халат», говори уже как есть, — разозлился я.
— Я же вам только что…
— Не дурак смекнул, что инвалидом стал. Ходить буду? Видеть? Выкладывай, не тяни!
— Нет!
— Что нет? — рявкнул я. — Пациенту лгать нехорошо, другие больные могут стукнуть кому надо. Впрочем, я тоже черкну пару «ласковых». Тащи «Книгу жалоб».
Написать что-либо, конечно же, не смогу, но пугнуть эскулапа стоит, пусть знает, что я Человек, а не быдло бесправное. Секунд десять уже молчит. Вероятно, испугался. Сейчас извиняться начнёт.
— В морге она без надобности, тут обычно никто не жалуется, — прервал молчание Айболит и рассмеялся.
Я растерялся. Шутка стара как мир и нисколечко не смешная. Пытаясь оставаться спокойным, дождался прекращения смеха и умоляюще пробормотал:
— А если серьёзно?
— Ваше сердце не выдержало многочасовой операции. Труп переправили в морг.
— И тут я ожил, да? — произнёс нерешительно.
— Да, с чего вы это взяли? — удивлённым голосом спросил Айболит.
— Я мыслю, следовательно, существую или нет? — растерянно промычал я, не желая верить в свою смерть.
— Ты избалованный пижон, угробивший в пьяном угаре двух человек и испортивший жизнь водителю грузовика.
Горько такое услышать, хоть и правда. В общем, я разозлился и, не сдержавшись, крикнул:
— Что со мной, мать твою?
— Тебя знобит?
— Нет! Нет! И нет! — на автомате ответил я.
Более идиотского вопроса придумать сложно. Я постарался успокоиться и спокойно оценить своё состояние… Ничего! Да и как может знобить после смерти. А может, Айболит имел в виду клиническую смерть? Если так, то понятно, почему себя не чувствую. Я в загробном мире. Как минимум на его пороге. Ситуация на грани с фантастикой, но выход везде можно найти, главное — искать. Плохо, что ни черта не вижу.
— Глаза открой.
Издевается он, что ли? Я попробовал поднять веки — не получилось. Хриплым сдавленным голосом ответил:
— Не могу.
На моё лицо опустилась чья-то конечность. Я не испугался, потому что первый раз с момента пробуждения хоть что-то почувствовал. Нажим ослаб. Я с большим трудом открыл глаза. Сил не осталось даже на крик...
Существо, склонившееся над моим телом, описать трудно, но я попробую. Во-первых, у него нет носа и ушей, только громадные во всё морду глаза, а под ними широкий рот, почти человеческий, только полный чёрных зубов. Во-вторых, на его голове разместилась клумба взъерошенных щупальцев. В-третьих, то, что у него ниже шеи, постоянно меняло форму, не давая возможности сфокусировать взгляд на чём-то определённом.
— Ты вообще что? — выпалил я.
— Курха, метеор из потока Ариедиты.
— По внешнему виду не скажешь, — не совсем понимая, вернее, совершенно не понимая, что происходит, выдавил я.
— Если точно — дневной ариетидит, — гордо уточнил Курха.
— О! Это меняет дело, — усмехнулся я. — И много в космосе думающих камней?
Мне реально стало смешно. Я даже на время забыл, что нужно искать выход и возвращаться в реальность.
— Не очень, ещё существуют: квадрантиды, лириды, аквариды, боотиды, персеиды, ориониды, геминиды и дракониды.
Последнее название меня ещё больше развеселило, с трудом сдерживая смех, я тут же поинтересовался:
— Дракониды — это драконы?
— Дракониды — они же — джакобиниды, это пыль и мелкие камешки, потерянные кометой Джакобини-Циннера. Земля проходит сквозь поток этих частичек в начале октября. В этом году обычно скромные «звёздные осадки» превратились в настоящий ливень. Количество падающих звёзд превысило десять тысяч, так уже случалось в истории Земли в 1899, 1933 и 1946 годах, но мы отбили их Вторжение.
— Постой вы что воюете с ними?
— Мы боремся за души людей. Дракониды наши враги и ваши, кстати, тоже. Их мир находится чуть левее и выше Большой Медведицы. Мы отразили их первую атаку, но сейчас их новые орды мчатся к Земле.
