Про чай в пять, про лондонский пожар и Шерлока Холмса вы в курсе. А давайте я вам расскажу, как коренные англичане проводят эдень святого Валентина. Речь пойдет, естесссно, о мистере Муже.
Итак, утром этого волшебного дня я отвезла наследника в школу, а сама спокойно поехала на работу. День предстоял долгий. Мистер Муж в эту неделю работал в вечернюю смену, то есть уходил по-королевски около часа дня, а приходил в 11 вечера. Было понятно, что все романтические празднования будут перенесены на выходные. Несмотря на это, настроение было хорошее, весна уже практически началась, птицы пели, женщины интенсивно красились за рулем своих машин, чопорные английские мужчины истерично носились по заправкам и супермаркетам в поисках случайно оставшихся там букетов. Единственная неприятность заключалась в том, что я оставила дома свой мобильный телефон.
Надо сказать, что первая половина дня прошла по плану. Чудеса начались, когда я вечером попробовала открыть дверь дома своим ключом. Ключ не то чтобы не поворачивался, а он вообще не вставлялся в замок. Перебрав наиболее вероятные объяснения – не тот ключ, не та дверь, не тот дом, оккупация дома инопланетянами – мы с сыном пришли к выводу, что у нас новый замок. Эта идея подтверждалась еще и тем, что ключик от двери был серебряный, а сам замок по-новому благородно поблескивал чистым (зачеркнуто) золотом.
В этот момент хотелось бы взять свой телефон, набрать номер мистера Лангли и спокойным голосом задать вопрос: «А что тут, собственно говоря, происходит?» Но телефон блаженно отдыхал на тумбочке возле кроватки, так что вместо истерики пришлось вспомнить, что у нас есть еще одна дверь.
Мы редко пользуемся этой дверью, она ведет из кухни в сад. Полные энтузиазма, мы с Тимом потопали вокруг всех соседских домов. (Мне трудно объяснить расположение соседских садов, это как огромная анфилада. Просто поверьте, чтобы попасть в наш сад с улицы, надо пройти через сады всех соседей). Я уже упоминала файв оклок? И то, что стало по-весеннему тепло? И что это был день святого Валентина? Все это гармонично совпало, и именно в это время мы с ребенком и пробирались чужими огородами (зачеркнуто) шествовали по чужим садам, хозяева которых накрывали романтично - праздничные столы для чая в своих английских садиках. Так что с каждым хозяином четырех домов мы любезно- чопорно раскланялись и поговорили о погоде.
Добравшись в результате до нашей собственной двери, мы поняли, что открыть ее, как и основную дверь, невозможно, поскольку все тот же легендарный джентльмен оставил в дверях ключ. Изнутри. Надо ли говорить об удивлении наших соседей, когда через пять минут мы так же чопорно и невозмутимо шествовали в обратном направлении. (Как ни вспомнить здесь цитату про то, что «мимо этой булочки мы уже проходили»).
И вот опять же хотелось достать телефончик и еще более строго спросить: «А в своем ли вы уме, сэр?» Но телефон по-прежнему отдыхал, мы все еще мялись на пороге, и мяться нам до прихода отца семейства надо было часов 6. И мы решили устроить внезапный яростный налет (зачеркнуто) навестить отца семейства на его работе.
По дороге на завод я поняла, что никак не смогу дать Мужу знать, что я его навещаю, поскольку телефона у меня по-прежнему не было, а попасть в цех посторонним никак невозможно из-за только что установленной (и широко обсуждаемой дома) новой системы защиты (то есть вся вот эта лабуда с глазами, отпечатками пальцев, устными вопросами о родственниках на оккупированной территории).
Просто от отчаяния (зачеркнуто), из упрямства (опять зачеркнуто) из веры в справедливость мироздания я продолжала рулить, уже не очень понимая, что мне делать. И вот когда мы подъезжали к заводу, я увидела сквозь стеклянные стены, как последние работники офиса покидают свои рабочие места, и благодаря все той же новой системе вынужденно толкаются в тесном предбаннике, стараясь наперегонки подмигнуть всем этим сканнерами. Время было 5.55. Народ планировал отпраздновать день св. Валентина. Мы поняли, что это наш последний шанс.
Когда очередной счастливчик вырывался наружу, я придержала дверь, сделала невозмутимое (русское, по словам наследника) лицо, и вошла в этот предбанник. Здесь я поставленным голосом объяснила, что мне нужно, чтобы кто-то из этих офисных яппи сгарцевал в цех, и сообщил господину Лангли, что супруга и наследник ожидают его аудиенции. Все на несколько секунд замолчали. Они даже не очень вникали в слова, они с любопытством посмотрели, какая же жена у этого бригадира. Но потом опомнились и ринулись обратно к сканнерам.
И тогда я с приторно английской улыбкой сказала, что г-н Муж поменял замок, забрал все ключи, телефоны (и еще называл нас земляным червяком), что идти нам с ребёнком некуда, поэтому и они в принципе могут не торопиться. Система все равно не позволит им сдать под охрану помещение с двумя людьми внутри. А идти мы с сыном никуда не собираемся. «Так что, друзья мои, - обратилась я ко всем переминающимся тут работникам, - вы не торопитесь, мигайте сканнерам обратно, располагайтесь на своих рабочих местах поудобнее, у меня в машине есть старые чипсы и теплый лимонад, так что праздник отпразднуем прямо здесь, все вместе, в родном коллективе!»
Мужчина средних лет, замыкавший это безумное шествие гномов, начал что-то бурчать себе под нос и скрылся в длинном коридоре. Через 2 минуты пришел мой муж, виновато улыбаясь, объяснил, что сломал старый замок. Он подробно объяснил все это мне еще утром в длинном сообщении, но телефон-то мой отдыхал в спальне. Более того, Муж оставил ключи у друзей, чтобы мне не приезжать к нему на работу...
В итоге, он отдал мне свои ключи, телефон и спросил, не надо ли мне денег на дорогу. Все коллеги даже забыли, чем именно над моргать в камеру, и как-то бессмысленно тыкали пальцами в дисплей, с любопытством косясь на нас.
— Что приготовить на ужин, дорогой, - спросила я
— Да как обычно что-нибудь, - улыбнулся Муж.
— Ну, значить блины с икрой и шампанское, - кивнула я и вышла из здания.
Почему-то все перестали торопиться. А директор фирмы (а это именно он бегал за мужем), как-то прокомментировал, что британцы, живущие с русскими жёнами, становятся русскими. Наполовину.
Но мы-то знаем, что наполовину русских не бывает.