День, в который всё изменилось, был самым обычным днём. Если бы вы, мой дорогой читатель, вдруг решили найти какие-либо знаки, указывающие на грядущие потрясения и перемены в судьбе, то потерпели бы жестокое разочарование. Самый хитроумный авгур, древнеримский предсказатель будущего, взглянув вокруг, лишь пожал бы плечами и ответил, что он не видит, никаких знаков, никаких признаков, что что-то может измениться.
Итак, был обычный день середины недели, но конца лета. На улице, что вела к зданию, в котором располагался издательский дом «Бейли и Пи- (самая длинная фамилия на «П» в английском языке, четырнадцать букв, более половины букв в латинском алфавите)- би», здание как раз стояло там, где Эдишен-стрит разделялась на две, подобно латинской букве” Y” и обтекала здание с обеих сторон. Вдруг, вывернув из боковой улочки, что вела на Флит-стрит, на улице появился автомобиль. Это был «Дэймлер», большой, чёрный, с лоснящимися, как у кита боками. Немногочисленные прохожие, спешащие по своим делам, сразу обратили на него внимание, такими машинами обычно пользуются важные персоны, и, даже, сам король.
Но, на этот раз, на водительской дверце, где обычно располагался герб высокородного хозяина авто, предательски красовалась эмблема компании «Прокат авто с шофёром», что сразу уничтожало весь пафос. Всё ясно, такими автомобилями часто пользовались, для солидности, лондонские адвокаты. Так, а куда это он направляется? К дому издательства? Всё понятно, очередной адвокат едет разбираться по поводу очередного памфлета.
И действительно, когда «Дэймлер» остановился напротив входа в издательство, из него вышел высокий мужчина в визитке, блестящем цилиндре, с зонтом-тростью в руке, быстро пересёк тротуар, легко взбежал по четырём ступенькам у входа и скрылся за дверью в издательство. «Дэймлер», фыркнув мотором, отъехал вперёд, освобождая место перед входом, и принялся ждать своего пассажира. Такое случалось множество раз и уже не привлекало внимания немногочисленных прохожих.
Но, если бы мы, дорогой читатель, последовали за вошедшим в издательство джентльменом, мы бы поразились произошедшей с ним метаморфозе. Из его облика, из его жестов исчезла деловитая торопливость, её место заняла уверенная властность и, даже, некоторая надменность. Первым эту перемену заметил наш страж Пит.
Не успел наш посетитель сделать и пары шагов от двери, как Пит, сразу почувствовавший, что прибывший привык повелевать и делать так, чтобы ему подчинялись, Пит поднялся из-за конторки, за которой он сидел и вытянулся во фрунт, за что был удостоен не только взгляда вошедшего, но и короткого кивка.
Посетитель зашагал по широкому проходу мимо многочисленных столов, отделённых друг от друга матовыми стёклами, мимо замерших секретарей и клерков, которые обычно сновали туда-сюда, с бумагами в руках. Не только Пит, но и эти, вечно куда-то спешащие, суетливые, работники издательства провожали пришедшего вопрошающими взглядами. Даже неумолчное стрекотание пишущих машинок умолкало вслед его продвижению по проходу. Работники издательства, кто, стоя, кто, сидя, подняв головы из-за столов, смотрели на шагающего по проходу гостя.
Однако, эти взгляды нисколько не смущали вошедшего джентльмена, видно привыкшего к такому вниманию окружающих. Внешний вид джентльмена, его манеры можно было охарактеризовать одним словом – безукоризненность! Белизна воротничка рубашки и манжет резала глаз, а о стрелки безукоризненно поглаженных брюк можно было порезать палец, а…, здесь мы, пожалуй, остановим дальнейшее перечисление безукоризненностей. Гость сразу направился к двери приёмной и исчез за ней.
В приёмной освещение было приглушённым, горело меньше электрических ламп, а самое главное, здесь практически не было слышно шума, обитая кожей дверь отсекала его и оставляла в общем зале издательства. Приёмная была устроена на современный манер: два письменных стола, секретаря и помощника, с кучей телефонов, телетайп на отдельной стойке, несколько кресел для посетителей. У стола секретарши стоял, наклонившись, мужчина, видно помощник мистера Бейли, и что-то объяснял ей. Оба подняли головы и посмотрели на вошедшего.
- Мистер Бейли ждёт меня, мы условились. – Проговорил джентльмен звучным баритоном и шагнул в кабинет. Секретарь и помощник, очевидно, предупреждённые заранее, не препятствовали ему.
Если бы мы, дорогой читатель, не стали оставаться в приёмной, а последовали за вошедшим джентльменом, то не только бы увидели настоящую роскошь, но и почувствовали её запах. Мы бы почувствовали атмосферу богатства, выделанной кожи, дорогого одеколона и выдержанного виски.
Но секунду спустя мы бы решили, что потерялись во времени и пространстве, так как стали бы свидетелями весьма необычной сцены и подумали бы, что находимся не в лондонском Сити, а где-нибудь на базаре на Ближнем или Среднем Востоке.
- Джафар! – воскликнул хозяин кабинета мистер Бейли, едва увидев вошедшего.
- Мустафа! – открыв объятия, лощёный джентльмен шагнул к Бейли.
- Проходи, проходи! – И Бейли, приняв цилиндр и зонт, увлёк гостя к стоящему у стены изящному столику, с батареей бутылок и стаканов, накрытых белой накрахмаленной салфеткой.
Здесь самое время открыть маленькую тайну. Мистер Бейли и его гость много лет знали друг друга: они происходили из семей одного, надо сказать весьма высокого, круга, они учились в одной и той же закрытой частной школе, окончили один и тот же знаменитый колледж, один и тот же, не менее знаменитый, университет. И именно это, столь высокое положение в обществе, заставляет нас соблюдать необходимую сдержанность, не давая полных сведений ни о хозяине, ни о его госте.
Но в школе они ещё не занимали высоких постов, поэтому и получили от одноклассников эти необычные прозвища. Дело в том, что первое имя гостя было Джефрейн, отсюда, соответственно Джафар, а первое имя мистера Бейли было Мэйстес, которое породило Мустафу. Они ещё долго шли по жизни рядом, служили в Индии в одном полку, но затем, как это часто бывает, пути их разошлись: мистер Бейли выбрал издательский бизнес, а его товарищ государственную службу, но они всегда оставались друг для друга Джафар и Мустафа.