Если честно, я тянул время, надеясь, что к моменту, когда чудище наговорится, ко мне вернётся способность двигаться. В общем, делаю вид, что всё существом сказанное жутко интересно и снова спрашиваю:
— Сам-то, из какого созвездия?
— Я прилетел в июне, на осколке кометы Махгольца из созвездия Овна.
— Внешне ты не очень, прости. Люди, увидевшие падающую звезду, обычно загадывают желание, но при виде тебя хочется бежать далеко и быстро.
— Это временная оболочка, когда трансформация закончится, я изменюсь внешне.
— Станешь ещё безобразнее?
— Я ещё не определился с полом, поэтому сейчас ответить не смогу.
— Оставайся мужиком, — рассмеялся я. — Хоть убей, но представить тебя в образе инопланетной стервы не могу!
— Не получится, — усмехнулся Курха.
— Почему?
— Ты уже мёртв.
В общем, выдал я этому созданию всё, что думаю, трёхэтажным загнул, не поскупился. Всё перечисленные им камни правильно произнёс и персонально каждый послал по известному адресу.
На голове Курха завибрировали щупальца. Не знаю как, но я понял — он смеётся. Спросил обиженно:
— И что смешного?
— Покинь сосуд! — рявкнул на меня Курха и тут же я почувствовал мощный удар энергией, который вышиб меня из собственного тела.
Стою, смотрю на себя со стороны и вижу молодого человека лет тридцати без признаков жизни...
— Вернуться не получится, — предугадывая мой вопрос, произносит Курха.
Страха нет. Вообще. Ничего нет. Я умер. Безразличие, апатия и наиглупейший вопрос:
— И что дальше?..
— Открыть дверь?
Я повернулся к выходу.
— Через эту заносят, а через ту, — Курха показал на противоположную от входа стену, — уходят в иные миры.
Я снова развернулся, разглядывая ореол мерцающей двери, пробормотал:
— Миры?..
— Добро тянется к добру, зло — к злу.
— И куда я попаду? — спросил, пытаясь в глазах Курха разглядеть намёк на ответ и, понять, при чём тут добро и зло.
— Через час закончится моя трансформация, — ушёл от ответа Курха.
— Ты не ответил? — настойчиво произнёс я.
— Если на той стороне ты перейдёшь на сторону зла — я постараюсь тебя погасить.
— Тогда может хрен с этой дверью?
— Если не сделаешь выбор — я постараюсь тебя погасить.
— Как вообще ты узнал обо мне, ты же, прости, камень?
— У каждого существа есть свой, запрограммированный на поддержание работы организма кусочек энергии — душа. Она рассчитана на определённое количество лет жизни. На каждого человека, живущего на Земле, приходится 285 галактик, каждая из которых выделяет 20 звёзд.
— Это?..
— Пять тысяч семьсот метеоров, но долетают единицы.
Вся эта инфа, конечно же, звучит бредово, но, в связи с тем что я... В общем, созрел вопрос:
— Как вы узнаете... Когда пора лететь?
— Мы запрограммированы Создателем.
— Создателем чего?
Я не спеша подошёл к двери.
— Всего.
— Хотел бы я его увидеть, — заинтересовался я, думая о воскрешении.
— Это невозможно.
— Почему?
— Он в каждом из нас.
— Получается — я тоже немного бог? — рассмеялся я.
Щупальца вновь завибрировали.
— Он в каждом из вас, но это не делает вас богами.
— Толку-то тогда от души?
— Прервать вашу жизнь раньше или позже отпущенного срока душа не в состоянии. Напротив, она помогает и оберегает вас. То есть поддерживает тело в целостности, бережёт его от внешних воздействий. Помощь оказывается даже тогда, когда во время неудач, стрессов энергия истощается и выбрасывается из тела.
— Мне не помогла, — вздохнул я. — А погасить — это убить, да?
— Мы не используем данное слово, но смысл схож, ты прав.
— Зачем? — спросил вроде бы безразлично, но с той вкрадчивой осторожностью, которая с головой выдаёт тех, кто весьма заинтересован в ответе. Второй раз умирать я не собираюсь.
— Если на Земле образуется слишком много энергии — случится взрыв. Так уже было. Мы перенаправляем энергию в другие галактики.
