Только сейчас не перебивайте, не задавайте наводящих вопросов, а то я отвлекусь.
У нас есть Кот: толстый, наглый, манерный, капризно-циничный. Центрила и командир по кличке Гуччи. Если домашние животные напоминают хозяев, то про нашу семью вы все уже поняли.
Вы заметили, что этих плюшевых пупсов невозможно не тискать? Как кто-то может пройти мимо спящего дружка и не толкнуть его легонечко (погладить)? Более того, делать это в тишине вообще не интересно. То есть надо обязательно спросить: «А кто это тут у меня такой сладкий? А у кого такая чудесная толстенькая попочка?» В этот момент забывается, что мне вообще-то 90 лет, я мать 8 детей, что я вешу 200 кг, что я академик пяти академий. Стоит упомянуть, что задаются эти интеллектуальные вопросы исключительно присюсюкивая и пришептывая (в отдельных клинических случаях - пришаркивая). Мозг в этот момент принимает форму и консистенцию плавленого сырка. Самое интересное, что ВСЕ члены семьи считают обязательным ответить на эту риторическую фигуру речи: то есть я тихонечко задам вопрос, и тут же начинается тайный конкурс красоты. «Мам, ты МЕНЯ звала?» «Хани, ты что-то от МЕНЯ хотела?». НЕТ. Не звала и не хотела. Просто тискаю кота. Надеясь на здравый смысл (зачем?!!), пыталась добавлять некоторый контекст. Например, добавлять слова МЕХОВАЯ/ЧЕРНО-БЕЛАЯ/ШЕРСТЯНАЯ попочка. НЕ помогает. Вообще. Все равно приходят, и тут же начинается: «Оставь кота, он так сладко спит!», «Будь взрослее!», «Дай мне тоже потискать!» Каналья-кот уже привык: если людей рядом нет, а я с кем-то разговариваю, значит его сейчас будут тискать.
Последний учебный год был продуктивно проведен мной в удаленке от здравого смысла: я «отдыхала» перед компом дома. Так видит мои галеры семья. Оказалось, что и кот с ними солидарен.
Обычно ему дела нет до меня – это воплощение самодостаточности. Но как только у меня начинается урок, он моментально возникает между мной и камерой. Логика проста: «Раз нет никого дома, а она с кем-то болтает, значит хочет со мной поиграть. Пойду проверю». А я в это время несу (ахинею) доброе и вечное моим студентам в Зуме. Вариант закрыть дверь в офис еще до начала урока не рассматривается, потому что кот орет за дверью так, что мои студенты готовы вызвать полицию в связи с жестоким отношением к животным. Спасает только то, что они не знают адреса. Пока. Но если Гуч будет продолжать орать, то полиция найдет нас по звуку.
Иногда мне удается приплюснуть его к столу так, чтобы он не попал в поле зрения студентов. То есть я продолжаю вещать в стиле «брюки превращаются… превращаются брюки … в элегантные шорты», при этом одной рукой размахивая в воздухе, а другой прижимая морду кота к столу. Естественно, что он начинает ругаться. И тут не знаешь, что лучше – когда его слышно, или когда видно.
Если незаметненько столкнуть его со стола, он возвращается очень быстро и с какой-то невообразимой разрушительной силой. Можно ведь просто проскочить с кошачьей грацией перед камерой (спойлер: это не наш вариант). А можно идти по столу так, чтобы после каждого шага мои документы феерически разлетались веером, заслоняя меня от камеры.
Если я сдаюсь и соглашаюсь его погладить, то это тоже не самое выигрышное решение. Дело в том, что Гуч относится ко всем по-разному. Мистер Муж (почему-то) непререкаемый авторитет. То есть Гуч сам начинает ласкаться, увиваться вокруг ног. В этот момент ты понимаешь, что кот – это жидкость. Он принимает любою форму, чтобы только площадь соприкосновения с г. Мужем была максимальной. Даже просит разрешения запрыгнуть на колени. А уж если Муж соизволит его погладить, то кот урчит так, как будто все рыцари круглого стола во главе с к. Артуром подъехали к нашему дому на квадроциклах (я мама мальчика, я это слово знаю!») При этом на нас с Тимом он посматривает так, чтобы рабы поняли, кто тут главный.
Тим – единственный, с кем Гуч играет в свои кошачьи игрушки. Возможно, потому что именно Тим кормит этого хомяка. В качестве одолжения Гуч готов вяло подбросить пару раз свою меховую рыбку и лапой покатать пластмассовые шарики. Но на морде при этом – абсолютное одолжение: «Если бы не твой отец и не обеды, то ты бы за этой рыбкой бегал сам!»
Со мной никакой романтики, любви, одолжений (что объединяет его со многими моими друзьями). Меня кот или не замечает, или со всей дури бодает. Поэтому если я его решаю погладить, чтобы хоть как-то успокоить перед камерой, то он искренне долбит мою голову своей. При этом речь идет не только о дорогой косметике, эффектно размазанной пушистой головой по моему прекрасному лицу. Дело в том, что сила его толчка может измеряться по 12-ти бальной шкале. То есть тут уже не просто «брюки превращаются», а необходима эвакуация!
Как можно догадаться, все эти маневры – морда на столе, документы в воздухе, легкое сотрясение поврежденного мозга – обычно комбинируются различным образом, но всегда в течение продолжительного времени. Один раз, стараясь отвлечь кота от меня и моего голоса, я развернула Гуча лицом к экрану. Увидев 20 моих студентов, кот замер. У студентов была примерно такая же реакция. Только потом они включили свои микрофоны, и операция «Плавленый сырок» приняла вселенский масштаб.
- «Кто это тут сладкий?» (у нас с Гучем были разные варианты ответа на этот вопрос)
- «А покажите его животик!» (вы вообще-то в своем уме?)
- «А как его зовут?» (НИКАК! Он сам приходит).
Отдельные гении умудрились даже подтащить своих котов к камере, чем превратили степенную лекцию в зуме в какой-то сайт знакомств для домашних животных. Вся эта суета Гуча явно устраивала. Однако было заметно, что у него накопились ко мне некоторые вопросы:
- А почему мне никто не сказал про кастинг?
- А с чего ты взяла, что именно у тебя сольная партия?
- А как получить Оскар за спецэффекты?
- А как мне найти ту рыжую кошку, которую приплюснули к камере в верхнем левом углу?
К чему я все это написала?
Для памяти. Чтобы не забыть, что так тоже можно было.