Егор Данилович возвращался домой из командировки. Он устало вышел из машины, взял в руки сумку и неторопливо двигался к подъезду, когда его остановила соседка, активистка дома, строго присматривающая за всем двором по собственной инициативе, Ульяна Петровна Громова. Она полностью соответствовала своей фамилии, высокая, крепкая, говорила громко, стараясь достучаться до «черствого сердца каждого жильца дома.
- Добрый день, Егор Данилович. Что же это такое делается? Ваша дочка опять отличилась.
- Что случилось?
- Да вот, притащила котят из чужого двора и в подвале организовала им службу спасения. Навалила кучу тряпок, кормит их, поит.
- Но, это же хорошо, девочка заботится о брошенных животных, значит растет доброй и нежной. В чем вопрос собственно?
- Ага, а бомжи? Тоже захотят жить в нашем подвале? Место уже готово, постели застелены, заходи и живи. Двери открыты, Добро пожаловать в дом. Ждем, не дождемся! А пожар, крысы? Вы понимаете, чем это обернется?
- Пока нет. Вы все преувеличиваете. А еще лучше, закройте его на замок. До-свидания.
Он уходил, а вслед ему неслись еще дополнительные доводы по безопасности и спокойствию общего жилья, а также рекомендации по правильному воспитанию своих детей.
Дома он обнимал жену и особенно свою Вику. Ласково потрепал ее по голове и смотрел, как дочка нежно гладила котенка, лежащего на кровати, получившего приют в квартире, с быстрого согласия мамы. Нет, его Вика хорошая. Добрая.
Он вспомнил свое босоногое детство и те мерзкие пакости, что он творил со своими друзьями, не задумываясь о последствиях.
- Привет, дорогие, - слышалось в прихожей.
- Оооо! Здравствуйте, здравствуйте. Наконец- то, дождались.
Это приехали в гости сын с женой и внуком.
Бабушка с дедушкой дождаться не могли, когда увидят подросшего Егорку. Ему уже семь лет и он пойдет в школу в этом году. Готовится.
- Может, оставите его нам на лето. Так уж мы соскучились. Уедете, опять вас, почитай, два года не увидим. – Просила мать невестку.
- Да я бы и оставила. Все время работаю, устала, замоталась, а за ним глаз да глаз нужен. Ох, и шустрый. Только успевай следить, чтобы не натворил что- нибудь.
- Вот и хорошо. Уж мы за ним с дедом присмотрим.
- Только вы его не расслабляйте, в строгости держите.
- Нашла кого учить. Я учитель со стажем. Тридцать лет в школе проработала. Все в порядке будет. И к школе подготовимся. – Заручила обещаниями своих довольных детей бабушка.
Родители уехали домой и, началась новая интересная жизнь… для всех.
Мама с папой скучали. Звонили часто, расспрашивая, что кушает их сыночек, как развлекается, не болен ли. Самое интересное то, что дома они этим мало интересовались. От слова совсем. Привели из садика, посадили в комнату и забыли до вечера. Потом короткое: « готовимся ко сну», и все.
Здесь же для мальчика было раздолье. Дом большой, двор еще больше, а за границами участка – гуляй, не хочу. Все близлежащие рощицы, свалки мусора, норы, чердаки, заброшенные дома и огороды были проверены за первые несколько дней. Правда это стоило ему два разбитых колена, глубокий порез на руке, крупная шишка на лбу, синяк под глазом от кулака соседского Кольки и укус пчелы на руке. Можно сказать, отделался малыми потерями и небольшим испугом.
Познакомился с соседскими мальчишками, такими же «отщепенцами», как он сам, подрался на радости и сколотил местную банду. Утром громкий свист оповещал округу, что пора бежать на улицу. Наскоро запихнув кашу в рот, глотая ее не жуя, запивая чаем, схватив пару бутербродов в руки, засовывая их на ходу в карманы штанов, подавался он восвояси. Бабушка сильно не сопротивлялась. Ей с лихвой хватило два занятия по чтению, когда наглый пацан, побе - бе - кав немного над книжкой, откровенно заявил ей, что она прекрасно читает сама, он слышал это собственными ушами, а мучить его не зачем. Та же история постигла ее на чистописании. Выводя третью закорючку на второй строке, у него случилась истерика. Рука болит, голова раскалывается и вообще, в данный момент времени есть компьютеры, где можно все найти и усиленно корпеть над столом с ручкой в руке не зачем. Тем более, у него последнее беззаботное лето на исходе.
