Мне жаль людей, никогда не гревших душу у охотничьего костра, не слышавших весной вечернюю песню вальдшнепа, чуфыканья токующих тетеревов, пересвисты рябчиков и утробный стон сохатого в осеннем лесу, где воздух хрустально прозрачен и свеж. Людей, не уходивших в утренний туман навстречу просыпающемуся за лесом солнцу. Которые после долгих скитаний по болотам и буреломам не возвращались домой с долгожданным трофеем и не были искренне счастливы от прошедшей встречи с первозданным миром живой Природы. Но не у всех такие встречи бывают приятными. Свидетельством этому небольшой рассказец, опубликованный ниже, цель которого не отвратить вас от прекрасного действа, именуемого охотой, а просто заставить улыбнуться, коротая досуг за чтением всякой чепухи.
Ну, ее к черту, эту охоту…
Начитавшись в свое время Бианки, Спангенберга, Ливингстона, Брема и других прочих естествописателей, Андрей возомнил себя обалденным натуралистом и охотником. И хотя охотился от случая к случаю, в основном на водоплавающую дичь (уток), про себя знал почти наверняка, что, при случае, запросто завалит хучь сохатого, а хучь и медведя…
Стрелял он прилично, когда-то давно даже года два стрелковую секцию вел где-то в профтехучилище. Там был целый арсенал ТОЗовок. Несмотря на строгость советских правил охоты, бывало, развернув у винтовки пару шурупов, Андрей отсоединял приклад от ствола, складывал все это в рюкзак и, выехав за город, успешно “щелкал” уток, используя пистолетные патроны (шуму почти нет – так удар в ладоши). И не поймали его тогда ни разу за такие забавы, повезло. Молодость бывает безрассудно глупа в исполнении свих желаний, о последствиях никто не размышляет.
Но, оказавшись волею случая в одной богом забытой нижегородской деревне, уяснил, что охота – это не только удовольствие, но и полные штаны адреналину.
Все было просто. Решил, по дурацкой привычке, с ружьецом прошвырнуться, дичи поискать. Раскрутил хозяина на экипировку. Патроны с вечера набил, дробь – только тройка. Пуль несколько штук нашел круглых, тоже в патроны запиндюрил. Дело было в ноябре. Первый снежок, пороша, мужики с гончаками по полям и оврагам зайцев гоняют…
Дал ему лесник местный, за неимением ничего другого, “тулку” свою старую, этакую курковку ржавую: цилиндрические стволы все в кавернах… Долбанул из нее для пробы на задворках по дверям бани, стекло в окошке разбил. Грозное оружие… Дробь разносит так что, если вдоль улицы выстрелить, всех курей в деревне поубиваешь. С этим самопалом, наверное, еще местные старообрядцы от государевых людей отбивались.
На рассвете разбудили Андрюшу, валенки принесли заляпанные коровьим пометом (в ботинках же не пойдешь, не Африка). Налили самогону стакан для просветления глаза… и пошел он на охоту.
До леса километра два кое-как доковылял в этих обгаженных корявых валенках. Местные говорили, что тут тайга начинается. Какая тайга в средней полосе? Зашел в лес – твою мать! Натуральная тайга! Под елками темно, как у негра в подмышке, заросли, бурелом… Дичи не видать, только дятлы одни порхают.
– Япона мама,– думает Андрей, – тут ноги к чертям собачьим все переломаешь и валенки не помогут. Да и компаса нет, выйдешь так через неделю где-нибудь в Кировской области. Нужны ли такие страсти? Тут же дорога есть – на опушке заприметил, вот по ней и надо в лес на охоту идти.
Метров триста по той дороге проковылял, по большому приспичило. Отгреб невинно белый снег и присел с краю. И только нужду справил, видит, впереди метрах, наверное, в тридцати на дорогу кабанище вывалился. Черный, как головешка. Боком к человеку встал и рылом по ветру водит – поживу ищет. А он сидит с голой попой, зверобой, мля, и в голове даже мысли не мелькают о том, что этот веприще опасен может быть. Привык уток беззащитных крошить. Во, думает, сколько мяса сразу – лесник обрадуется. Потянувшись к ружью, Андрей пытается вспомнить в каком стволе пуля, а в каком дробь. Потихоньку подтащив оружие, не успев подтянуть штаны, сидя, он для верности стреляет дуплетом. Приклад сильно бьет в плечо и охотник падает задом в собственное дерьмо…
Что потом было – вспоминать жутко. Оказывается, (это наш герой позже узнал), кабаны на выстрел, кидаются. И этот не оказался исключением. Рявкнул он, как тигр, и прыжками к нему… Да быстро так, скотина, поскакал, что Андрей даже забыл про то, что обороняться надо, только почувствовал, что волосы на голове улететь хотят. Тут видать инстинкт, переданный от предков, сработал: он бросил на землю свою фузею и, как дикая обезьяна с голой задницей, царапая валенками по коре, мигом вскарабкался на ближайшую осину.
Сучий кабан остановился под деревом, шерсть у него на холке дыбом встала, копытами бьет… Морду наш охотник у него не разглядел, поэтому впоследствии врать относительно клацающих клыков со стекающей по ним бешеной ядовитой слюной не стал. Ему наверху выражение кабаньей морды было безразлично. Боялся только, чтобы вепрь, сволочь, осину не перекусил или корни подрывать не начал. Поэтому заорал громко и матерно, в смысле: пошла ты куда подальше, свинья поганая. Кабан опять рявкнул зверообразно и скачками ушел в чащу. Андрей успел заметить, что зверь какой-то непропорционально плоский, если смотреть сзади – напоминает леща, и гузно у него не такое, как у обычной свиньи, это был поджарый зад бойца, способного постоять за себя.
Посидев малость на дереве, спустился и, ухватив ружье, перезарядил его. Обтерши кое-как седалище, подтянул штаны. Гадская жизнь! Обидно… Руки противно дрожали, но охотничий пыл еще не погас, и он решил посмотреть следы: не подранил ли кабана? Пройдя немного, наш следопыт заметил, что крови не было.
Тут в кустах поблизости зашумело, сердце у Андрюши оборвалось и упало в многострадальную замерзшую попу. Одурев от страха, решил, что проклятый кабан возвращается, чтобы забить его напрочь. Кинувшись к спасительной осине, споткнулся о какой-то корень и удачно примостился интеллигентным лицом в незамерзшую до конца придорожную канаву, умывшись ледяной грязью. Растудыть твою!!! Он даже про кабана забыл от злости, если бы тот в эти минуты появился, убил бы голыми руками тварюгу.
Короче, охотится совсем расхотелось. Пошел в деревню. В дерьме и без дичи. Дали ему стакан самогону “для сугрева”, помылся в бане и отошло…
– Ты дурак, – сказал лесник, – у кабанов в эту пору калкан такой, что пулей не всякий раз прошибешь. Одному, даже без собаки, на секача ходить… дурак… Хорошо, что не ранил его, он бы тебя с осинки той, как гнилой желудь стряхнул и кишки по земле размазал. На кабанов же с винторезами ходят, да компанией, дурак…
С тех пор Андрей не хочет охотиться на крупную дичь … и на мелкую тоже… ну ее к черту, эту охоту.
Источник: https://www.litres.ru/vladimir-ivanovich-chistopolov/ohota-brat-ohota/