— Через эту дверь?
— Это временной портал, — невозмутимо уточнил Курха.
Я пожал плечами:
— Можно личный вопрос?
— Да.
— И сколько во мне той энергии, что обязательно нужно её гасить?
— Пару солнц, — спокойно ответил Курха. — Спроси себя, как жил и узнаешь, что тебя ждёт, а мне нужно закончить трансформацию.
Думал ли я, какая участь ожидает меня после смерти? Считал ли себя грешным человеком, заслуживающим гореть в геенне огненной, или ангелом во плоти и после жизни на Земле отправлюсь в райские кущи? Нет. Хотя, зачем я себе вру, думал, конечно, но вместе с мыслями появлялся страх и, мысли сами собой переключались на что-то другое. Теперь знаю — работала душа. Сейчас нужно думать о себе, вспомнить, пытаться оправдать поступки прошлого, наверное. Я не знаю, а потому просто смотрю на Курха.
Представьте, что вашей подруге срочно нужно купить платье. Вы идёте в магазин женской одежды. Она выбирает несколько платьев, меряет, они ей не нравятся. Процесс затягивается, так как пока она не перемеряет все имеющиеся в магазине наряды, некоторые по несколько раз, придётся всё это терпеть. То же самое делаю сейчас я. Наблюдаю, как Курха меняет своё тело. Нет ничего страшнее смерти, но мне страшно, может, поэтому я и включаюсь в её игру.
Сейчас я у неё вместо зеркала. Пересмотрев полдюжины ужасных существ, изменить голову она отказывается, каждый раз вздрагиваю. Её идея — создание фантазийного облика пришельца. Моя задача состоит в том, чтобы не пугаться очередного воплощения. В результате наших трудов должно появиться загадочное космическое создание — совершенно нестрашное, с надписью «Мисс Вселенная» от плеча к поясу. Это единственный известный Курхе способ закончить абляционные процессы, пока подплавленный слой метеорита не затвердеет окончательно.
— Как тебе этот образ, — губы Курхи изогнулись в лёгкой ироничной усмешке.
Я снова вздрогнул. Тело смотрелось идеально, несмотря на седьмой размер груди, видимо, существо любит всё огромное.
— Сиськи уменьши, — ляпнул я и прикусил язык.
Курха покраснела и отвернулась.
Я мёртв. Окончательно и бесповоротно. Мой недостойный внимания труп лежит на столе у дальней стены. В жизни при встрече с незнакомыми людьми я робел, хотя и научился маскировать свою робость бравадой. Сейчас ощущаю страх и замешательство. Не страх смерти, с которым смирился, а страх неизвестности. Я убил двух человек — это буквально. Осознаю, но ведь это не делает меня лучше?
— Курха, скажи, а девушки они...
— Одну пришлось погасить, вторая перешла на сторону зла — это ещё одна причина не допускать тебя на тёмную сторону.
— С чего? Я их не знаю, снял на вокзале.
— Долго объяснять, но в паре вы можете быть опасны.
Я раздражённо пожал плечами — меньше часа на анализ собственной жизни. Чтобы всё проанализировать нужно стать электронно-вычислительной машиной, впрочем, сомневаюсь, что даже у неё хватит компетенции. Как мне понять, хорошим я был человеком при жизни или плохим?
Родился, учился, работал. Не хватал звёзд с неба, хотя одну на свою беду всё же поймал. Мне потребуются месяцы, чтобы только перечислить по пунктам всё хорошее и плохое... Память начала выдавать нужные фрагменты жизни, но чем глубже я углублялся в прошлое, тем труднее становилось что-либо вспомнить и оценить. В конце концов, в голове мелькнула мысль, что я тронулся и вовлечён в некий космический заговор... Бросил взгляд на Курха или уже Курху: её лицо приобрело человеческий вид, хотя глаза по-прежнему оставались большими, губы улыбались. Какое-то мгновение мы молча смотрели друг на друга, потом я резко отвернулся, ощущая, что пульс у меня сейчас куда выше нормы. Стараясь говорить спокойно, спросил:
— У меня может быть пульс?
— Нет, — улыбнулась Курха. — Лишь лёгкий озноб — это значит, что душа окончательно простилась с телом.