Бабушка осмысливала все сказанное с перевязанной головой, выпила валерьянки и решила, что всем будет лучше и проще, если ребенок будет набираться сил и опыта на улице, кроме того, научиться общаться и защищать себя в кругу сверстников.
Она, как истинная женщина, вечерами залечивала раны бойца после боевых вылазок в стан «врага» и приносила поесть, дабы восполнить потерянные силы и энергию, растраченные в неравных боях с противником.
Бойца все устраивало и, он прекрасно уживался с бабулей, подкладывающей ему по утрам печенья в карман и конфеты. А вот с дедом политические взгляды кардинально расходились. Почему ему не нравились действия внука? Егор не понимал.
Подумаешь, подожгли на лугу копну сена, просто хотели картошку пожарить.
Подумаешь, привязали шарику консервные банки к хвосту и, он носился с ними по улице, пугая кур и гусей, а особенно себя. Он два дня потом скрывался под крыльцом. Нос не показывал.
Подумаешь, он взял у него в гараже пассатижи, ломик, шпагат и не вернул. Разве он виноват, что они утонули в реке, когда ребята вытаскивали гвозди из досок на мостике, чтобы посмотреть, как местный почтальон Иваныч, проезжая по нему на велосипеде, рухнет в воду, вместе со своими сапогами, которые он не снимал даже в самые жаркие дни.
У них это получилось. Вечером, проезжая по мостику в нетрезвом виде и напевая во все горло:
- Казаки! Казаки! Едут, едут по Берлину наши ка…. – он нырнул в воду вместе с велосипедом. Хорошо, что дыра была сделана почти рядом с берегом. Иваныч протрезвел в один миг, он встал на ноги и, страшно матерясь, снимая с себя ряску, отплевываясь, кричал в сторону кустов, которые покатывались от смеха.
- Мать вашу, я вам покажу такие шутки шутить, я найду, кто это сделал.
Иванычу крупно повезло, что он не свернул себе шею. Шутка действительно глупая и несуразная, но ребята были слишком малы, чтобы понимать такие вещи. Мозгов не хватало.
В этот вечер, дома, всем добавляли их с другой стороны. Во всем поселке ремни впервые засвистели в руках старшего поколения, вспоминая свое второе предназначение: обязательное участие в воспитательном процессе молодежи.
Досталось и Егорке. Дед порол его от всей души, приговаривая при каждом взмахе:
- Не пакости, не пакости. Головой думай своей бестолковой, прежде чем шкоду творить! Вот тебе клубника, вот тебе гвозди, вот тебе стрелы, а это за спички.
Попа огнем горела от ремня, душа горела от негодования, а в голове роились новые мысли по отмщению за нанесенный позор при экзекуции. Главное, бабушка не защитила, стояла в стороне, утирая слезы, но не вступилась, а еще говорила: «Мой золотой, мой сокол ясный». – Передразнивал ее Егорка, сидя на сеновале. Колька, сосед уговаривал его остановиться, но Егорку понесло.
- Отец сказал, а что если бы вдруг Иваныч захлебнулся и умер, представляешь. А если бы голову разбил?
- Ладно, мы будем действовать по - другому. Я им покажу, как на меня руку поднимать. Еще и родителям звонить не дают.
Вечером Егорка ждал, когда дед заведет свою лунную сонату в темноте комнаты. Вот он уже начинал присвистывать и наконец, захрапел ровно, громко, как трактор, работающий на поле. Он встал потихоньку, подсвечивая себе фонариком, пробрался к туалету. Его не испугали ночные тени в саду, крики совы и шуршание крыльев летучих мышей. Это было просто мелочью по сравнению с обидой, нанесенной дедом.
