Часть 1
Выйдя замуж за Егора, Надя проследила сама, чтобы детей обули к школе. И не отдавая матери ткань, она сама пошила на Лизу, Пашку и Оксану необходимые вещи. Свекровь, по доброте душевной, дала ей больше ткани, чем договаривались. В дом отца и матери были отведены коза Машка, да свинья.
С Антониной Егоровной они нашли общий язык, женщина в который раз убеждалась, что сделала правильный выбор - в свои восемнадцать лет Надя была хорошей хозяйкой и маленького Савелия растила как своего ребенка. Вот только печалилась Антонина за своего сына Егора. Тот будто и не понял, что женился - все так же гулял, пил, да с девками на сеновалах обжимался. В недельку раз к жене под бочок залезет, и то Надя потом на него волком смотрит несколько дней. Не ладилась их семейная жизнь. Часто Антонина думала о том, что судьба - шальная дама. Ей бы дочку такую как Надя.
На сына она злилась, но он ее не слушал.
- Надька, может быть еще одного ребенка родила бы, остепенился чуток.
- Не получается, - нагло соврала Надя, которая в соседней деревне у травницы настой приобрела. Тогда Савелий приболел, сыпь по телу пошла, вот и отправилась она до Евдокии. Та дала сбор трав для купания малыша, а Надя для себя выпросила другой, чтобы не понести от нелюбимого мужа.
- Молода ты еще, девка, настойки такие пить. - сокрушалась травница.
- Буду пить пока не решу, что сама хочу ребенка. Хватит, нанянчилась я за свою короткую жизнь. И как от такого, как мой муж, рожать? Каким ребенок родится, коли он ко мне пьяный лезет?
Антонина же не понимала, почему невестка почти два года супружеской жизни все никак не беременеет, в то время как вчера Любкин муж гонял свою супругу, узнав, что та понесла. От Егора, больше не от кого, так как сам Анатолий в это время на лесопилке был. Да и Савелий пример того, что с ее сыном все в порядке.
- Время еще не пришло, - пожимала плечами Надя и продолжала пить настойку. Едва та заканчивалась, делала свежую.
И в который раз Надя ругала себя за то, что подалась чувству жалости и вышла замуж за Егора. Нет, он не обижал ее, наоборот, нагулявшись, отправлялся в выходной день на ярмарку и привозил ей что-то из города. Не каждый выходной, но раз в месяц точно. И не грубил, и руки не поднимал, но это равнодушие не оставляло Наде шанса его как-то полюбить. Словно два чужих человека, которые вынуждены жить под общей крышей. И кто знает, насколько бы ее хватило, но радио 22 июня 1941 года принесло в каждый дом слезы и страх.
Егора забрали в августе. Надя плакала и свекровь подумала, что невестка так печалится разлуке с ее сыном, и в какой-то мере она была права - Наде просто было его жаль чисто по-человечески. А еще она думала о том, как будет растить сына одна. А вдруг мальчонка сироткой останется, сможет ли она сама его вырастить?
Они писали друг другу письма, но не было в них ни любви, ни нежности.
Егор просил посылки ему слать, а Надя писала о матери, да о Савелии.
Было очень трудно, все добро, что мать сберегла за годы, пришлось потихоньку продать, дабы отправлять посылочки Егору. Самим тоже приходилось туго, нужно было работать не только на семью, но и на налоги, которые колхоз исправно требовал с работников.
Но Надя никогда не унывала, говоря, что вот победит Красная Армия и будут они и хлеб белый есть, и в санатории ездить, а пока нужно потерпеть, да пояса подтянуть.
В 1943 году свекровь серьезно заболела, практически слегла и Надя разрывалась между ней, ребенком, и работой. Иногда она просила Оксанку или Лизку ей помочь, когда совсем невмоготу было.
Мать родила сына и он часто болел, оттого ей было не до старших детей. Как обычно ее родители не смогли сберечь животину, коза в прошлом году подохла, курей всех забили, свинью в тот же год, когда Надя вышла замуж, под нож пустили.
Бедная молодая женщина старалась хотя бы младших сестер и брата накормить, да следила за тем, чтобы они учились, разрываясь практически на две семьи.
Так прошла зима, весной свекровь начала потихоньку вставать, и вместе с силами у нее крепла любовь к своей невестке, которая так самоотверженно взвалила на себя тяжелую ношу.
- Что-то Егорка не пишет, - сокрушалась она, едва держась на стуле.
- Некогда, небось. Напишет, я верю, что все будет хорошо.
Но он не писал. Надя оправляла послания, но ответа ей не было. Но и письма не возвращались. Свекровь потихоньку выздоравливала, но Надя знала - расслабляться не стоит, мать Егора еще слаба.
Вот и продолжила все на себе тянуть.
Антонина Егоровна вроде телом крепла, а вот моральный дух ее падал - не было вести от сына родного и тревога в душе ее поселилась, огнем съедая изнутри.
Два года прошло, вот уж и о победе объявили. Бабы гуляли и веселились, устроили танцы с песнями, а на другом конце длинного стола сидели вдовы с печальными лицами и завистливо вздыхали на тех, кто веселился и знал - скоро вернется родной человек.
Надя не знала, куда ей примкнуть - к тем, кто пляшет, или к тем, кто незаметно вытирает слезу с щеки. Она была уверена - ей просто не дошла похоронка. Но все же надежда оставалась, хоть и слабая.
А вот у матери надежды не было - осенью 1945 года она слегла от тоски и через две недели ушла из жизни. Похоронив ее, Надя осталась одна с семилетним Савелием, который только пошел в первый класс.
Пенсию она не оформляла, потому что не знала жив ее муж или нет. А вдруг он в лагерях? Всяко было в те годы.
Вот так и жила она - не жена, и не вдова.
И все же молодое сердце жаждало любви, все же хотела она семью, настоящую, чтобы все было по-человечески. И судьба подарила ей шанс на такую жизнь в лице учителя начальных классов Григория Петровича.
Он как-то неуклюже за ней ухаживал. Сперва вызывал в сельскую школу по разным пустяками, затем стал дополнительно заниматься с Савелием, напрашиваясь к ней в гости, ну а следом стал проникновенно на нее поглядывать.
Сам Григорий Петрович не был фронтовиком, так как у него была бронь и школа нуждалась в учителе. Но он был вдовцом, у которого жена померла от жара три года назад. Деток не успели они родить и такой жених был лакомым кусочком для тех, кто остался без мужа. Но Григорий Петрович только на Надьку и смотрел, никто ему не нужен был.
А Надежда все ухмылялась - везет ей на вдовцов...
В конце концов, после года ухаживаний она сдалась и ответила на его чувства. Жить стали в доме покойной свекрови Нади, так как председатель поставил условие - если она переезжает к учителю, то дом Егора и Антонины забирают в пользование колхоза. Порешили, что лучше Грише переехать, так как он жил в ведомственном маленьком жилье на одну комнату. И перед смертью свекрови она обещала сберечь этот дом для Савелия.
С Григорием они прожили три года и вот наконец долгожданная новость - она ждет ребенка от любимого человека.
Григорий был готов носить ее на руках от такого известия, но печалило его, что числилась Надя женой Егора, от которого ни слуху, ни духу, хотя и делали кучу запросов.
А Надя начала собирать документы, чтобы ее брак с Егором расторгли за отсутствием оного...
Как-то вечером, сидя за столом, Надя услышала во дворе возню и мужской голос, прикрикнувший на собаку.
- Мне послышалось? Это что, Егор? - сердце ее сжалось.
Григорий встал как раз в тот момент, когда дверь открылась и действительно, вошел Егор.
Продолжение