Я кивнул. Жаль. С другой стороны, хоть с чем-то всё как полагается.
— И что, действительно есть другие миры, с городами и людьми как на Земле?
Помимо воли мой голос звучал несколько раздражённо.
— Существуют в точности такие же, до последней травинки, но есть и много других.
Я задумался. Можно начать с первого впечатление. Это то, что знают и видят все — от соседа, которого встречаешь утром у лифта, до малознакомого коллеги на работе. Они оценивают меня внешне: высокий, красивый, спортивный, модно одетый человек. Ещё я практически всегда чисто выбрит и у меня хороший парфюм. Девочки в таких влюбляются, женщины — любят. Так себе оценка, скажу вам. Что красиво внешне, не всегда приятно на вкус.
Копну глубже. Друзей нет, семьи нет. Люблю поговорить о себе. Не прочь приврать о несуществующих заслугах. Не прощаю долгов и обид. В общем, классический злодей во всей красе. Дальше копать нет смысла, думаю, и так всёпонятно...
— А если я, например, старушку не перевёл через дорогу, не заметил — считается плохим поступком?
Мне хотелось спрашивать и спрашивать — список вопросов набрался обширный, но я задал именно этот вопрос, как будто он что-то решал в мироздании.
— А сам ты как думаешь?
Я задумался. Жизнь не даёт ответов на все вопросы, а смерть заставляет задуматься, но на ответы просто нет времени — парадокс.
— Живя, мы видим только то, что видим. Нам не дано заглянуть в прошлое или будущее — они скрыты временем. Как я могу знать? Меня не предупредили, что придётся делать выбор! — Я обернулся и уставился на Курху. — Ты не предупредила меня!
— Думаешь, такое знание что-то бы изменило?
— Не понимаю, какого ответа ты от меня ждёшь?
— Живя, ты знал, что тебе дана всего одна жизнь?
— Знал, — глухо бросил я. — Я старался просто жить...
— Разумеется, по-другому вы люди не умеете.
— И что дальше? — резко бросил я. — Ты меня убьёшь?
Курха скривила губки.
— Погашу, если того потребует равновесие.
Я усмехнулся.
— Ничто не исчезает бесследно и ничто не берётся ниоткуда. Насколько велики потери и приобретения, что нужно умереть, а потом умереть снова.
— Ты боишься?
Во мне вспыхнуло острое желание чем-нибудь досадить Курхе, но я сдержался и спросил:
— А что будет с тобой, там за дверью? Погасишь меня и вернёшься за новой жертвой?
— В твоём распоряжении осталось пять минут.
Ясно вижу её лицо — она качает головой, на лбу появляется капелька пота. Жду ответа. Прошла минута.
— Ты зря теряешь время.
У меня появилось желание совершить что-нибудь немыслимое до дикости: свистнуть, выругаться. Подмывало желание заорать что есть мочи: «Караул! Инопланетяне здоровья лишают!» — и полюбоваться на Курху. Глупо, но часто люди делают именно так, особенно когда не знают как нужно поступить. Я не знал. К горлу снова подступил страх.
— Если откажемся на тёмной стороне, — Курха вздохнула, — мне придётся погасить сначала тебя, а потом себя.
— Ну и зачем? — равнодушно произнёс я.
— Чтобы минимизировать полученную злом энергию.
— Можешь просто назад вернуться, — мрачно, но не издевательски, сказал я.
— Не смогу, даже если бы очень захотела.
Я ткнул пальцем в сторону мерцающего проёма:
— Тогда точно туда не попрусь.
— Если ты не пойдёшь, я окаменею… — Курха не договорив замолчала и отвернулась.
— Кто весь этот бред придумал?
Образовалась пауза, но длилась она не долго.
— Пора, — произнесла Курха.
— Можно я возьму тебя за руку, — попросил я.
Я сжимал её руку. Мы подошли к двери, я схватился за ручку — она оказалась запертой.
— Закрыто! — выдавил я. — И что теперь?
Курха зажмурилась, её лицо побелело. Так она и стояла с закрытыми глазами, и я понял, что тут ничего не поделаешь: есть люди, которые просто не способны быть хорошими, я видимо, из них. Теперь даже шанса не осталось...