На следующее утро дед, томно потягиваясь, зевал на кровати. Он только что проснулся и, выскочив на крыльцо, стрелой помчался к туалету, разместившемуся в кустах черемухи и калины. Но буквально через минуту оттуда донеслись страшные ругательства, проклятия и угрозы.
- Где этот упырок?
- Что опять случилось? – Испуганная бабуля выскочила на крыльцо.
- Ты только посмотри, а? Вот гаденыш… Ну, погоди у меня. Сам все отмывать будешь.
Целый день Егор , морщась и рыдая, отмывал порошком тапки деда и туалет с хлоркой.
Бабушка пробовала помочь внуку. Но грозный страж в лице деда не давал пройти посторонним лицам на охраняемый объект.
Егорке и самому пришлось не по вкусу такое мероприятие. Сильный запах кружил голову и его мутило. Но в голове уже зрели светлые мысли о том, что каждое недостойное действие человека должно быть пресечено по мере возможности и наказано, если оно уже совершено. Дед старательно, основательно вбивал внуку свою науку. Не торопился.
Учеба пошла на пользу. С этого дня, они вместе ходили на рыбалку, строили шалаш и новую будку Шарику. Правда, дед неожиданно приклеился к молотку рукой. Он сразу бросил гневный взгляд на Егорку, но тот , замахав руками, заметил:
- Это не я, дедушка, ну, правда. Смотри у тебя просто клей потек. – Чему они вместе посмеялись. Каждодневная трудовая терапия увенчалась успехом. У внука болела спина от прополки грядок и он уже с удовольствием занимался с бабушкой чтением. А также математикой, и письмом.
В один из дней Степановна недовольно стучалась в калитку.
- Петровна, где твой охламон. Он вот что с моим Васькой сделал, ты посмотри только, вот же бисова душа, да чтоб тебе сдохнуть, ирод.
- О! Боже! Успокойся баба, Нюра, это не наш. Он неделю уже сидит под присмотром деда. На двор ни ногой. Даже к соседу не выходит. Охрана знатная, сама знаешь.
- А кто же тогда?
- Почем мне знать. – И тихо добавила, - сами уже боимся, чтоб еще чего дома не учудил, родителей вызвали, спички спрятали.
- Да таких стервецов убивать надо, прямо в колыбели, - не унималась Степановна. Она, ругаясь, вела за собой козла, разрисованного краской под индейца, с приклеенными к рогам петушиными перьями.
Детям смешно, а вот бабке и бедному козлу не очень. Да и петух пострадал, как теперь кричать на заборе по утрам, когда весь ощипанный.
Теперь, спустя тридцать лет, Егор вспоминает это с ухмылкой и от всего сердца сочувствует падению Иваныча. А ведь и, правда, если бы он погиб тогда?
Все это давно исчезнувшее далекое, смешное детство. У кого его не было? Все прошли через приключения, испытания, наказания ремнем и учебу. Не все стали людьми. У многих детей не было таких дедушек и бабушек, способных донести великую науку понимания момента.
Теперь Егор взрослый мужчина, крупный, сильный, смелый, иначе не работал бы в МЧС. Он всегда там, где беда, где нужна помощь людям, где ждут его смелых оперативных действий. Потому что помнит наказ деда: жить надо так, чтобы не навредить людям, а по мере возможности, помогать. А может помогает всем, чтобы замолить детские грехи, которые тяжелым грузом лежат на добром сердце? За какие - то поступки ему ужасно стыдно, какие - то он не хочет вспоминать никогда, от некоторых смешно и легко на сердце. Но его Вика другая: добрая, чистая душа, наверное в деда. Он посмотрел вверх:
- Спасибо, дед, за науку.
Таких историй очень много. Оглянитесь вокруг себя. Дети нуждаются в нашей помощи, поддержке, подсказке. Они одиноко бродят по улицам не зная куда приложить свои силы и смекалку, не зная чем заняться, если они, конечно, не сидят в компьютере, что тоже плохо. Помогите им. Остановите в последнюю секунду у опасной черты. направьте их огромный потенциал в нужное русло. И тогда "витамин Р" всегда будет висеть в шкафу без дела.