Ой, сколько визгу было, когда Андрюха на сеновале жену попытался обнять.
В общем, дело было так. Приехал Андрей с женой Зиной на время отпуска в гости к её родителям. Они в деревне живут, природа там, рыбалка, пятое – десятое. Ну, и надо по хозяйству помочь, конечно, старикам, ежели попросят. Вечером тесть, человек гостеприимный, на радостях, кроме водочки, самогонку на стол выставил. Теща закусок всяких натащила, щей налила, курей жареных на блюде наломала. Королевский ужин получился с солеными груздями и брусничным настоем, чтобы водку запивать. Родственников деревенских привалило около десятка, тоже вложились в общую кассу, жратвы натащили: домашнего соленого сала, разных пирогов… Мужики бутылки из потайных карманов повытаскивали. Толстая соседка Нюра зашла с блюдом холодца. Хватанув пару рюмок горячительного напитка, расслабилась и вальяжно растеклась по стулу. Следом за ней пришел её муж Николай, тучный механизатор, лицом похожий на французского артиста Жана Габена, принёс большого соленого леща. Беседовали душевно, закусывали, потом песни пели. Всем известный дядя Петя даже плясать пытался вприсядку, но упал на половик. Всё как полагается в лучших домах Лондона и Парижа. Тесть первый устал, завалился на кровать и вежливо захрапел. Некоторые гости начали расползаться по домам, остатние решили тут переночевать и залегли в разных подходящих местах, включая даже чулан. Всегда трезвая и рассудительная теща, главный командир, сообщила Андрею, что постелила ему и его жене, дочке своей, на сеновале. Дескать, теперь тепло, а в доме тесно и народу набилось много. Не выгонишь же никого, родня все же.
И дорогу показала. Жена вперед ушла, пока Андрей по малой нужде в огород заскочил. Потом он залез по лестнице и окликнул свою благоверную. Жена не отозвалась.
- Ты уснула уже что ли? – Андрей насторожился. В темноте слышалось тихое дыхание. Он подобрался ближе и нащупал завернутую в плед желанную подругу жизни.
- Ну, ты даешь, родная, - Андрей игриво засопел, - ведешь себя как древняя старуха.
Он приобнял женщину и сразу понял - что-то не то. Жена стала какая-то необъятная. И пахло от нее не привычными духами, а водкой и луком. В следующий момент проснувшаяся женщина вцепилась в него, называя при этом Коляшей. Андрей затрепыхался, пытаясь вырваться. В этот момент тьму прорезал яркий свет фонаря и раздался пронзительный визг его жены Зины.
В свете фонаря Андрей разглядел рядом с собой соседку Нюру, которая тоже, в свою очередь, заверещала, как сумасшедшая, и начала бить его по голове тяжелыми кулаками. Наотмашь.
- Паразит, - орала она, - я женщина честная, ты зачем, гад такой, на меня покушаешься? У меня муж есть! Коля! – Заблажила она, - ты где ходишь, тут твою жену обижают!
Жена Зина тоже отчаянно кричала, вызывая из дома мать. Прибежала тёща и, взобравшись на сеновал, накинулась на соседку Нюрку, обзывая ее нехорошими словами.
- Тебе своего сеновала мало? – Громко вопрошала она, - по чужим шляться начала? Мужиков чужих приманиваешь, толстомясая! Вон отсюдова, окаянная! Чтобы я тебя возле нашего дома больше не видала.
На шум прибежал страховидный нюркин “Жан Габен” и порывался подраться с Андреем, чтобы защитить свою жену. Но тёща столкнула его с лестницы. Вслед за ним, задрав подол, соскочила визжавшая Нюра. Вдвоем они начали грозить Андрею расправой за бесчестье их семьи. Но тёща, спустившись с сеновала, схватила стоявшие у стены вилы и быстрым шагом погнала их со двора.
В общем скандал получился приличный. Жена Зина плакала. Тёща ее успокаивала и, защищая Андрюшу, на все лады костерила соседку, забравшуюся спьяна на чужой сеновал в постель, приготовленную совсем не для неё.
Утром хозяева и гости пили чай и аккуратно опохмелялись остатками огненной воды. И Нюра с мужем пришли, со вторым блюдом холодца. Извинились, конечно, помирились. Смеялись, разбирая подробности ночного происшествия. И жена Зина начала улыбаться, поглядывая на Андрея. Он один не смеялся. После ночного “порыва страсти” один глаз у него затек, а нос распух. У пушистой Нюры рабоче-крестьянские кулаки оказались твердые, как лошадиные копыта.
- Вы уж простите меня, Андрей Петрович, - прихлебывая чай из блюдца, жалостливо говорила она, - нехорош у вас синяк то, совсем нехорош. Надо было вчерась холодное приложить. Теперь долго не отойдет синева, даже если бодягой намазать. А сами виноваты, хватать меня начали, неужто можно, даже в темноте меня с вашей женой перепутать. У нас же комплекции совсем разные.
- Да, - ответил Андрей, - действительно, как это я не разобрал сразу. От вас, Нюра, луком пахло, а моя жена лук совсем не ест. Обидно только, что, в результате инцидента, у меня одного фонарь под глазом образовался. Это обидно, когда у одного.
Он приподнялся и, чтобы не обидно было, через стол треснул по физиономии “Жана Габена”.
Вспыхнула локальная драка, которая быстро прекратилась. Все успокоились, выпили еще по рюмке за дружбу. Потом мирно беседовали и пели песни. Был выходной день. Спешить было некуда. Жизнь текла своей чередой, управляемая стечением обстоятельств и традиционной русской игрой с участием разных спиртных напитков.