Так, после вопросов поняла, что надо еще рассказать о садике.
(только мы же понимаем, что рассказ не в стиле «их нравы» или «плохо – хорошо». И еще: я не претендую на обобщения, это просто кусочек их жизни моими глазами/словами)
Когда мы зашли заранее посмотреть на садик (а их два в нашем городке, есть из чего выбрать), мне показалось, что у них какой-то бедненький интерьер. Все очень простенько и бюджетно. Я-то помню свой садик в Петербурге: светлые большие комнаты. А тут комнаты небольшие, но пространство так разделено, так что воспитательницы могут одновременно заниматься разными придумками с детишками. Стены кажутся какими-то грустно-пустыми, а когда присмотрелась, то поняла, что все развлекухи на уровне глаз детей. А потом оказалось, что Тимофей помнит свой садик, как что-то очень большое и светлое. То есть наше восприятие не совпадает.
Кстати, про количество воспитателей. Не делите математически 15 - 20 детей на 5 воспитателей. Очень важно (и необычно), что каждому ребенку предлагается выбор, даже если детишками иногда манипулируют, делают это так, что у них остается чувство, что они сами выбирают, чем заняться.
Пример. Детишки приходят в садик примерно в одно и то же время. Улыбающаяся воспитательница предлагает им нарисовать/раскрасить /украсить стикерами слона/жирафа/другую воспитательницу. И сразу же несколько человек, кому идея пришлась по вкусу, отправляются к столу для творчества. Некоторые активные гении презрительно смотрят им вослед и предлагают мужественным соучастникам (зачеркнуто) друзьям просто плевать в потолок. На что вторая воспитательница предлагает им не плевать в потолок, а бросать туда небольшие мягкие мячики. Несколько человек в восторге от этой идеи. И вот они уже хихикая возятся с мячами. Особо стойкие все же пытаются доплюнуть до потолка. Тогда третья воспитательница предлагает им не плеваться, а кидаться пластилином. Та – да! Внимание привлечено! И тут же она вскользь проговаривает, что можно из пластилина и гоночные машины делать. НО страна свободная, можно и в потолок плевать, дело хозяйское. И вот уже бандиты топают за пластилином.
Четвертая воспитательница всегда на подхвате: а вдруг какому-то ребенку (независимо от пола) захочется намотать на голову шарф с золотыми блестками и представить себя богом войны (или просто забытой принцессой). Вот ее/его никто не будет заставлять рисовать/играть. Посиди спокойно, погрусти. Это тоже важно. Если же принцесс в этот день нет, то воспитательница быстренько протрет пролитую воду, соберёт рассыпанный конструктор. (для уборки есть специальные люди, она же следит исключительно за тем, чтобы никто не поранился).
Напоминаю, что детишки маленькие, поэтому последняя воспитательница назначается главной по памперсам. У нее шкодный моющийся фартук. Ее задача вовремя менять памперсы, переодевать детишек или высаживать на горшочки тех, кого к ним приучают. Не знаю, как они решают, кто чем занимается – бросают ли пожелтевшие от времени кости по старой английской традиции, или же у них там банальный график дежурств. Но все выглядит продуманным и отработанным.
При этом на следующий день, ребенок, лепивший машинки, может одуматься, припомнить историческую роль жирафов в Британской империи, и весь день раскрашивать животных. Но делает он это тогда, когда ему самому хочется.
Хорошо? Плохо? Растят капризных слабаков? Нужно всем вместе, в ритме марша? Не знаю. Может, надо заставлять, делать то, что не хочется. А может, жизнь сама заставит…
еще несколько пунктов.
1. Спят детишки в этой же комнате. Без кроватей. Матрасы расстилаются прямо на полу. Тим очень плохо спал по ночам, поэтому тот дневной сон был ему ОООчень нужен. В целях подготовки к школе, ребят после 3.5 лет спать уже не укладывали. Я ходила к директору садика и просила, чтобы ему давали поспать часок с малышами. Ему и в школе было трудновато сначала не спать днем.
2. Из других комнат была небольшая столовая, в которой обедали все детишки по очереди. Представьте, как надо было все организовать, чтобы эти пупсы из разных групп в столовой не встретились, не мялись голодные на пороге, и не обедали за грязными столами. НО при этом никто никого не торопит.
Есть и еще один момент, за который я буду им очень благодарна. На дверях столовой висят веселые стикеры со словами «Привет», «Приятного аппетита!», «Добро пожаловать!» на разных языках. Как я узнала позже, это были языки, на которых говорят в семьях малышей. Через пару дней после нашего прихода в садик, я заметила слова на русском языке. Чуть повзрослев, Тим узнавал эти слова и каждый раз, когда мы проходили мимо дверей, он мне радостно пальчиком показывал на «наши» слова. В самОй столовой висели картинки разных национальных блюд. Здесь появилась фотография с бодрыми пельменями. Воспитательницы меня потом спрашивали, что это за блюдо, как оно готовится и т.д. Но фотографию нашли сами. Вот мне, как иммигрантке первого поколения, эта включенность в общество очень важна. Причем это не сверху вниз, а на равных.
3. Есть еще одна комната, они там иногда танцевали, иногда просто играли, чтобы сменить атмосферу. Отдельных физкультурных занятий не было, но каждый день происходили какие-то физические затевухи.
4. Прогулки. Из комнат младших групп был выход на большой балкон (30м2). Это даже терраса. Там был какой-то высокий прозрачный борт (по технике безопасности). А при входе в садик была небольшая площадка с каким-то лошадками, качельками т.д.
5. Любимого воспитателя Тима звали Люк - очень эффектный молодой человек, который разговаривал с подопечными как-то по-мужски. Во он зовет малышей зайти в туалет, чтобы поменять им памперс, а кажется, что у них там секретная комната, где они курят гавайские сигары (в тайне от родителей и воспитательниц-девчонок).
Слушайте, ну я же мастер поболтать. Расписала такую сахарно-идеальную картинку. И ведь не наврала ничего. Но если вы думаете, что «и было мне счастье», таки нет. Ничто не может так усилить гармонию, как тревожная русская мама-овен. У меня-то в анамнезе утренний подъем с горном, умение запихнуть в себя обед из трех блюд пока горит спичка, прогулки под барабанную дробь, галстук, бесконечные линейки. И опять - не знаю, правильно ли это было, потому что в результате получилась я. Было бы другое детство, была бы и я другая.
Мне казалось, что если не вижу, что ребенок сидит за столом и пытается писать/читать, то учебы не происходит. Я даже спросила воспитательниц однажды: «Простите, а вы (за эти деньги) ребенка чему-нибудь учите?» Слова в скобках не озвучивались. Спокойный ответ был краток: «Да, когда поймаем.»
Тут я поняла, что мой мозг не может с этим справиться. Мне хотелось самой его поймать и приклеить к стулу. Мне почему-то казалось, что это научит его читать уже к моему приходу с работу этим же вечером. Хорошо, что мой пыл уравновешивается (и уже ооооочень давно) флегматичным характером моего супруга.
Но думается мне, что заставлять детей надо. Не криком и, к сожалению, не пендалем, но как-то убеждать перебарывать себя. Я Тимофею говорю наше волшебное слово – челлендж (что-то среднее между вызовом и преградой, которую необходимо устранить). Он иногда так и спрашивает на русском: «Мам, можно не делать, или это челлендж?» И тут задача английского папы следить за тем, чтобы русская мама не превратила в челледж ВСЁ!