Курха открыла глаза и перехватила мой взгляд. Потом она наклонилась и упала вперёд — мы по-прежнему держались за руки — я упал вслед за ней...
* * *
— Приступай, — выдавил я. — Пусть вся эта история уже закончится.
Слышу, как капли дождя с криком разбиваются о скалы. Слышу раскатистый смех грома, сердитый вой ветра. Слышу, любуясь своим отражением в отполированном водой камне. Вижу и плачу. Вот только слёз моих никто никогда уже не увидит. Пустые глазницы, обезображенные шрамами, сухи, как пески пустыни. Догадаться, что мы в тёмном мире не сложно — грозовые облака, завывания ветра, казалось, снег пойдёт с минуты на минуту.
— В этом нет необходимости.
— Разве это не тёмный мир?
— Нет.
— Светлый?
— Нет.
Не понимаю, что она имеет в виду: то ли портал забросил нас в какие-то дремучие галактические дали, то ли меня простили за все мои прегрешения.
— Тут вообще никого и ничего нет, только скалы и ветер.
Я обнял её за плечи и тихо сказал:
— Курха, мы спасены. Тебе не нужно меня гасить.
— Да, — она решительно кивнула. — Этого бы я точно не выдержала...
Моя радость, видимо, достаточно ясно читалось на лице и в глазах, и это её успокоило. Она улыбнулась мне в ответ, удовлетворённо и с некоторым сомнением произнесла:
— Ты в чистом мире, — она ошеломлённо повернулась ко мне, — такое случается раз в несколько тысяч лет.
Я помолчал немного, сделал пару шагов вперёд, спросил:
— Что случается?
Курха бросила на меня недоумённый взгляд.
— Мы за гранью миров и времени.
— И?
— Тебе дали шанс создать свой мир.
Чего-чего, а этих слов я точно не ожидал. Охренеть! И времени у меня вагон и большая тележка, так как я то ли призрак, то ли дух. Ещё бы потеплело. И вмиг исчезли облака, куда спрятался ветер, на небосклоне появилось сразу два солнца...
Всё-таки хорошо, что она меня не погасила. Я с улыбкой повернулся к Курхе... Кажется, если бы смог, то заплакал бы. Её тело медленно превращалось в камень, но губы с улыбкой шептали:
— Я, всего лишь хотела стать человеком.
— Постой, ты говорил, что если я не пойду... Но я, мы, прошли через портал?..
Лицо Курхи практически окаменело, лишь в глазах ещё сверкал блеск жизни. Губы двигались с трудом, она моргнула и посмотрела на небо. Лучи обоих солнц слепили, ни один человек не мог бы смотреть на них вот так — широко открытыми глазами, совершенно спокойно.
— Знаешь, как появились люди на земле?
— От обезьян — это все знают.
Курха с трудом улыбнулась.
Я безуспешно пытался вернуть Курхе тело человека.
— Не получается вернуть тебя! — растерянно воскликнул я. — Почему? Это же мой мир и я тут типа всё.
Глаза Курхи на мгновенье вспыхнули огнём живого интереса и почти восхищения.
— Богами не рождаются, ими становятся, — прошептала она. — Ты сможешь, позже...
— А как же ты?
— Дневные ариетидиты семейства Стоунхендж созданы переносить жизнь...
— Так это вы доставили на Землю первых людей? — спросил я, но мне уже никто не ответил.
* * *
Я не чувствую в себе суперспособностей, не ощущаю себя Всевышним, просто знаю, что создать новый мир сложно, но если есть фантазия... Вот только для начала нужно разобраться в себе.
Периодически посещаю другие миры и Землю, через портал, похожий на дверь. Посещаю, чтобы перенести души в свой мир, но каждый раз не знаю, что ждёт меня за «дверью». Души нынче в цене...
По возвращении иду к каменной статуе, сажусь у подножия и рассказываю о новой душе. Иногда, мне кажется, что Курха улыбается...
Добро любит свет, Зло — тьму. Зло уничтожает жизнь, добро оберегает её. Светлые и тёмные миры — веками ведут беспощадную войну. Я пытаюсь остановить эту бессмысленную бойню, и может тогда Курха перестанет быть камнем...